Марина крутнулась на пятках – и короткой очередью прошлась по ногам капитана, аккурат по коленкам.
Ох, он и завопил, грянувшись на пыльный асфальт... Уже не обращая на него внимания, Марина ухватила за руку Айгюль и поволокла за собой в боковую улочку. Та неслась не просто следом – в какой-то миг даже опередила.
Сзади еще слышался истошный человеческий вопль, но его уже перекрывали рычанье и грызня. То и дело оборачиваясь, Марина так и не увидела ни единой бросившейся бы за ними следом худющей твари: ну конечно, они предпочли более реальную дичь: обездвиженную, вкусно пахнущую кровью и ужасом...
«И хрен с ним, – мельком подумала Марина. – Все равно бесполезен. Как и эта паршивка, вообще-то, но мало ли какие каверзы еще встретятся на пути – авось и пригодится это субтильное создание...»
– Не могу больше... – прошептала Айгюль.
– Нажимай, сучка! – прикрикнула Марина. – Если хочешь, можешь и тут остаться, я тебе не мешаю...
Издали еще доносилась шумная возня и звуки, в которых уже вовсе не угадывалось человеческого голоса. Ханскую дочку передернуло так, словно она ненароком ухватилась за электрический провод, и она припустила вслед за Мариной без всяких жалоб и уныния...
Примерно через километр Марина подумала, что стоит все же дать девчонке отдохнуть да и самой не помешает не столько перевести дух, сколько спокойно осмотреться.
Она остановилась, остановила Айгюль, ухватив за волосы без всяких церемоний, кивнула в сторону кирпичного здания, сохранившегося лучше других. Сказала почти дружелюбно:
– Вход видишь? Поспешай... Ну, что такое? Опять что-то не так?
Айгюль, отчаянно переводившая дыхание, повернула к ней испуганное личико:
– Я с детства слышала, что там, внутри, живут... духи... Кровь сосут и загрызают...
– Ну, как знаешь, – пожав плечами, сказала Марина совершенно безмятежно. – Ты у нас – свободная личность, я вовсе не горю желанием твою свободу как-то ограничивать... Вообще, можешь шагать на все четыре стороны. Я ж тебя не держу, глупая... Ну, давай. Тут неподалеку собачки гуляют, они добрые и душевные, тебе с ними будет весело...
И, не оглядываясь, направилась к выгнутому козырьку, сохранившемуся над входом темным провалом. Очень быстро следом затопотали легкие шаги. Марина, не оборачиваясь, ухмыльнулась и, держа автомат наготове, чуть пригнувшись направилась к невысоким ступенькам, к крыльцу в форме полукруга.
Глава четырнадцатая
Новые знакомства
Внутри была полутьма, запахи устоявшиеся, совершенно неописуемые – заброшенность, пыль, тление, унылая никчемность... А впрочем, не воняло ни зверями, ни свежей мертвечиной. Здесь другое: устойчивый запашок бесполезности всего окружающего, смерти не живого существа, а города...
Марина ловко продвигалась среди непонятных пыльных куч. Как она ни присматривалась, не увидела чего-то хоть в малейшей степени ценного, пригодного в дело – откуда такому тут взяться? Давным-давно хозяйственные люди начали с первых этажей.
– Куда мы? – ежась спросила Айгюль.
– Повыше, – Марина кивнула в сторону широкой лестницы с вычурными металлическими перилами. Там и осмотреться можно, и вообще... безопаснее. Чует мое сердце, что ни зверь, ни человек в этих местах особенно высоко не взбираются – к чему?
– А если тут... эти...
– Опять за свое, – лениво спросила Марина. – Я опаснее всех твоих «этих», вместе взятых и по отдельности. Неужели еще не поняла? Топай...
В общем, было довольно светло – на каждом лестничном марше обнаружились высокие окна, некоторые даже не выбитые, только запыленные. Марина целеустремленно топала вверх – пятый этаж, седьмой, девятый...
– Очень уж хорошо сохранился домик, – сказала она сквозь зубы. – Надежно строили его когда-то. Подозреваю, народец тут обитал не самый бедный...
Она извлекла из портсигара половину сигарет, размолола их в ладони и щедро посыпала табачной трухой ступеньки – надежно отшибет нюх любому зверю, который вздумает лезть за ними на верхотуру,
Логически рассуждая, это высоченное здание с одним-единственным входом-выходом могло обернуться ловушкой. Но, с другой стороны... Никто не видел, как они сюда вошли. В здании никого вроде бы нет. Звери так высоко вряд ли полезут, а если даже кто-нибудь, неважно, животное или человек, попытается их здесь прищучить, с неплохим запасом патронов можно показать агрессору нехилую кузькину мать. Подобную ловушку при некотором навыке легко превратить в свою полную противоположность – надежное укрепление...
