Слезы лились по ее лицу, но от жара высыхали так же быстро, как и появлялись. Струя воздуха делалась все сильней и горячей. Взорвался еще один контейнер с бензином.
Роуз, приподняв правую руку, схватилась за верхний трос и попыталась подтянуть ноги. Правым ботинком удалось-таки опереться на нижний трос.
Лицо ее находилось в нескольких дюймах от снега и гравия. Пары горящего бензина плыли навстречу.
Стрельба велась из каждой вагонной двери, с каждой крыши, из каждой щели между досками телячьих вагонов.
Вражеский конвой вел ответный огонь.
Пуля пробила Рози левое предплечье. Она вскрикнула и разжала пальцы. Рука у нее онемела.
Но все же Рози держалась, повиснув на тросах, несмотря на боль и невыносимый жар.
— Черт побери! — она подняла раненую руку, перекинула локоть через нижний трос и судорожно подала тело вперед. Ей удалось сесть на трос верхом. Острая боль пронзила тело, и Роуз ощутила, что кричит.
Обхватив нижний трос, она выбросила правую руку вверх и ухватилась-таки за верхний.
И тут Роуз увидела, как по тросам из второго локомотива в первый идет Мэтью Смит. Он что-то кричал ей.
Когда она стала кричать в ответ, локомотивы расцепились.
Смита отбросило назад, он уцепился за тросы и собирался перепрыгнуть с машины на машину, но колеса первого локомотива заскрипели. Машина начала сбавлять скорость и тормозить. Смит тянулся к ней, но бесполезно. Пространство неумолимо увеличивалось.
Роуз Холден вцепилась в тросы.
Если локомотивы разъединятся, значит, Маковски доберется до Дэвида.
Кровь обильно шла из ее раны, судороги сжимали все тело. Она в последний раз взглянула на Мэтью Смита и двинулась вдоль канатов обратно в первый локомотив.
Роуз могла шевелить лишь правой рукой. Каждый раз, когда приходилось волочить левую руку вдоль троса, новый спазм боли пронизывал ее.
Роуз посмотрела на дорогу. Они поравнялись с машинами «ударников» и почти въехали в тоннель. Локомотив еще не остановился.
Три фута до открытых дверей в купе.
Два.
Рози бросилась внутрь.
Навстречу ей полетел огнетушитель. Он прошел лишь в нескольких дюймах от лица. На огнетушителе была кровь. Дэвид лежал, растянувшись рядом с креслом машиниста, возле головы растеклась лужица крови.
Роуз потянулась к кобуре на правом боку. Но не было ни кобуры, ни «Беретты».
У Маковски был «Дезерт игл», доставшийся в свое время Дэвиду от Руфуса Барроуса. Он пытался оттянуть затвор, по глупости своей не понимая, что надо лишь взвести курок и нажать на спуск.
Рози схватилась за рукоятку «смит-и-вессона», висевшего в кобуре у нее под футболкой.
Маковски возился с пистолетом. Курок наконец поднялся.
«Какой у него взгляд, — подумала Рози. — Так, наверно, дьявол приветствует входящих в ад».
— Сука!
Он направил пистолет ей на лицо, но Роуз выстрелила первой. Тело Дэвида чуть приподнялось. «Магнум» выстрелил в тот момент, когда над левым глазом Маковски появилась дыра. Роуз вновь нажала на спуск, вторая пуль пробила ему грудь.
Тело Маковски осело.
Дэвид поднялся на ноги, пошатнулся, наклонившись сначала в сторону приборной доски, затем — к Рози. Он потянулся к ней и упал на колени.
— Я ранена, — сказала она.
— Он разбил все приборы. Все. Надо прыгать. Ты первая и…
— Нет. Вместе. Помнишь?
— Тогда пошли, Рози, — Дэвид прикоснулся губами к ее щеке и придержал жену. Она с трудом могла стоять на ногах.
Он подтолкнул ее ближе к двери.
Локомотив вошел в тоннель.
— Я даже достал твои пистолеты из холодильника, — Дэвид с трудом изобразил улыбку.
Она увидела эти пистолеты у него за поясом.
— Спасибо.
Стрельба теперь шла и сверху, и с четырех сторон, гулко отдаваясь в тоннеле.
Дэвид навел пистолет на один из контейнеров с бензином и сказал:
— По моей команде быстро прыгай и скатывайся.
— Да, Дэвид.
Ей кружило голову от боли в животе. С ней происходило нечто, чего она не испытывала раньше. И в глубине души Рози ясно осознавала, что это.
Слезы полились по ее щекам.
Свет.
Теперь они катились из тоннеля.
— Прыгай! — крикнул Дэвид.
Рози прыгнула, и он выстрелил.
Ослепительно яркая вспышка, и Роуз Холден полетела на оснеженную насыпь, покатилась, ощутила, как что-то хрустнуло под ней, покатилась дальше и остановилась.
