– Он готов, – передал сообщение человек с телефоном.
– Я пошел! – Ренат сделал глубокий решительный вдох и с выдохом начал короткий разбег.
– Он пошел… Секундомер! Подгоняйте машину!
Разбег был коротким, но пружинистым и стремительным, как на спринтерской дистанции. Ветер упруго лег под шелковую плоскость. И Рената понесло над освещенными улицами современных районов в сторону старинного городского центра. Но центр ему пересекать не надо. Даже красивые каналы «маленькой Венеции»[4] не надо пересекать. Только пролететь над задворками восьмисотлетнего доминиканского монастыря, где сейчас располагается музей Унтерлинден. И снова углубиться в современный район. Это самая безопасная трасса для полетов. Не самая короткая, но с наименьшим количеством препятствий.
Крыло легко подчиняется велению опытных рук. Все тело рукам помогает, перемещая центр тяжести при маневре. И хотя полеты дельтапланов над городами запрещены и опыта таких полетов Ренат не имеет, он не видит большой разницы в обеспечении безопасности здесь и над чистым полем, потому что хорошо различает воздушные потоки и предвидит вероятность образования воздушных ям и встречных течений. Особенно опасными оказались первые минуты опробования воздуха. Это почувствовалось по нескольким ударам ветра, резко поднимающегося по стенам домов. Дальше дело должно идти проще, потому что этажность кварталов при приближении к центру старого города снижается и воздушные потоки становятся более протяжными, предсказуемыми, лишенными порывистости. Кроме того, снижение до рискованного уровня, где электрические провода могут создавать опасную преграду, предстоит только на небольшом отрезке всего полета. Но тот участок выучен наизусть. Маневра там, в принципе, никакого не надо. И только в двух местах предстоит слегка снизить, а потом слегка повысить уровень полета. Но потом необходимо вернуться на прежний уровень, потому что оптический прицел отрегулирован и установлен строго для определенной высоты, которой и необходимо придерживаться. Именно на этой высоте Ренату и предстоит провести контрольную пробу. До этой пробы проходили тренировочные полеты вне города. Там все было выполнено удачно.
Сам город Кольмар не слишком велик, чтобы можно было устать от полета над ним. Пусть он, по французским меркам, и считается туристическим центром. И белобрысые кольмарцы говорят, что Парижу по красоте до их города далеко. Но мерки Евразии здесь не подходят. По евразийским просторам Ренату летать приходилось намного дольше и намного дальше. А здесь… Хорошо было бы вообще полетать над Кольмаром днем в свое удовольствие. Просто так… Только ради наслаждения и удивления горожан и туристов.
Но сейчас Ренат здесь не для того.
Он не турист. Он – «черный ангел».
Они еще не знают, что это такое. Но узнать им всем предстоит…
Центр города остался позади и чуть в стороне. Скоро Ренат начал снижаться, заходя, как в коридор, в улицу, состоящую из высотных домов. Здесь существует некоторая вероятность быть замеченным. Но в вечернее время в обитаемых комнатах уже горит свет. А со света рассмотреть то, что делается за окном, проблематично. Только если кто-то стоит у оконного стекла в комнате, где свет выключен, есть вероятность рассмотреть дельтапланериста. Но здесь никто, пожалуй, не знает, что такое дельтаплан. Если и видели такие летательные аппараты, то только белые и только днем. А этот – черный, и сам дельтапланерист одет в черные одежды. Он промелькнет «черным ангелом» и исчезнет во мраке. Его примут за призрак, за мираж. И правильно. Он и есть – призрак, или, как говорят в Европе, фантом. Он – настоящий «черный ангел», несущий смерть. Смерть по имени «anthrax». Сам он – «черный ангел» по имени «anthrax». А снизу, даже если кто-то и задерет кверху голову, заметив промелькнувшую в высоте черную тень, тоже ничего не разберет – контуры дельтаплана сольются цветом с низкими облаками. Осень в этом году приближается стремительно. И уже в конце лета даже в солнечной Франции облака больше напоминают цветом тучи. Погода помогает…
Ренат сориентировался и начал снижение. Так, миновал первый опасный участок. Сразу после этого поднялся выше – вторая преграда пройдена. Теперь строго на нужный уровень высоты.
Где контрольное окно с синим светом?
Вот оно! Все правильно. Дальше – выдержать высоту на коротком финишном отрезке.
