Ознакомительная версия.
Подполковник улыбнулся и снисходительно взглянул на вопрошавшего:
– Наверное, мне не повезло – в книгах такого не встречал. А в фильмах, товарищи курсанты, режиссеры могут показать что угодно. Особенно если он снят в Голливуде и с использованием компьютерной графики. Как инструктор по пулевой стрельбе с пятнадцатилетним стажем, скажу вам следующее: даже в мирных условиях трижды подряд попасть в «червонец» простой грудной мишени довольно сложно. Не говоря уж о боевой обстановке и о движущейся цели…
Проводивший занятия подполковник прошелся вдоль строя курсантов, приблизился к столу, на котором ровным рядком лежали пистолеты Макарова. Легонько прикоснувшись к рукояти ближайшего, снова повернулся к строю:
– Многие из вас станут командирами рот, батальонов и даже бригад. Но и в те далекие времена, уже имея за плечами немалый боевой опыт, вы будете палить мимо проклятых грудных, ростовых и стандартных мишеней. Нет, разумеется, некоторые выстрелы станут удачными, но большинство пуль уйдет в «молоко». Ведь это, товарищи курсанты, всего лишь бумажный противник, который не отстреливается, не меняет своего положения в пространстве! Здесь, в тире, отличное освещение, и нет ветра, здесь адреналин не заставляет трястись ваши ладони. Верно?
– Так точно! – ответил за всех молодой паренек, задавший наставнику вопрос.
– А в бою, братцы, все по-другому, и это я знаю по собственному опыту. Руки ходят ходуном, цель мельтешит, стараясь сбить тебя с толку, порывистый ветер вносит поправки и норовит выдавить из твоих глаз слезу. Ты целишься противнику в руку, а в результате попадаешь в грудь или в голову. А какой-нибудь умник из штаба, стрелявший за свою жизнь два с половиной раза, потом распекает: «Какого черта ты его убил, вместо того чтобы подранить и взять живым?!»
Соколов вспомнил свои курсантские годы, когда сидевший сзади Жерин начал рассказывать о давних приключениях.
Группа майора Соколова ехала по ночной трассе из Москвы в Тольятти. В первом внедорожнике, помимо не имевшего к группе отношения водителя, находились сам Анатолий Соколов, его заместитель капитан Костин и стрелок, капитан Жерин. Во втором автомобиле сонно смотрели в темные окна сапер, старший лейтенант Владимир Губин, снайпер прапорщик Алексей Якушев и ликвидатор прапорщик Александр Тригунов. Все шесть бойцов состояли в штате группы специального назначения, имевшей кодовое название «Ангара».
«Эх, молодость, – вздохнул Соколов. – Кажется, совсем недавно окончил школу, надел курсантскую форму и принял присягу. А прошло уже десять лет…»
Сидевший сзади Жерин вещал о своих воспоминаниях. Майор решил послушать.
– …Меня всегда недооценивали из-за большого роста и невзрачной внешности. И началась эта несправедливость еще в училище. Нет, даже не в училище, а в школе… – делился давними впечатлениями капитан Андрей Жерин. – Во время конфликтов пацаны с параллельного класса обычно кидались на моих товарищей, а решающая плюха прилетала от меня. Я юркий – бегал среди неприятельской компании и раздавал плюху за плюхой.
– Ты же историю какую-то рассказать хотел, – напомнил заместитель Соколова – капитан Владислав Костин.
– Да, точно. Так вот, вернулся я как-то домой пьяный после операции в подмосковном Подольске. Помните такую?
– А то! – откликнулся капитан. – Знатно в тот вечер расслабились.
– Я редко дома появляюсь пьяным, а тогда нам здорово досталось.
– Да, Сашка Тригунов в Подольске пулю словил, – согласился Соколов. И, обернувшись к товарищу, сказал: – Ты, кажется, обещал веселую историю, а не про наши ранения.
– Да, немного отвлекся. Короче, тогда был такой день, когда нормальному мужику жизненно необходимо нажраться. И вот прихожу я, значит, домой, раздеваюсь. Из кухни появляется супруга; видит, как я не могу справиться со шнурками, обзывает алкашом и замахивается полотенцем.
– Опа. А ты?
– А что я? Рефлексы не выключишь: прыжок в сторону и хук с правой. Зазноба моя пролетела по коридору обратно в кухню и там благополучно приземлилась головой об холодильник. Сидит, одной рукой держится за челюсть, другой за затылок и плачет.
Соколов, Костин и сержант-водитель беззвучно ржали, а рассказчик виновато вздыхал и посматривал на проплывающие за окном огоньки.
Отсмеявшись, майор поинтересовался:
– И чем же дело закончилось? Помирились?
