буду вас пытать. Раз вернулись, значит вернулись, была причина и я вам рад. Давайте, восстанавливайте физическую форму, особенно ты Гена, и начнем. Ситуация у нас складывается не очень хорошая.
— А что так, командир? — спросил гранатометчик.
— Прошляпили мы ответный ход противника на планеры. Американцы завалили Афганистан японскими зенитками и теперь устраивают с их помощью мобильные засады. Отстреляют несколько магазинов, спугнут разведку и пока никого над дорогой нет, минируют. Понятно, что этот участок подвергается тщательной проверке саперами, но время теряется. Мы уже привыкли к почти бесперебойному движению, а тут сбиваются все графики поставок. Так что теперь будем тщательно прочесывать районы использования зениток.
— И каковы шансы найти?
— Да почти никаких, — хмыкнул Анатолий.
— А в чем тогда смысл? — удивился Митрохин.
— В том, что мы своими налетами так затрахаем местных, что они сами начнут сдавать зенитчиков, только лишь бы снова не переживать обыски и грабеж.
— Ха-ха! Понятно!
Предложение Анатолия перехватывать караваны у самой границы с Пакистаном отклонили и вообще запретили соваться за реку Гильменд. Ему Громов прямым текстом сказал, что штрафники неблагонадежные и опасаются, что кто-то сможет воспользоваться близостью границы и сбежать, особенно это касается солдат, исповедующих ислам шиитского толка.
— У тебя есть задача охранять таджикские анклавы, вот и охраняй… — припечатал комдив.
Большие караваны же в зону ответственности штрафбата, то есть в пустыню Дашти-Марго больше не лезли, предпочитая более безопасные маршруты на востоке, где имелась «дыра» между Лашкаргахом и Кандагаром.
С идеей заселения хотя бы нейтральными пуштунами оставляемых таджиками земель под предводительством Наджибуллы тоже что-то не срослось. Но тут в общем-то все понятно, племенной союз из которого выходил доктор Наджиб обитает в районе города Гардез в провинции Пактия, что южнее Кабула и до этих мест далеко, разные религиозные предпочтения опять же, Наджибулла — суннит, а здесь все в основном шииты.
Наверное, искали кого-то из местных, но пока без особого результата, разведка только-только обзаводилась своей агентурой, связями, да просто пониманием того, кто тут с кем и против кого воюет. Вот года через два-три-четыре наберутся такого опыта, что начнут стравливать между собой пуштунские племена, не говоря уже о том, чтобы сталкивать племена разных народностей.
Так что к началу мая, когда всех жителей эвакуировали на север в провинцию Герат, штрафбат отошел к центральному таджикскому анклаву, что так же принялись эвакуировать. Этот процесс планировалось завершить до середины лета. Анклав самый маленький, к тому же часть населения, видя, что происходит, отчалила на север самостоятельно. Восточные же земли стали занимать враждебные к СССР пуштуны. И сразу же пошли новые караваны. Вот только перехватывать их стало почти невозможно, как и обнаруживать. Противник начал устраивать зенитные засады — установят несколько пушек в пустыне и стоит показаться над ними планеру или вертолету, как по нему открывается огонь. Засвеченная засада быстро снимается и уходит.
«Надо по два планера сразу пускать, — подумал Анатолий. — Вот только у меня всего пара штук осталась, и они нужны для контроля периметра».
Увы, один «бланик» был потерян на такой вот засаде. Хорошо, что назад дотянул, пилот и летнаб оказались ранены и на ВПП при посадке произошла авария.
— Товарищ капитан, «Гриф-один» передает о приближении около десятка всадников с юго-востока, — доложил связист. — Машут белым флагом.
— Раз с белым флагом, то пусть пропустят.
Этих всадников взяли в коробочку выехавшие навстречу кавалеристы батальона.
— Я, Асадулла Омар Рахим, вождь племени макака*, народа белуджи…
* реальное название племени белуджей
Переводчик таджик, произнеся это, резко повернулся спиной к гостям и его лицо исказила жуткая гримаса, при этом он мелко затрясся.
Что стоило Анатолию самому не заржать аки конь и выдержать лицо, так чтобы не дернулись даже уголки губ, не узнает никто.
Оставалось радоваться, что переводил тихо и остальные из комитета по встрече стоявшие в отдалении его слов не услышали.
Но где-то, среагировав на чужаков, засмеялся щенок гиены.
— Ха-ха-ха!
Переводчик не выдержал этой провокации и тоже засмеялся, после чего со всех ног ринулся куда-то прочь.
«Комусиськи!!!» — мысленно взвыл Анатолий и все равно сумел остаться бесстрастным, ну, почти, так чуть поджал губы и свел брови вместе.
— Видимо курнул чарза… — извинился за переводчика Анатолий на недоуменный взгляд гостя, начав говорить на пушту, на котором он регулярно тренировался разговаривать. — Он будет наказан.
Вождь понятливо кивнул.
— Меня зовут Анатолий Леонидович Киборгин, капитан, командир батальона. Чем вызван ваш визит?
— Я хочу обсудить возможность союза с вами.
— Это интересно. Тогда будьте нашими гостями. Сейчас все приготовят для пира.
Стол действительно быстро подготовили и весьма богатый. Чего только стоил настоящий плов. С мясом особых проблем не было. Уезжающие весь скот забрать не могли и охотно продавали «излишки» шурави, тем более что Анатолий платил не скупясь.
— Итак уважаемый Асадулла Омар Рахим, что конкретно вы хотите получить от союза с нами?
— Пуштунские собаки получив оружие от американцев и прочих кафиров, хотят окончательно выбить нас в пустыню… для нас это будет означать смерть… для большей части племени. В пустыне могут жить лишь малочисленные рода. Придется воевать и с ними, ведь все пригодные места для жизни давно заняты… Виноваты в этом и вы. Если бы не пришли в Афганистан, то все осталось бы как было…
«Моральный долг пытается навесить… макака», — усмехнулся Анатолий.
— Все происходит по воле Аллаха и если мы сюда пришли, значит на то была его воля, — начал он говорить в ответ. — И я сильно сомневаюсь, что все осталось бы как было, вас наверняка и раньше выдавливали в пустыню пядь за пядью, просто сейчас это стало чуть быстрее.
— Об этом я и говорю…
— Нет. Но может в том, что мы появились по воле Аллаха это шанс для вас не просто остановить ваш уход в пустыню, но и обратить все вспять. И мы готовы пойти на союз с вами.
— Что ты хочешь за это?
— Нет, к нам пришел ты, а не я к тебе, и я слушаю твое предложение.
— А мне говорили, что шурави бескорыстны в своей помощи, — усмехнулся вождь. — Врали?
— Я не из таких. Всякая работа должна быть оплачена. Те, кто работает задаром — глупцы.
— Воистину.
— Итак, какова ваша цена? Тем более что за
