— сообщил он им. — Моим помощникам удалось поймать в ловушку одного из монголов Тома Ту. Они заставили его заговорить. Информация, которую они получили, была весьма зловещей. Том Ту готов захватить власть!
— И как именно он собирается ею управлять? — спросил Док.
— Лекари, обслуживающие президента, подкуплены, — объяснил Миндоро. — Президента отравят, а врачи скажут, что он умер от сердечной недостаточности. Как только эта новость станет известна, начнутся беспорядки. Среди бунтовщиков будут люди Тома Ту, работающие по его приказу.
— Том Ту вмешается и возглавит полицию, многие из которых - его люди или находятся на его службе благодаря взяткам. Они железной рукой подавят беспорядки — это несложно, поскольку беспорядки будут специально инсценированы. Том Ту будет воспеваться в газетах и по радио как железный человек, взявший на себя ответственность за кризис. Он придет к власти на волне общественной доброй воли.
— Именно такой план сработает в наше время! — яростно заявил Хэм.
— Это не похоже на пиратские методы! — Ренни хмыкнул.
— Том Ту — это современная версия пирата, — сухо заметил Док. —Если бы он вошел в порт со своими военными кораблями, как это делали в старину пираты, он бы не добрался до первой базы. Во-первых, армия и флот Лусонского союза, скорее всего, разгромят его. А если нет, то прибудет несколько десятков иностранных военных кораблей, и тогда ему конец.
Прибыл посыльный, хриплый патрульный из полиции Мантильи, которому Миндоро доверял, и принес смену одежды для всех четверых беженцев.
Док с интересом изучал патрульного. Его форма состояла из шорт цвета хаки, заканчивавшихся выше колен, блузы и туники того же оттенка и белого солнцезащитного шлема. Смуглые ступни и ноги мужчины были без одежды.
— Люди Тома Ту не пытались подкупить вас? — спросил Док.
— Много раз, — признался офицер на пиджин-английском. — Мне это не нравится. Я так и сказал.
— Они сказали вам, к кому обратиться, если вы передумаете?
— Они назвали мне имя парня, к которому подойти, если я захочу получить немного долларов Тома Ту, — был ответ.
— Они сказали тебе, к кому обратиться, если ты хочешь получить зарплату от Тома Ту, а? — пробормотал Док.
— Лайти.
Золотистые глаза Дока окинули своих товарищей.
— Братья, — тихо сказал он, — у меня есть идея!
Через тридцать минут хриплый полицейский из Мантильи вышел из тайной комнаты, в которую Хуан Миндоро привел Дока Сэвиджа, Хэма и Ренни.
Полицейский небрежно покручивал в руках дубинку, как будто его ничего не волновало. Но он быстро продвигался вперед, пока не достиг сектора Мантильи, почти полностью застроенного китайскими магазинами и домами.
Здесь он подошел к водителю небольшого конного транспорта, известного под названием "калесо". Водитель сонно опирался на своего лопоухого пони. Полицейский обратился к нему с напускной строгостью.
— Никакой смекалки, — ответил угрюмый водитель калесо.
— Мне нравится много песо, — терпеливо продолжал полицейский. — Том Ту предлагал. Я согласен. Я решил прийти к тебе поскорее. Ты меня выручишь.
Злобное лицо водителя калесо не изменилось.
— Садитесь в мой скромный транспорт, о господин, — произнес он на цветистом мандаринском.
Полицейский с готовностью запрыгнул в машину, скрестил свои голые коричневые ноги и откинулся назад.
Калесо прогромыхало по множеству улиц, которые нельзя было назвать приличными американскими переулками. Они кишмя кишели людьми, которые либо шли с оживленной набережной, либо ехали. Жители Мантильи принадлежали ко всем мыслимым национальностям, а некоторые из них представляли собой конгломерат всех остальных. Мантилья казалась котлом, в котором смешались крови всех рас.
Несколько раз полицейские или другие лица бросали злобные взгляды на здоровяка-полицейского, ехавшего в "калесо". Это было свидетельством того, что водитель автомобиля совратил не одного человека. Сам факт, что полицейский ехал в этом калесо, указывал на то, что он направлялся за взяткой к казначею Тома Ту.
Калесо остановилось перед старинным каменным зданием.
— Согласен ли ты сойти, о могущественный, — сказал водитель на мандаринском языке. Презрение в его раскосых глазах-бусинках не соответствовало цветистой манере речи.
Здоровенный полицейский вышел из машины. Его провели в грязную комнату, где на полу сидела старая карга и раскалывала орехи молотком и бруском твердого дерева.
Только внимательный наблюдатель смог бы различить три неравномерно прозвучавших стука, которыми старая карга колола орехи в качестве сигнала.
Дверь сзади открылась. Водитель калесо ввел полицейского в проход. Здесь пахло крысами, благовониями и готовящимся опиумом.
Они вошли в низкую, прокуренную комнату. Здесь находилось около дюжины восточных людей, лениво развалившихся на полу.
Трое мужчин лежали на полу в одной куче, скованные наручниками от лодыжки до лодыжки и от запястья до запястья.
Это были Монк, Длинный Том и Джонни.
Водитель калесо толкнул здоровенного полицейского.
— Заходи внутрь, о великолепный, — приказал он с тонко завуалированной усмешкой. — Тома Ту здесь нет, но есть его лейтенанты.
В следующее мгновение водитель "калесо" врезался задом в каменную стену. Он потерял сознание еще до того, как ударился о нее.
Какая-то страшная, невидимая сила ударила его в челюсть, сломав ее и практически стерев с лица.
* * *
Восточные люди в низком зале гоготали, как куры, потревоженные на насесте. Гогот перешел в яростный вой.
Над этим возбужденным бедламом пронесся звук, более странный, чем все, что когда-либо слышали в этой злополучной комнате. Звук, не поддающийся описанию, раздавался отовсюду, словно песня птицы из джунглей. Он был музыкальным, но не ограничивался никакой мелодией; он был вдохновляющим, но не потрясающим.
Звук Дока!
В человеческой куче, которую составляли Монк, Длинный Том и Джонни, произошло потрясение.
— Док! — завопил Монк. — Боже мой, он нашел нас!
Форма в легком одеянии полицейского Мантильи, казалось, увеличивалась в размерах, расширялась. Перед глазами присутствующих буквально материализовался гигант - Док Сэвидж.
Док выплюнул кусочки жевательной резинки, которой он пользовался, чтобы изменить выражение своего лица. Он рванулся вперед, и в его движении была такая скорость, что он казался лишь тенью, брошенной через мрачную каморку.
Первый же азиат, оказавшийся на его пути, дико увернулся. Тот успел увернуться, но кончики тонких бронзовых пальцев Дока, окрашенных теперь в коричневый цвет, едва коснулись человека. Однако узкоглазый упал, словно пораженный в сердце.
Монгол выхватил револьвер из пояса своих сползших панталон. Он запутался в хвосте рубашки, свисавшей из штанов. Он боролся, пытаясь освободить его. Затем раздался звук,
