Тугая знойная волна сдвоенного взрыва вспучила и вырвала плиты перекрытия склада. Объемный взрыв паров! Пламя забушевало с разгульной, дикой свирепостью, неистово пожирая все на своем пути. Это очень страшно, когда горят нефтепродукты. Ничем ведь не потушишь!
Ало-багровое с черной оторочкой грибовидное облако плавно, как в кошмаре, как в фильме ужасов, взметнулось над гибнущим складом. Бесшумно – из-за чудовищного свиста, гула и грохота пожара – а потому особенно страшно, завораживающе-медленно рухнула одна из стен. Огненный вал горящей смеси бензина, дизельного топлива и масла, кипящего битума крыши, расплавленного металла выплеснулся наружу. Натуральное извержение вулкана, только рукотворное.
За которое руки отрывать надо...
Горящая смесь, выхлестывая из дверей склада, широко растекалась по территории военного городка. Один из пламенных языков лизнул щитовой домик... И домик по соседству, а теперь и до медпункта очередь дошла.
Майкл Белчер, запертый в медпункте, задыхался в тяжелом чаду горящей солярки. Он изо всех сил, подхлестнутых отчаяньем, ударил плечом в дверь. Безрезультатно! Англичанин свалился на пол медпункта, сознание покинуло его.
@int-20 = Александр Селиванов перекатился через плечо, укрылся за невысоким каменным бордюрчиком, огрызнулся двумя экономными очередями «кедра». Рядом раздался характерный кашляющий звук: кто-то бил из «макарова».
Ба! Надо же! Рядом с Селивановым лежал есаул неизвестного казачьего войска Петр Фролович Синицын. И не просто лежал, а грамотно, вполне профессионально отстреливался.
«Хм-м, – подумал Селиванов, выпуская еще одну очередь. – Вертухай, говорите? Что-то не похож, хоть и выглядит слегка комично. Но под огнем он был, это сразу заметно. Любопытный тип, однако...»
– Капитан, – сказал Синицын совершенно спокойным голосом, точно сидел в кабачке за кружкой пива, – давай прорываться вон туда, к штабу. Пока плотным огнем не отсекли. Ты первый, я тебя прикрою. А потом – я. Тебе «кедром» оттуда сподручне работать будет. Что за сволочье напало на городок, хотел бы я знать?
А вот это выяснилось довольно быстро, как только они вдвоем прорвались к штабному домику. Перестрелка затихала, успешно проведенная диверсантами Василевского акция подходила к концу. Андрей четко проинструктировал нападавших: в их планы совершенно не входил захват городка российских миротворцев. Зачем? Цель была иной: произвести достаточно заметные разрушения и затем отойти, оставив на поле боя убитых грузин в форме спецназовцев «Кахетии», тех самых, которых они притащили с собой.
Селиванов, рыбкой нырнувший в кусты шиповника, окружающие штаб, лицом к лицу столкнулся с Андреем Василевским, и сразу же узнал его.
– Это ты?! Что ты здесь творишь, зачем?!
Василевский даже слова вымолвить не успел, и Александра спасла только мгновенная реакция Петра Синицына. Есаул успел выстрелить за мгновение до того, как очередь одного из людей Андрея Василевского ударила бы по Селиванову. Пуля старенького «макарова» перебила диверсанту руку.
– Всем стоять! – страшным, придушенным голосом прохрипел Василевский. – Не стрелять, это свои! Саша, все объяснения потом. Сейчас мы уходим, срочно. Выбирай: или ты со мной, или... Мы с тобой, Саша, сражались плечом к плечу. Поэтому я даю тебе выбор. Саша, я сказал тебе: «или»...
– Я с тобой, – мгновенно сориентировался в острой ситуации Селиванов.
– Ты... А что делать с ним? – Василевский кивнул в сторону Синицына, которого уже успели обезоружить. – Он же видел, что случилось, он же понял, что на городок напали не грузины.
– А ведь мы с тобой знакомы, Андрей Федорович, – спокойно сказал Петр Фролович Синицын. – Помнишь, я приезжал год назад, ты в ту пору еще служил здесь? Мы с тобой даже выпивали, ты припомни! А про то, что я видел... Ну, видел я ... так что с того? Я тебя, вообще-то, поддерживаю. Неужели ты прикажешь меня убить? Хотя для тебя спокойнее именно так поступить. Только нехорошо это. Не по-русски, вообще не по-людски. Вот тебе мое последнее слово, а теперь – убивай, если совести хватит.
– Нет! – решительно сказал Александр, повернувшись к Василевскому. – Тогда убивай и меня тоже.
Лицо Василевского исказилось. Перекосило Андрея Федоровича, что называется.
– Хорошо, – коротко сказал он. – Берем его с собой. А там, дальше, разберемся, кто он: враг, пленник или соратник.