Рев, грохот… Ничего громче она не слышала в жизни, и волна жара окатила ее тело.
Роуз поняла, что локомотив взорвался. Она поднесла здоровую руку к голове. Обломки машины сыпались отовсюду. Футболка на Рози загорелась. Она покатилась по снегу и вскрикнула. Схватило правую ногу.
Правой, здоровой рукой Роуз зачерпнула горсть снега и бросила на языки пламени, что ползли по левой ноге. Затем стала бросать на себя снег еще и еще.
Огонь погас.
Она попыталась встать.
И вновь вскрикнула от боли.
Правая нога. Роуз опустила взгляд.
Кость торчала сквозь штанину.
Она отползла дальше от дороги.
— Дэвид! Дэвид! — боль в животе возобновилась, а вместе с ней и слезы. — Дэвид!
Ребенок.
— Дэвид!
И она увидела мужа.
Он полз к ней по снегу. Левая сторона его лица почернела, вывихнутая левая рука безжизненно волочилась.
— Рози!
Стрельба. Все громче и громче.
Дэвид перекатился на спину.
Огромный кусок металла торчал из его левого бока.
— Господи! — прошептала Рози. Она поползла к нему. Холден повернул к ней голову.
— Уходи отсюда, Рози.
— Не могу. А если б могла, то не захотела бы, Дэвид.
Она проползла еще несколько дюймов и прикоснулась губами к его губам.
— Навсегда вместе, — произнес он. Кровь тонкой струйкой текла из уголка его рта. Дэвид кашлянул, и кровь забрызгала ему грудь.
— Они подходят, — Роуз увидела, как «ударники» со штурмовыми винтовками бегут к ним со стороны железнодорожного полотна. За ними тоннель, вернее, то, что от него осталось, был объят пламенем.
Она потянулась к пистолетам за поясом Дэвида.
— Придержи мне рукоятку, милый.
Правая рука Дэвида держала «Детоникс», а Рози взвела курок.
— Держи. Это мое любимое оружие, Дэвид. Ты знаешь это?
Он, кашляя, кивнул.
Она увидела «Глок», вытащила пистолет и взвела курок.
Роуз придвинулась к Дэвиду ближе.
Он чуть приподнялся. Кашель усилился.
Солдаты приближались с обеих сторон.
— Я рад, что ты моя жена, — сказал ей Дэвид.
— И я рада.
Боль пронзила ее тело.
Она крепче уперлась локтями и прищурилась.
Дэвид открыл огонь.
Роуз открыла огонь.
«Ударники» падали с обеих сторон.
Она ощутила, как пуля вошла ей в правый бок, и «Глок» выпал из пальцев.
Дэвид осел в снег подле нее.
Его палец соскользнул со спускового крючка, и «Детоникс» упал в сугроб.
Роуз Шеперд — Холден почувствовала, как рука Дэвида Холдена сжала ее ладонь.
Керни, Борзой и Монтенегро в сопровождении почетного эскорта «ударников», который встретил их на окраине города, прибыли в телецентр Метроу. Видеокамеры, диктофону и магнитофоны окружали их со всех сторон.
Этим вечером много говорили о нападении «Патриотов» на военный объект где-то на Северо-Западе.
— Проходя в студию, Керни услышал, как об этом приглушенно шептались немногие из пришедших сюда настоящих журналистов и политиков. А прежде чем они покинули гримерную, Борзой сказал:
— Тэд, эта речь сейчас стала гораздо более важной, чем ты можешь себе представить. Будущее нашего дела зависит от тебя. Я все объясню позже.
— Не беспокойтесь, мистер Джонсон, — произнес Керни с подчеркнутым американским акцентом. И вместе они пошли узким коридором в Зеленый зал. Монтенегро уже ожидал их здесь, нахмурив брови:
— Дело не очень хорошее, Дмитрий.
— Что не так? — спросил Керни.
— Это не имеет отношения к тебе, — Борзой покачал головой. — Только твоя речь приобретает исключительное значение, Тэд.
Джеффри Керни закурил, сел в ожидании и подумал о Линде Эффингем. Одетый в несколько странную форму — черные брюки, зеленая гимнастерка, армейские ботинки, портупея — он чувствовал себя военной игрушкой. Что ж, ею он в сущности и являлся. Конечно, при входе в студию кое-кто побеспокоился из-за того, что они вооружены. Но одно слово возглавлявшего эскорт офицера «Ударных отрядов» полицейскому чиновнику по имени Камински решило все. Камински странно-скрипучим высоким голосом заявил:
— Дайте им пройти.
Когда устанавливали свет и звук, Керни все время держался за кобуру. В комнату вошла симпатичная девушка в черном платье, которая еще раньше приветствовала их от имени продюсера:
