Терзало. Говоря коротко, все предупреждения Гитлера стали явью: человеческая раса подобно чуме опустошила мир. Что, в сущности, поставлено на карту? Нынешний неестественный, безумный порядок вещей просто не стоил того, чтобы его спасать.
Теперь нужно заручиться поддержкой Kameraden. Каммлер вытащил из кармана лист бумаги.
— Мне кажется, настало время всем нам вспомнить последние слова фюрера, — объявил он торжественно. — Он написал их всего за несколько часов до смерти. Я процитирую его последнюю волю, его завет: «Однажды история назовет эту войну самым славным, самым героическим примером борьбы… Пройдут века, но на руинах наших городов и монументов вновь и вновь будет вспыхивать пламя ненависти к тем, кто был всему виной. Именно их мы должны благодарить за все произошедшее: мировое еврейство и его приспешников!»
В комнате воцарилась почтительная тишина.
«Ни при каких обстоятельствах не прекращайте борьбу, — продолжал цитировать Каммлер. — Сражайтесь с врагами отечества везде, где только сможете… Не сдавайте ни единого города, ни единого района… Командиры прежде всего должны быть вдохновляющим примером верности своему долгу — верности до самой смерти».
Каммлер сделал паузу, чтобы добиться максимального эффекта.
— Он писал эти слова в тот момент, когда русские войска были в пятистах метрах от берлинского бункера, а у его людей уже не оставалось патронов. Какое бесстрашие! Какая ясность мысли! Это, Kameraden, то, что досталось нам от фюрера. Наше наследие. Его последний завет.
Каммлер обвел их взглядом: Борман; фон Альвенслебен; Барби; Эйхман; Густав Хайм, сын Ариберта Хайма, получившего в концлагерях прозвище Доктор Смерть; два брата Менгеле, сыновья печально известного Ангела Смерти. От каждого из них он получил торжественный кивок одобрения. Его воззвание к памяти фюрера было поистине мастерским ходом.
Они решили сделать перерыв, чтобы выпить чего-нибудь освежающего. Борман и Каммлер отошли в сторону.
— Что там с этой женщиной, Наровой? — спросил Борман с некоторым намеком на беспокойство в голосе. — В Дубае была она? Она села нам на хвост? Села на хвост тебе?
— Не уверен. Но, кто бы это ни сделал, он настоящий виртуоз. На записях с камер видеонаблюдения нет ничего, что позволило бы установить личность виновного.
— А Иссельхорст? Адвокат. Его смерть как-то с этим связана? Думаю, что иначе и быть не может.
— Ферди, ты слишком много волнуешься. В конце концов это тебя погубит. — Каммлер слабо улыбнулся. — Но да, мы предполагаем, что события между собой связаны. Кто бы ни следил за нами во время встречи, мы полагаем, что он вышел на нас через несчастного — и теперь уже мертвого — адвоката.
— Значит, те, кто охотится на нас, снова напали на след? И если так, то насколько близко они подобрались?
— Надо полагать, что близко. А это значит, что мы не можем позволить себе задержек. И разногласий тоже. Потому я вдвойне рад, что мы достигли прочного соглашения.
— Верно, однако… — Борман сделал паузу. — Если нам придется пойти по тому пути, который мы обсуждали, это окажется чрезвычайно затратно, не говоря уже о риске.
Каммлер напрягся.
— Значит, возможно, пора поглубже залезть в собственные карманы. Задумайся в конце концов, чего наши усилия стоили мне. Мы стоим на пороге окончательного решения. После этого мы получим такие финансовые возможности и такую власть, о которых даже мечтать не смели. В такой ситуации никакая цена не может быть слишком высокой.
— У меня есть средства, которые можно… высвободить, — признался Борман. — Но даже мои ресурсы не бесконечны.
Каммлер улыбнулся:
— А им и не нужно быть бесконечными. Уже недолго, Ферди. Недолго.
К ним присоединилась третья фигура, и они подвинулись, чтобы освободить место для фон Альвенслебена. Каммлер был руководителем, фон Альвенслебен — главой разведки, а Борман — банкиром. Втроем они составляли ядро братства.
— Не стоит их недооценивать, — заметил фон Альвенслебен. — «Тайных охотников». Однажды они уже расстроили наши планы, если помните.
— Расстроили. — Лицо Каммлера приобрело жестокое выражение. — Если возникли подозрения, что они подобрались слишком близко, мы должны пойти на крайние меры. У нас есть люди на местах. Мы должны ударить в самую уязвимую точку. Необходимо отсечь голову змее.
— Необходимо, — согласился фон Альвенслебен.
Каммлер посмотрел на Бормана.
— Это единственный способ. Невзирая на затраты и риски.
Борман дал свое согласие, пусть и несколько неохотно. Как банкир он знал, что затраты могут оказаться непомерными. Впрочем, как и прибыли, которые они получат, поскольку осведомлены о будущих событиях.
— Предупреди своих партнеров, чтобы были вдвойне бдительными, — продолжал Каммлер, не сводя глаз с фон Альвенслебена. — Даже если ведомства врага внешне ничем не заняты, это мало что значит. Они умны и будут проводить операцию тихо. С соблюдением секретности. Сделайте так, чтобы ваши люди начали задавать нужные вопросы в нужное время. Если «Тайные охотники» подобрались слишком близко, мы ударим по ним быстро и безжалостно.
Фон Альвенслебен кивнул:
— Понял.
— Еще одно, — сказал Борман. — Наш человек в их рядах. Не пора ли его использовать? Он-то должен точно знать, что известно «Тайным охотникам».
— В обычных обстоятельствах — да, — согласился Каммлер. — Но сейчас наш человек «пропал с радаров». Полагаю, что его исчезновение носит временный характер. Так что я дам вам знать. И тогда мы наконец определимся, как лучше поступить.
Через час — задержки были непозволительной роскошью — Каммлер вышел из главного входа «Шато-де-Лауфен» и скользнул на заднее сиденье своего черного «Мерседеса», за рулем которого уже ждал шофер. Машина повезла его прочь от роскошного здания с башенками, окруженного густым лесом, который раскинулся на берегу Рейна.
Каммлер позволил себе слабо улыбнуться. Он получил благословение Kameraden.
Однако, не ставя их в известность, он замыслил гораздо большее…
26
Иногда знакомства могут спасти твою задницу.
Знакомства и воинское братство.
В мире Йегера — мире секретных операций — многое часто зависело от того, кого ты знаешь.
Члены колумбийской банды наркоторговцев, которые ожидали прибытия рейса Каммлера из Молдовы, называли себя «Лос-Ниньос» — «Дети». Название, разумеется, ироничное. В их деятельности и близко не было ничего детского — не считая разве что похищения детей из расположенных в джунглях деревень с целью превращения их в новых членов банды.
Когда ребенка насильно забирали из родной деревни, предварительно заставляя его совершать немыслимые зверства — причем зачастую в отношении своих родных, — он становился готов практически на все ради новой семьи.
Главарем наркоторговцев был печально известный Камило Абрего, которого в рядах банды называли Эль-Падре, Отец. По слухам, его охранял отряд телохранителей-подростков.
Впрочем, у Йегера в данной ситуации имелось одно преимущество: главная база группировки располагалась неподалеку от границы с Бразилией — страной, где