Опущена голова. Короткое движение пальца, и прицел со щелчком падает на нужный уровень, прилипает к стеклу. Ренат смотрит вниз внимательно. Вот и она – машина с отметиной на крыше фургона. Стоит под фонарем, чтобы невозможно было ошибиться. Эту машину специально угнали час назад и сделали на крыше отметину. Теперь поймать в прицел линию и рассчитать поступательное движение кирпича.
Это все уже выверено на предварительных тренировках. Это не сложнее игры в боулинг…
Пора!
Пальцы ухватываются за шнур крепления груза. Легкое движение корпусом, и кирпич летит в цель. Сам Ренат не видит результата. Он уже занят другим. Выбраться из этого коридора труднее, чем в него забраться. Здесь слишком много растяжек и рекламных вывесок.
Он начал выполнять маневры, управляя дельтапланом с мастерством, не каждому доступным. Встала в памяти карта, которую рассматривал при свете фонаря. Но он и без того знал эту карту наизусть, поскольку сам выставлял контрольные отметки.
…Именно это и подвело Рената. Новая растяжка, приготовленная для вывешивания рекламы, на карту занесена не была. И увидеть ее во мраке можно только в непосредственной близости. Он увидел. Но времени на маневр не осталось. Тело на высокой скорости ударилось в провод, а крыло продолжало движение…
1
– Чем все-таки отличается спецназовец, – лениво посмеиваясь, втолковывал Доктор Смерть отставному капитану ФСБ, а ныне руководителю российского бюро подсектора Интерпола по борьбе с терроризмом Александру Басаргину, – от обыкновенного опера в боевой обстановке? Скажем, от «альфовца», – кивнул он в сторону Андрея Тобако, не смущаясь тем, что Андрей уже более десятка лет как с «Альфой» распростился. – Вы, опера, без оружия ни на что не способны. Думать вы, конечно, иногда умеете, отдельные особи даже интересно думают… Но жизнь такова, что раздумья не спасают, когда кто-то имеет основательное желание тебе «фотокарточку» набок своротить. Вот идет человек, у него руки заняты, ему угрожают, а он оружие достать не имеет возможности, или просто нет у него оружия при себе… Опер в таком случае может отнести себя к совсем пропащим без всякого сомнения. А спецназовцу необходимо только сблизиться с противником. Потому что он сам – ходячее оружие.
Они обсуждали ситуацию, когда обыкновенный охранник, грубо говоря, вахтер, у внутренней двери административного корпуса в центре Москвы задержал киллера, только что совершившего убийство политика, и после выяснения оказалось, что киллер – бывший опер уголовного розыска. В соответствии с «законом жанра» киллер избавился уже от оружия и не смог оказать сопротивления физически лучше подготовленному охраннику. Рассказ об этом только что принес Тобако, который навещал старых товарищей по службе, большинство из которых уже давно на пенсии и называются ветеранами.
– Я бы на месте этого киллера с улыбкой весь пост охраны штабелем уложил… – скромно заметил Доктор. – И уважаемый господин Тобако поступил бы так же…
– Ты бы их уложил одной улыбкой, – сказал Андрей. – Они упали бы, как только твою улыбку увидели, и сами бы, торопясь и толкаясь, в штабель сложились…
Это началась их привычная пикировка.
Доктор встал и в самом деле улыбнулся сквозь бороду с высоты своего двухметрового роста.
– Может быть, Андрей и прав. – Пикировку он, однако, не поддержал, надеясь отыграться на Басаргине. – А вот ты бы, командир…
– А я бы на месте киллера не оказался, – ответил Александр, не расположенный к шутливой беседе. Он и без того не всегда чувствовал себя уютно в обществе своих помощников, которые не только старше его каждый на пятнадцать лет, они еще и старше его по званию предыдущего места службы – оба были когда-то майорами и по опыту работы в Интерполе имеют преимущество. Хотя к такому положению он начал уже привыкать, тем не менее предпочитал держать определенную дистанцию, чтобы скрыть свою неловкость. – А ты сам, чтобы не попасть в смешное положение, вместо умозрительных глупостей проверь почту. Не пришло ли что по нашему запросу…
Доктор традиционно занимал место перед компьютером. Для его мощного центнерового тела сюда поставили самое прочное в офисе кресло. Александра Басаргина, жена руководителя бюро, покупая мебель, выбирала это кресло специально для Доктора.
Они отправили три часа назад по электронной почте запрос в картотеку Интерпола, и хотя гриф «срочно» не ставили, ответу пора бы и прибыть. Тем не менее, когда Доктор снова заглянул в «почтовый ящик», там по-прежнему было пусто.
