Отель принадлежал Янни Китросу, греку, мать которого была египтянкой, что давало ему определенные преимущества перед другими иностранцами. У него был еще один отель на острове Кирос в Эгейском море к северу от Крита через пролив Касос, и ему довольно часто приходилось туда ездить.
Китрос мог достать все: женщин, оружие, сигареты, – ну прямо делец с большой буквы. Стоило только назвать, что нужно, и ты тут же получал это. Единственное, к чему он не имел отношения, это наркотики. Причиной тому была его сестра, которая в течение нескольких лет потребляла героин и от него скончалась. Как-то в сильном подпитии в разговоре о женщинах он немного рассказал о ней и с тех пор к этой теме не возвращался. Ему было около сорока, что было легко определить, даже не заглядывая в свидетельство о рождении, носил бороду, был добродушным, имел избыточный вес и постоянно улыбался. Он был одним из самых остроумных людей, с которыми мне довелось встречаться, и при всем этом абсолютно беспринципным и бесчувственным.
Работал я в основном за пределами Александрии, но мне так нравился Бир-эль-Гафани, что я вот уже около двух лет почти безвыездно проживал в этом городе. В отеле «Саундерс» на первом этаже у меня был номер с верандой, выходящей в сад, что меня очень устраивало, а в старой гавани – постоянное место для швартовки моей «Ласковой Джейн». Морган обычно спал на ее борту, если только не дремал, истекая потом, в укромном уголке какого-нибудь бара.
* * *
Лежа в постели в чем мать родила, я никак не мог вспомнить, как я здесь оказался. В комнате был мрак. На окнах, открытых на веранду, огромными пузырями вздувались тусклые муслиновые шторы. Стоял очень тихий вечер. Прошло некоторое время, прежде чем я понял, что вентилятор в комнате не работает.
Облокотившись на кровать и пытаясь взять сигарету с плетеного столика, стоявшего рядом, я заметил в противоположной стороне комнаты мелькнувшую тень и услышал, как звякнула бутылка.
– Джек, с тобой все в порядке?
Морган поднялся с софы, стоявшей у дальнего от меня окна, вышел из тени, воровато пряча бутылку в карман потрепанного кителя.
– Отлично, Морг, – ответил я. – Что произошло?
– Ты отключился, Джек, полностью потерял сознание, как тогда. Помнишь?
Я медленно кивнул ему. Такое со мной случалось не часто, но раз произошло, значит, самое время бить тревогу. Несколько лет назад я консультировался по этому поводу у специалиста, и он сказал мне, что это результат перенапряжения, скорее эмоционального, чем физического. Похоже, у меня был необычный для нормального человека резерв жизненных сил и я был в состоянии долго работать в полную мощь на пределе возможностей, но в определенный момент мог начисто вырубиться.
– Когда это со мной произошло?
– В саду. Я оставил «лендровер» у боковых ворот. Ты держался за мое плечо, а когда добрались до фонтана, ты так тяжело рухнул, что завалил и меня.
– А как тебе удалось затащить меня в комнату?
Он ухмыльнулся, оскалив зубы:
– Девушка, Джек, девушка с той моторки. Сестра жены того парня, Алеко, или кем она ему там доводится. Она помогла тебя дотащить.
Морган вытер пот тыльной стороной ладони.
– Боже, Джек, эта женщина как раз для тебя. Стоит десятка тех, которых мне довелось видеть.
– А кто меня раздел?
– Она, Джек, кто же еще? Она как раз оказалась поблизости. Ты промок и дрожал, как ребенок. Это женское дело, они знают в этом толк, – хихикнул он. – И к тому же руки у меня были грязными.
Что за женщина в самом деле? Поднявшись с кровати, я направился в ванную комнату, включил душ, единственный атрибут современной жизни, на который решились в этом отеле. Вода была чуть теплой, но и она взбодрила меня. Я снова ожил.
Морган, облокотившись о дверной косяк, набивал табаком свою старую трубку.
– Приходил Гийон. Хотел тебя проведать.
– Как он?
– Нормально. Он говорит, что врач советует на неделю воздержаться от погружений. Я подумал, что это может быть и хорошо, – ответил Морган и, немного поколебавшись, добавил: – Возможно, я бы смог помочь.
Я вышел из-под душа, энергично растираясь полотенцем, и кивнул.
– Спасибо, Морг, за помощь, но посмотрим, как будут складываться дела.
Это была своего рода игра, позволявшая Моргану сохранять собственное достоинство. Он уже больше никогда не будет нырять. Все уже кончено, для этой работы он непригоден. Как и я, Морган прекрасно понимал это, но эта игра наравне с выпивкой доставляла ему неописуемую радость.
