Ознакомительная версия.
– За хлопоты, – объяснил Феликс и бросил на палубу стодолларовую купюру.
И через минуту его уже не было видно.
– Кто это был? – спросила она.
Он пожал плечами. Надо заметить, что мужик находился в непростой ситуации. Сказать, что он что-то понял в этой истории, было нечестно. Но согласиться с тем, что его застали врасплох, казалось немыслимо. А потому он, обняв одной рукой ее, а другой прижав подушку, молвил:
– Иногда он бывает просто невыносим.
Троих остальных взяли через полчаса в разных районах города. Остановили по всем правилам «жесткого» задержания и доставили в УБОП. И выяснилось удивительное. Если есть на свете алиби, то самое аргументированное имелось у этих, с набережной. Все трое сегодняшним утром прибыли из Польши, где провели целый месяц. Владелец сиреневых «перстней», не желая осложнять ситуацию, признался, что Феликса знает давно, сегодня же встретил его на улице, и это не Феликс попросил его подъехать на набережную, а парень повез его туда на свою встречу. У Феликса-де было важное дело, но заняться им он должен был только через два часа. Признался знакомому, что не желает светиться в центре, машина, мол, в ремонте, и попросил прихватить с собой, дабы он смог скоротать время. А то, что случилось на Пречистенской набережной, для парня с «перстнями» – полная неожиданность.
И Кряжин поверил на слово. За долгие годы работы в прокуратуре он научился главному: отшелушивать зерна от плевел и молоть из них муку.
Через два часа у Феликса важное дело. Знать бы, какое! Но тогда уж лучше еще и адрес, где прячут Колю…
Ян Михайлович сидел напротив сестры и пытался привести свои мысли в некое подобие порядка. Выглядела Ангелина ужасно. Была согласна на все, но более всего верила в перспективу переговоров представителя России с членами коллегии Европейского суда.
Как объяснить женщине, что доложить на заседании дело нужным образом можно, но нельзя уговорить членов коллегии вынести заведомо неправосудное решение? Как объяснить, что это первые случаи в истории Европейского суда, когда на него пытается оказать давление организованная преступная группировка из России?
Обратиться в Интерпол?
Следователь Кряжин (умный, надо заметить, мужик) сказал, что, даже если подключить военно-космические силы страны, бандиты все равно будут требовать в качестве гарантий жизни Коли освобождение Устимцева из-под стражи в связи с нарушениями его прав.
Расскажи об этом на заседании коллегии, ее члены тут же поставят вопрос о дезавуировании российского представителя как человека, связанного с мафией. И будут правы! Ведь еще ни к одному из них с такой идеей преступные синдикаты не подкатывали!
Это возмутительно и невероятно одновременно. А уж зарубежным коллегам такое и подавно не объяснить.
Ангелина ревела белугой и требовала уговорить судей.
– Ян!.. Ян!! Дай денег, и все уладится! Каждому из этих членов по сотне тонн зеленых, и Устимцева выпустят, как невинного!
– Это невозможно, Геля.
– Ян! Ян! Год назад Аликова друга замминистра загребли на Дмитровку и вменили растрату в особо крупных размерах! Тот заплатил три растраты в суд, по одной на каждого члена коллегии, и сейчас бывший замминистра возглавляет в Думе антикоррупционный комитет!..
– Геля, Страсбург – это не райсуд, – отчаянно защищался от опасной сестры Трошников. – Вы со своим Аликом с ума сошли! Вы предлагаете мне давить на международную судебную инстанцию? – И в запале сорвался: – Да они все равно убьют Ко…
– Что ты сказал? – мертвыми губами прошептала Кайнакова. – Ты нашел способ уверить меня в том, что решать в Европе вопрос тебе все равно бесполезно?..
Трошников встал из кресла и отошел к окну. «А если попробовать? На фоне невозврата одного, невыдачи другого… недоверия к российскому правосудию…»
– Я буду решать этот вопрос в суде, Геля, – старший брат подошел к сестре и мягко поцеловал в голову. – А сейчас прости, мне нужно ехать.
Он вдруг почувствовал острую необходимость встретиться с Кряжиным. В таком состоянии можно совершить любую ошибку. Сейчас он думал, отключив рассудок. Трошников любит сестру, своего племянника и доверительно относится к его отцу. Но при всем этом ему сейчас очень захотелось увидеть беззастенчивого, в какой-то мере даже наглого, но уверенного в себе следователя по фамилии Кряжин. Несколько часов назад тот своим вызывающим поведением внезапно смел перед представителем все условности. И сейчас словно звал к себе, уверяя, что так будет лучше для всех.