Оказавшись на последнем, пятнадцатом этаже, она прислушалась, приглядываясь к трем выходившим на площадку дверям квартир – одна дверь вообще отсутствует, две остальных в стародавние времена несомненно были высажены кем-то решительным, судя по их нынешнему жалкому положению...
Толкнула ногой ближайшую, отчего та, мотнувшись на одной нижней петле, испустила жалобный скрип. Бросила:
– Подожди тут...
И бесшумно проскользнула внутрь, в хорошем темпе обежала прихожую, кухню, все четыре комнаты. Везде – следы давнего разгрома. Кто бы сюда ни вторгся, он потрудился обстоятельно, и у него было время, чтобы обшарить жилище вдумчиво. Все ценное, конечно же, унесли... Ага, телевизор с разбитым в незапамятные времена огромным экраном, кровать, нетронутая по причине своей массивности...
Все покрыто слоем пыли чуть ли не в три пальца толщиной. Пол, мебель, сваленные кучей тряпки, когда-то, очень возможно, бывшие модной одеждой...
Она тихонько присвистнула. В последней осмотренной комнате головой к окну лежал скелет – руки разбросаны, ноги раздвинуты, одежда то ли истлела полностью, то ли ее вообще не было с самого начала. Бывшее лицо смотрит вбок, потому что шейные позвонки, сразу видно, в те же полузабытые времена перехвачены напрочь мастерским взмахом ножа. Марина нагнулась, присмотрелась. Подняла один из множества тусклых шариков, валявшихся вокруг черепа, потерла его пальцами, шарик, судя по весу, был стеклянным, и мелькнули переплетающиеся разноцветные полоски – тонкая работа, хоть и стекло, но безусловно не дешевая бижутерия.
Дело было яснее некуда: обитательницу квартиры разложили на полу, старательно использовали и прикончили. Других скелетов в квартире Марина не нашла, но, насколько можно судить по беглому осмотру, вряд ли покойница обитала тут в одиночестве. Выбитое окно позволяло строить кое-какие версии о том, каким путем квартиру покинули ее былые обитатели, но кому эти версии нужны и зачем? Какой смысл?
С ней происходило что-то непонятное. С одной стороны, то, что здесь стряслось давным-давно, как две капли воды напоминало ее собственную историю, когда она вмиг провалилась в преисподнюю из уютного бытия, но, с другой стороны... Именно из этого города все и распространилось...
Не разобравшись со своими чувствами, она сердито плюнула. Повернулась без всякой спешки, поймав краешком глаза шевеление за спиной чего-то бело-воздушного.
– Мне там было страшно одной... ай! Это что?
– Ерунда, – сказало Марина. – Скелет. Он из человека получается, если жмурик пролежит достаточно долго. Ты не знала? Что-то у тебя вид квелый и унылый, золото мое...
– Мне страшно, – призналась Айгюль.
Марина усмехнулась:
– Знаешь, у тебя такой вид, словно ожидаешь, что я начну тебя жалеть. С какого перепугу, солнышко? Помнится мне, всего пару часов назад кое-кто, расположившись с комфортом, приготовился смотреть, как меня будет трахать тупая обезьянища? И не исключено, до смерти?
Айгюль умоляюще таращилась на нее полными слез глазами, этакая трогательная лань:
– Ну, не сердись! Я на что угодно согласна...
Марина прищурилась:
– Вообще-то это доказывает, что у тебя есть здравый смысл, испорченное дитя...
– Не убивай меня, пожалуйста...
Марина подошла к ней, недобро усмехаясь, притянула за талию, погладила там и сям:
– Ну, что я тебе могу сказать, золотце, и чем утешить? Посоветую, пожалуй что, надежду не терять. На то, что все обернется так, что мне не понадобится тебя убивать. Если будет время, я с тобой обязательно поиграю в мимолетные удовольствия – очень уж приятный типаж... В общем, надежда умирает последней. А пока приткнись тут где-нибудь и не путайся под ногами, мне нужно осмотреться...
Подтолкнула ее к запыленной обширной кровати, на которую пленительное создание облегченно и плюхнулось, уже не обращая внимания на соседство скелета, – подхватила автомат и вышла на площадку. Прислушалась. Вокруг – безукоризненная тишина.
Поднялась по тронутой ржавчиной железной лесенке в углу. Не обнаружив замка на квадратной крышке люка, отвалила ее не без труда – крышка отчаянно скрипнула и плохо поддавалась. Выбралась на плоскую крышу, обрамленную невысоким кирпичным бордюрчиком. Огляделась.
Перспектива открывалась – дух захватывало. На многие километры во все стороны. С одной стороны бесконечные ряды крыш, переплетение заросших деревьями и кустарником улиц. На другом берегу реки – безмятежные леса, дороги.