– Гийон пришел в восторг от этого «Миража», Джек, – продолжил он.
– За него ты можешь сорвать действительно огромный куш. Египтяне за такую малышку должны здорово заплатить. Я передал Гийону все, о чем расспрашивал нас Ибрагим.
Я надел свежую рубашку и начал застегивать пуговицы.
– И что он сказал?
– Немного, – ответил Морган, поскребывая рукой поросший щетиной подбородок. – Ты же, Джек, знаешь, какой Гийон. Его понять нелегко. Он и сейчас куда-то поспешно смылся.
Я вновь почувствовал, как похолодело у меня внутри, и во второй раз за эти сутки подавил в себе ощущение надвигающейся опасности. Причиной тому была та самая Сара Гамильтон, полностью вытеснившая все мысли из моей головы, взбудоражившая воображение, на которое был еще способен человек моего возраста. Я ничего не имел против женщин. У меня были довольно регулярные встречи с женщинами, но в разумных пределах и в подходящих для этого случаях, поэтому это никак не отражалось на более важном для меня в этой жизни.
– Ты собираешься в бар, Джек? – решительно спросил Морган.
– Ты помнишь, я должен угостить выпивкой того человека?
– И даму, – добавил Морган.
Он смахнул с лица пот, глаза его горели, Я легонько толкнул его в плечо:
– Ладно, старый пьянчужка. Можешь идти со мной.
Он, как ребенок, расплылся в улыбке и стремительно распахнул передо мной дверь. Мы прошли по коридору, в котором все еще не было света, спустились на несколько ступенек вниз по широкой мраморной лестнице и оказались в гостиничном холле.
Китрос за столом регистратора разговаривал о чем-то с клерком. Он махнул мне рукой:
– Я слышал, сегодня ты опять пытался покончить с собой.
– Ну как на это посмотреть, Янни, – ответил я. – Но я жив, здоров и продолжаю жизнь в Бир-эль-Гафани. И по этому случаю можешь угостить меня выпивкой.
– Подожди минутку, – сказал он. – Бизнес есть бизнес.
Бар отеля представлял собой большую квадратную комнату с французскими окнами вдоль стены, из которых открывался вид на гавань. Соседняя комната предназначалась для игр, за которыми клиенты допоздна не засиживались. Вдоль одной стены располагалось восьмое чудо света – барная стойка длиною в милю из красного дерева эпохи королевы Виктории. За стойкой обслуживали три бармена, самые безупречные из тех, которых я когда-либо встречал, всегда готовые и способные предложить любой напиток и даже самый что ни на есть экзотический.
Было еще рано, и в баре не было никого, кроме леди Сары Гамильтон, которая сидела за красивым старым пианино фирмы «Шайдмайер», еще одним реликтом некогда великой империи. Пианино для Янни являлось предметом особой гордости, главным образом из-за того, что внутри него поблекшими золотыми буквами было написано: «Изготовлено специально для климатических условий Индии».
Сара Гамильтон играла мелодию «Туманный день в Лондоне», и надо сказать, совсем неплохо. Музыкальные фразы звучали великолепно, а исполняемые ею аккорды эхом отдавались в душе у слушателей.
– Привет, Сэвидж, – сказала она. – Что-нибудь из любимого вами?
– Нет, вы играете как раз то, что нужно. Капли дождя, падающие сквозь листву деревьев, туман, стелющийся по реке, звуки гудка, доносящиеся с Темзы из-за Лондонского моста. Единственно, чего недостает, так это Биг Бена и, может быть, одной или двух сирен. Я просто мучаюсь от ностальгии.
– И даже для вас это что-то значит, не так ли?
– В недавние тяжелые времена две сотни тысяч ирландцев пришли на помощь Англии, – напомнил я. – Мой черед настал в июле сорок третьего в день моего шестнадцатилетия. Я прибавил себе пару лет и попал в военно-морской флот.
– Из-за любви к милой старушке Англии?
– Из-за куска хлеба, мэм. Господь спас нас, дав нам на семерых одну корову и трех коз. И тогда у нас появился обычай всегда сражаться на стороне Англии во всех войнах, которые она вела, – произнес я нарочито театрально с пафосом, на который был только способен.
Она прыснула от смеха:
– Угостите сигаретой.
Сара наклонилась ко мне, и я вновь почувствовал запах ее духов, от чего руки мои почему-то слегка задрожали. Не проронив ни слова, она сжала мою ладонь своими холодными пальцами.
– Выпить не желаете? – спросил я.
– Почему бы и нет? Большой бокал холодного безалкогольного напитка. Желательно тоник со льдом.