День клонился к вечеру. Неприятное чувство от того, что удача почти была в руках и потом так глупо из них выскользнула, действовало на Кряжина не так сильно, как на Саланцева. «Муровец» каждые двадцать минут вслух вспоминал об ошибке, проклинал свою память, хотя в данном случае она была ни при чем – виновато соображение, – и всякий раз заставлял следователя вздрагивать, оглашая салон машины восклицаниями.
– Успокойся, – не выдержал, в конце концов, Кряжин. – Неужели подобная неудача случилась у тебя впервые? У меня, в бытность мою следователем районной прокуратуры, бандюки раза три или четыре прямо из наручников выскальзывали. Один через балкон, другой из окна электрички, еще один из окна кабинета. Спрыгнул, а потом посмотрел – куда. И стоял он так, бедолага, посреди козырька на шестом этаже здания, пока его оттуда пожарные не вытащили.
Уже подъезжая к прокуратуре, Кряжин вынул из кармана блокнот, а из него вырвал листок. Набросал пару строк и оставил на панели насквозь прошитого пулями «Форда».
– Это задание. Отдельное поручение, Андрей. За моей подписью. Все, что меня интересует, это полный послужной список бизнесмена Кайнакова и бизнесмена Устимцева. За десять последних лет.
Он просил Саланцева выполнить задачу лично. Пусть на все уйдет несколько дней. Уже неважно, сколько. Шесть дней… Точнее, уже чуть больше пяти, Коля будет жить. Проверять это будет Кайнакова. Сегодня, когда от нее вышел Трошников, и она позвонила следователю с просьбой заверить, что Колю не убьют, «если Ян договорится», Кряжин заверил. Коля обязательно вернется, если «Ян Михайлович сделает свое дело так, как умел всегда». А после, перезвонив на новый мобильный, велел ей передать похитителям, что сделка действительна лишь в том случае, если они будут каждый день давать женщине возможность говорить с сыном.
– Чтобы не было глупостей, – сказал ей следователь, – предупредите их, что во время каждого ежедневного разговора вы будете задавать сыну по одному вопросу, ответ на который знает лишь он один.
И в следующий раз, когда те позвонили, она спросила:
– Коленька, милый мой, на какую рубашку ты месяц назад разлил шоколад?
– На бирюзовую, мама, с далматинцами, – тут же ответил мальчишка.
– Вот сука, какая хитрая! – восхитился, отрываясь от параллельной трубки, Феликс. Он тогда еще не знал, что ему придется осуществлять заплыв через Москву-реку. – И это хорошо, что они нас в лицо не знают.
– Это не она хитрая, – презрительно глядя на недавнего подельника по похищению, говорил Француз. – Это у следователя с головой все в порядке.
И сейчас, сворачивая листок и пряча его в карман, Саланцев внимательно слушал Кряжина, уже давно привыкнув к тому, что несерьезные вещи из уст следователя вылетают редко. Но и тогда они бывают исключительно к месту.
– Андрей, меня интересуют все командировки этих двоих людей. Все сделки и связи по ним. Но я обещаю облегчить твою задачу на две трети, – посмотрев на раздутые щеки сыщика, заверил Кряжин. – Ты сделаешь все выборки и принесешь мне. Поиск и выводы я буду делать сам. Просто холодная информация. Констатация фактов. Ты меня понял?
Когда ночь опустилась на Большой Факельный, Кряжин сунул за пояс пистолет, унесенный им сегодня из рабочего сейфа домой, проверил документы и вышел на улицу. Через минуту он уже садился в такси, чтобы быстро выйти из него, предварительно рассчитавшись, на Малой Бронной. Там он пересел в другое такси и повторил свою выходку уже на Большой Никитской. Пересек ее, скрылся во дворах, где не было проезда для машин, и вошел в Столовый переулок.
И снова взял такси, которое покинул в пятнадцати минутах хотьбы от дома Кайнаковых.
«Мицубиси-Диамант», преследующий его от самого дома, потерял Кряжина на Большой Никитской. А человек, выпрыгнувший из иномарки, в Столовом переулке.
Через десять минут, поднимая голову от пахнущего мочой асфальта, он дикими глазами посмотрит вокруг и обнаружит себя между мусорным баком и сеткой-рабицей, натянутой в качестве ограждения помойки.
«Что за черт?» – хотел сказать он, но смог произнести только:
– Бу-бу… бу…
Его найдут через двадцать минут. Подойдя к нему, человек из «Мицубиси-Диамант» наклонится, щелкнет зажигалкой и с удивлением спросит:
– Он что, вычислил тебя?
Ознакомительная версия.