«Ай-яй! – подумал Селиванов, следуя за диверсантами Василевского, – экие у тебя обороты речи пошли!.. Похоже, впрямь, Наполеоном себя считаешь, Андрюшенька. Это ты зря...»
– Ты спрашиваешь, зачем? – обратился к нему Василевский, когда полыхающий костер военного городка остался далеко позади. – А что изменилось, Саша? Я делаю то же, что и раньше, но больше не завишу от паркетных генералов и продажных политиков. Русские должны оставаться в Абхазии, иначе через пару лет здесь появятся войска НАТО. Ты этого хочешь? Ах, нет!.. Теперь, после этого «грузинского» нападения, Запад отвернется от Тбилиси... Ну, а если кто-то готов за это мне еще и заплатить, то почему бы и не взять деньги?
– Ты сделался настоящим волком, – сказал Селиванов таким тоном, что невозможно было понять, похвала это или осуждение. – А трое грузинских парней, которых ты убил? А закон, порядок, присяга, наконец?
Андрей Василевский лишь хмуро усмехнулся. Закон? Порядок? Э-э... Кому, как не ему знать, какие силы стоят за и над законом, порядком, государственным строем, над лживой моралью, призванной охранять благополучие сильных мира сего!
– Саша, пойми, – проникновенно сказал он. – Закон и порядок, это, не спорю, штуки важные и нужные. Но! Чтобы было у нас в стране и то, и другое, необходимо... Я ведь не дурак, Саша. И волком стал не вчера. Меня сделали волком. Но волки, заметь, умные твари! Я много об этом думал. Собственно, необходимы две взаимосвязанные вещи. Не более. Во-первых, государственная машина не должна допускать вовсе уж чудовищных сбоев. То есть прямых дебилов и откровенное жулье от державного руля желательно держать подальше. И, во-вторых, люди должны хоть немного уважать государство, в котором они живут. Увы! В современной России ни то, ни другое условие не выполняется. Так что прикажешь делать мне, боевому офицеру?! Теперь я сам себе хозяин, я заставлю уважать тех, кто жертвовал всем во имя интересов государства, а эти политиканы, продажные сволочи...
Он замолчал, перехватило горло. Накипело...
– А грузины... – Василевский хищно оскалился, сделавшись действительно похожим на матерого волчару. – Нашел, кого жалеть! Не такие же поливали нас свинцом тогда, в ущелье? Ведь только мы вдвоем спаслись, Саня! Всех моих ребят положили! Сколько можно терпеть, скажи, Александр? Ведь это же стыд и срам! Не-ет, я этих тварей из «Кахетии» не щадил, и впредь не собираюсь. Теперь скажи мне честно: как тебя занесло сюда и что ты собираешься делать? Учти, в совпадения я не верю.
– Андрей, какие, к дьяволу, совпадения? – пожал плечами Селиванов. – Да у меня одна цель была: тебя найти. Наслышан, знаешь ли... Меня предали. Как и тебя. Вот я и решил...
– Примкнуть ко мне? Хотел бы я тебе поверить, Саша.
Ох, как сверкнули глаза есаула Синицына, услышавшего эти слова! Только вот никто не заметил, не принимали всерьез опереточного есаула.
– Хорошо. Допустим, Саша, я приму тебя в свой отряд. Только... Придется тебе доказать делом, что ты со мной. С нами, – медленно проговорил Василевский.
– Это каким же делом?
– Там посмотрим...
Александр Селиванов оглянулся назад. Там, на юго-востоке, над оставленным городком российских миротворцев, колыхалось мрачное багровое зарево.
Комфортабельная пещера с коврами на стенах успела надоесть Джулиане Хаттерфорд хуже горькой редьки. Темница – она темница и есть, хоть бы трижды комфортабельная. Нет, англичанке было грех пожаловаться на обращение, питание и прочие бытовые моменты: и кормили ее отлично, и обходились вежливо, предупредительно. Вот только пост у входа в пещерку Василевский так и не снял, часовые менялись, но круглые сутки Джулиану кто-то сторожил.
Мисс Хаттерфорд по натуре была человеком активным, деятельным. Вынужденное бездействие, ожидание неизвестно чего бесило молодую женщину до крайности. Джулиана внутренне была согласна на любое изменение ситуации, хотя бы и в худшую сторону, лишь бы все сдвинулось с мертвой точки.
А еще была она женщиной весьма неглупой и, несмотря на молодость, довольно опытной, повидавшей мир и самых разных людей в этом мире. Двух бесед с Андреем Василевским хватило ей, чтобы сделать вполне определенные выводы об этом человеке, его характере и целях. Подобный психологический тип не был ей внове.
Азартный игрок из тех, кто готов все поставить на одну карту, думала Джулиана. Особенно, если карта меченая, а колода – крапленая. Великое дело – туз в рукаве и джокер в кармане. Так что когда Василевский сообщил ей о предстоящем нападении грузин на российских миротворцев, Хаттерфорд быстро сообразила, что к чему.