– Да мы и не ругались. Я подошел, присел рядом, обнял. И сказал: «Милая моя, я очень сильно тебя люблю, но никогда не делай при мне резких и агрессивных движений…»
С Жериным, особенно когда он пребывал в нетрезвом состоянии, действительно лучше было не шутить. Огромного роста – под два метра. Лысый выбритый череп на бычьей шее блестел, как коленка профессиональной минетчицы. А своими ручищами, размером «угадай, в какой ладони двухпудовая гиря», он всегда размахивал так, что если кого-то случайно задевал, то в память об этом «прикосновении» оставался приличный синяк.
В общем и целом, как говорят рубщики мяса, андрюхина тушка и головная часть выглядели привлекательно. Недаром жена за него держалась, любила и ревновала по любому поводу. Однажды приключилась знатная история, породившая массу шуток и позитивных воспоминаний.
Приперся Андрюха на службу понурый и мрачный. Во взгляде лысого монстра царило детское недоумение.
– Что с тобой? – поинтересовались сослуживцы. – Недопил или недоспал?
– Жена из дому выгнала, – буркнул он.
И в качестве железного аргумента швырнул в угол курилки дорожную сумку со шмотками.
Сослуживцы переглянулись. Жерин, конечно же, не был идеальным семьянином, но и больших косяков ранее не допускал. Бухал умеренно, на сторону не ходил, супругу не обижал, не скандалил.
– Рассказывай, – усадил его рядом с собой командир. – А мы подумаем, как и чем помочь.
– Да мне и рассказывать-то особо нечего, – вздохнул тот. – Вчера пришел со службы, помылся в душе, поужинал и лег спать. Утром просыпаюсь – жена не разговаривает, а у входной двери уже стоит собранная сумка.
Соколов не поверил:
– Прям так взяла и выгнала безо всякого повода?
– Ну, не совсем без повода. Но причина, прямо скажу, чистый бред, – развел Андрюха ручищами. И, вдруг повернувшись к командиру, спросил: – Слушай, Толя, а откуда нам ветошь поставляют для чистки оружия?
Обалдев от неожиданного вопроса, Соколов на пару секунд впал в прострацию. Потом припомнил:
– Мешки с тряпками нам привозят с подмосковной фабрики. Если не ошибаюсь, это отходы швейного производства. А какая связь между тряпками и скандалом в твоей семье?
– Понимаешь, я вчера чистил два автомата – свой и Вовки Губина.
– Ну?
– Потом машинально сунул промасленную ветошь в карман камуфляжки и забыл про нее. А форму повез домой, чтоб жена постирала; она с вечера закинула ее в машинку, а утром стала доставать и обнаружила в кармане вот это, – выудил он на свет божий женские трусики. И, потрясая ими в воздухе, возмутился: – Они там на фабрике совсем охренели такие подставы сооружать?! Хоть бы рвали их на части, что ли!..
Курилку огласил дружный гогот товарищей.
– Да, это уже серьезно, – отсмеявшись, подвел черту командир группы. – Что ж, надо подумать, как спасать твою отдельно взятую ячейку общества…
После короткого обсуждения было решено передать суть истории ревнивой супруге Андрея через жену Губина. Они дружили семьями, и данный вариант представлялся самым простым.
Трое суток Андрюхе все же пришлось прожить в офицерском общежитии основной спецназовской базы. Потом к ним в расположение якобы случайно наведались две подружки: жены Губина и Жерина. Кто-то из парней показал им ружейную комнату и при этом торжественно вывалил на пол содержимое большого мешка. В куче тряпок тут же были найдены несколько элементов женского нижнего белья. Справедливость восторжествовала, Андрюха был прощен и помилован.
Однако на этом история не закончилась.
Спустя пару недель Жерин получил в финчасти зарплату и собирался отбыть до дому. Но в коридоре его окликнул Соколов:
– Андрюша, между прочим, с тебя причитается три тысячи.
– С какой стати? – остановился тот.
– Как с какой стати?! За трусы!
– За какие трусы?
– За те, что нашлись у тебя в кармане.
– Командир, мне за ту нервотрепку, наоборот, доплатить должны… – начал было канючить и оправдываться капитан.
Но майор, понизив голос, сказал:
– Не пили мне мозг, Андрюша. Нам привозят эти тряпки на протяжении многих лет, и ни разу трусы никому не попадались. Не шьют на той фабрике трусов, понимаешь? И если бы я лично не потратил три штуки на покупку бабского нижнего белья и не засунул бы его в мешок, то не было бы тебе прощения. И нервов бы ты потратил гораздо больше…
– …В субботу поехал в гипер закупаться. Жена осталась дома заниматься бытом, а мне выдала огромный список, – опять бубнил сзади Жерин. – Ну, как водится, на входе в гипер от нее звонок и вдогон еще пяток пунктов. В итоге захожу в «Ives Rocher»: лысый, слишком большой, в джинсе и мятой коже. На кассе местной фее говорю: выдай-ка мне помаду «Estee Lauder» № 22. Вы не представляете, какое лицо было у феи, когда она несла мне эту помаду. По-моему, в ее мироздании что-то сломалось.
Ознакомительная версия.
