и в его руке был большой изогнутый нож.
– Я с вами, – сказал араб.
– Благодарю, – ответил ему Кислицын. – Но спрячь нож. Уже не надо. Все кончено…
Но оказалось, что ничего еще не кончено. Вскоре к месту прибыл Аббас и с ним – трое телохранителей.
– Что здесь такое? – спросил Аббас.
– Они себя плохо вели, – ответил Кислицын и указал на четыре неподвижных тела. – Они говорили нам неправильные слова. Их было шестеро. Двоих мы выбросили за борт. Решай сам, что делать с остальными.
– Что они от вас хотели? – спросил Аббас.
– Я сказал, – ответил на это Кислицын. – Мы заплатили тебе, и цена тебя устроила. Мы хотим спокойно добраться до места. Или, может, тебе на твоем корабле нужна война?
– Не нужна, – мрачно ответил Аббас. – У меня мирный корабль.
– Это хорошо, – улыбнулся Кислицын. – Мы тоже не любим воевать. А они, – он еще раз указал на четыре тела, – сказали, что хотят воевать. Ты здесь хозяин. Решай.
Аббас молча кивнул телохранителям. Телохранители склонились над грабителями и стали приводить их в чувство. Вскоре грабители один за другим стали открывать глаза. Один из телохранителей произнес несколько слов на незнакомом языке и сделал жест рукой. Грабители уныло последовали за телохранителем. Прожектора погасли. Как оно обычно и бывает в таких случаях, тьма показалась еще гуще.
– Похоже, бой окончен, – сказал Егоров. – Передышка. Уж и не знаю, сколько времени она будет продолжаться.
– Я думал, что Аббас прикажет и этих четверых вышвырнуть за борт, – сказал Ивушкин. – Но он их отчего-то пощадил…
– Как же – пощадил! – скривился Егоров. – Такой пощадит! Я подозреваю, что эти шестеро из его же компании. Это он их и подослал к нам. Увидел, что мы рассчитались с ним жемчугом, ну и решил нас пощупать. Точно вам говорю! Пираты – они такие…
– Скорее всего, так и есть, – согласился Кислицын. – Что ж, учтем… Будем готовиться к повторным сражениям.
Он оглянулся. Араб по-прежнему стоял рядом. Других соседей, темнокожих молодых парней, рядом не угадывалось. Похоже было, что они испугались таинственных ловких незнакомцев, которые расправились сразу с шестью грабителями, и на всякий случай решили держаться от них подальше, несмотря на то что ловкие незнакомцы поделились с ними едой и водой.
– Зови свою женщину, – сказал Кислицын арабу. – Дальше будем плыть вместе. Думаю, они видели тебя с ножом. Вдруг станут мстить? А вместе как-нибудь отобьемся.
* * *
Плыли еще двое суток. Кислицын, Ивушкин и Егоров постоянно пребывали в полной готовности, араб тоже, но никаких опасных приключений с ними до самого конца пути не случилось.
– Так оно и должно быть, – сделал вывод Егоров. – Мы не дали себя в обиду. Мы показали силу. А силу эта публика уважает. Они храбры только со слабыми.
– Может, и так, – сказал Кислицын. – Или нет. Может статься, что они готовят нам какой-нибудь прощальный сюрприз. Так что не расслабляемся. Готовность номер один.
Готовность номер один означала, что спецназовцы должны быть готовы отразить любой удар от кого угодно, во всякое время и любыми способами, даже если им для этого придется потопить катер, на котором они плывут. Это, конечно, была крайняя мера, причем исключительно теоретическая, ведь на катере плыли ни в чем не повинные люди. Но уж если речь шла о готовности номер один, то, следовательно, нужно быть готовыми ко всему.
За время пути спецназовцы подружились с арабом. Его звали Юсуф, он плыл во Францию со своей женой Лейлой. Зачем он туда плыл? В поисках лучшей жизни, конечно же. Во Франции его должны были встретить родственники, перебравшиеся туда ранее, еще год назад. Ну а что будет дальше – того Юсуф не знал. Как-нибудь сложится. Многие таким способом переселяются во Францию или в какие-нибудь другие европейские страны, и все как-то устраиваются. Справится и Юсуф вместе с женой. У них просто нет другого выбора.
Рассказывая о себе, Юсуф между тем ничего не спрашивал о Кислицыне, Ивушкине и Егорове. За все время пути он не задал им ни одного вопроса о том, кто они, зачем они плывут во Францию, откуда плывут, какая такая причина заставляет их скитаться по свету. И непонятно было, почему так. То ли из деликатности, то ли он интуитивно понимал, что все равно не получит ответа на свои вопросы. Ничего не спрашивала и его жена Лейла. Впрочем, это и понятно. Арабские женщины молчаливы.
А еще Юсуф с молчаливой благодарностью принимал от спецназовцев еду и воду. Несколько раз он пытался возразить – оставьте, мол, все съестное себе, мы с женой как-нибудь перебьемся, – но спецназовцы были настойчивы и вместе с тем учтивы и доброжелательны. Берите, мол, без всяких церемоний, нам взамен ничего не нужно, еды и воды у нас хватает, да и вообще путешественники должны друг другу помогать. Юсуф брал. А Лейла, его жена, несколько раз даже всплакнула. Было видно, что она изо всех сил старается не плакать, но не всегда это у нее получалось. Так, плачем, она благодарила трех незнакомых ей людей за доброту. Слезы – это зачастую и есть женская благодарность. Самая искренняя благодарность.
Путешествие кончилось неожиданно, как оно, вероятно, всегда и бывает в подобных случаях. Ближе к полуночи, когда совсем уже стемнело, катер неожиданно остановился. Огней на катере не зажигали, а вот вдалеке в непроглядной тьме огни были. Их было много, они занимали собой едва ли не половину горизонта, мигали и переливались самыми разными красками. Со стороны огней дул ветер, и он приносил с собой запахи, которые бывают только в большом городе и нигде больше. Стало быть, приплыли. На палубе обозначилось движение. Тотчас же раздался чей-то громкий и грубый голос. Кто-то невидимый вначале на французском, а затем на арабском языке велел всем сидеть тихо и ждать дальнейшей команды.
Вскоре поступила и команда. Пассажирам велено было по очереди подходить к правому борту катера, спускаться по веревочной лестнице и рассаживаться в лодки, которые их уже ждут. И все это в кромешной темноте, на ощупь, без громких криков и вообще без разговоров. Лодки доставят пассажиров на берег, но не в сам Марсель, а на его окраину. Все, начинаем высадку! Всем соблюдать спокойствие – кто будет суетиться и галдеть, того немедленно выбросят за борт, и он будет добираться до берега вплавь. Или пускай тонет, если пожелает.
– Убедительное разъяснение, ничего не скажешь! – усмехнулся в темноте Ивушкин.
– Всем быть начеку! – приказал Кислицын. – Думаю, так они нас не отпустят. Захотят поквитаться…
– Обязательно захотят, – спокойно отозвался Егоров. – А только я сейчас думаю совсем о другом… О Юсуфе и о его супруге. Коль они принимали от нас еду и воду, то, значит, и с тем и
