– А, Юра, проходи, – приветливо из-за огромного письменного стола поздоровался с Филатовым редактор «Московского полдня» Светлов. Он протянул вошедшему руку, а потом полез в свой сейф, где хранилась бутылочка хорошего коньяка.
Юра смотрел по сторонам и поймал себя на мысли о переменах в редакторском кабинете, в котором давно не был. Внимание своей необычной яркостью привлекли картины.
– Что разглядываешь? – с нескрываемой ехидцей в голосе спросил Светлов у Юры.
– Да вот не могу сообразить, что у тебя изменилось, – притворился Филатов. Знаю, что ты лентяй и менять в интерьере ничего не любишь, а вроде что-то не так.
– За комплимент, конечно, спасибо, – опустив руки на изрядный пивной животик, ответил редактор, – но тебе скажу: друг из тебя хреновый. Если бы ты почаще бывал у меня или хотя бы на мои звонки отвечал, то глупых вопросов не задавал бы.
Не услышав ответа от собеседника, редактор не обиделся и, продолжая хозяйничать с закуской, продолжил разговор:
– Картины я поменял на стене! – разливая коричневую жидкость в рюмки, пояснил Светлов. Был как-то у меня знакомый психолог, сказал, что в комнате не хватает ярких цветов, дескать, все слишком офисно. Вообще сказал, что по фэн-шую все здесь надо переставить. Но, как ты говоришь, я лентяй. Есть за мной такое. Не люблю я возни, волокиты. Привык к такому положению вещей. Вот если в отпуск уйду – пусть делают что хотят. А не понравится, вздрючу всех по полной программе.
– Эко ты какой грозный, как я погляжу, – улыбнулся приятелю Юрий.
– Старость – не радость, – вздыхая, оправдывался редактор. – А вообще не люблю я эти модные привычки. – Вот мой знакомый сейчас открыл китайский ресторан, чайные церемонии для клиентов демонстрирует. И ты знаешь, валом идут. Я к нему как-то в магазинчик зашел, рядом с Экспоцентром, – очереди стоят, чтобы попасть. А у него на этой почве крыша поехала. Даже в Китай съездил, представляешь?.
Филатову была неинтересна эта тема. Поэтому приятели молча выпили и с полминуты сидели в тишине, в которой можно было услышать суету за редакторской дверью, звонки и шум московской улицы. Паузу прервал Светлов:
– Ну, что Юра, если ты ко мне зашел, значит, что-то случилось?
– Пока ничего особенного, – быстро ответил Филатов, – но может случиться.
– Я весь внимание, – причмокнув и снова опустив руки на живот, ответил редактор «Московского полдня».
– Про убийство на гребном канале слыхал?
Светлов с минуту задумался, открыл ящик стола и, не отрываясь от бумаг, выдал что-то подобное на «угу».
– Тренер у меня там знакомый. В детстве в секцию к нему ходил. Обвиняют его пацанов в убийстве криминального авторитета.
– Тоже мне авторитет, – оторвавшись от бумаг, хитровато посмотрел редактор. – Был вором-карманником, никогда на публику не лез, выполняя чьи-то поручения. В общении с людьми всегда тактичен, выдержан. Эти качества дали возможность быстро освоиться в московском бизнесе. Ну, а насчет авторитета, в рамсах ходил, ну, то есть в масти был, – не больше. Сейчас это ничего не значит. У кого сила – у того закон, – подытожил Дмитрий Светлов.
– На кого он мог работать?
– Не знаю.
– Ну а все-таки?
– Постой, дай-ка подумаю.
После этих слов редактор «Московского полдня» нажал кнопку. И через десять секунд в дверях появился молодой высокий репортер. Он был одет так, как изображают журналистов или папарацци в кино: в джинсах и жилетке на клетчатую рубашку.
– Здрасте, – улыбаясь с порога редакторского кабинета, бросил журналист.
– Слава, ты занимался гребным каналом?
– Ну да, несколько раз писал о соревнованиях. У них паренек, как его... Сергей Руденко на «Европе» хорошо выступил...
– Да я не про это, – раздраженно перебил подчиненного Светлов. – Помнишь обращение спортсменов... к президенту или в счетную палату... черт подери, забыл...
– Да, да, было дело, – вспомнил журналист.
– Мы его публиковали?
– Только выдержки.
– А где сам документ?
– У меня, где-то в папках.
– Я тебе дам в папках! – вставая из-за стола, прикрикнул редактор «Московского полдня». – Сколько раз говорить: такие документы надо отдавать в архив. Короче, – успокоившись, произнес редактор, – если через десять минут не найдешь, не знаю, что с тобой сделаю!
Для острастки Светлов крикнул выбежавшему из кабинета репортеру еще что-то наподобие «распустились» или «лишу премии» и грузно опустился в кресло. Не говоря ни слова, светила московской журналистики взял рюмку и, не приглашая своего собеседника сделать то же самое, опрокинул ее.
Филатов был заинтригован разговором и решил воздержаться от коньяка, дождавшись расторопного репортера с документом в руках. Пока редактор уговаривал своего приятеля сделать хоть несколько глотков, в кабинет, запыхавшись, вбежал тот самый журналист со счастливой улыбкой на лице.
– Шеф, все в порядке!
– Хорошо, Славик, ты свободен, но сначала передай документ этому господину, – редактор указал на Филатова, который осторожно взял листок формата А4 и принялся молча читать содержимое документа.
В нем говорилось, что члены московского гребного клуба «Москва-Энергия» обращались с письмом к председателю Контрольно-счетной палаты Москвы в связи с застройкой песчаного острова неподалеку от гребной базы. В письме говорилось, что в нарушение указов Президента РФ и администрации города, фирма «Юримпекс» осуществляет застройку детских, школьных и спортивных площадок, скверов и парков. В последнее время под угрозой уничтожения оказалась общегородская зона отдыха и спорта...
По мнению спортсменов, строительство элитного жилья на Крестовском острове, традиционном месте отдыха горожан, ставит под угрозу функционирование известного гребного клуба «Москва-Энергия».
– А ты вслух читай! – попросил своего приятеля Светлов.
– В результате город может лишиться основной базы для подготовки к соревнованиям, – начал торопливо читать Филатов. – За годы работы в клубе воспитано более 100 мастеров спорта, 15 мастеров спорта международного класса, 7 заслуженных мастеров спорта, десятки олимпийских чемпионов, призеров Олимпийских игр и чемпионатов мира по гребному спорту... Письмо подписали 11 спортсменов...
Внезапно Филатов осекся. В письме первой стояла фамилия тренера Артюшина!
– Ну, что тебе сказать, – налив себе еще тридцать граммов коньяка, философски изрек Светлов, – это может быть существенной зацепкой в твоих расследованиях.
* * *
Тяжелые двери открылись, и к переговорным окошечкам из дверей быстрым шагом стали выходить те, кто ждет решения суда, томясь за широкими стенами СИЗО. По глазам большинства из них можно было понять, что каждый надеется на лучшее. А встреча с близкими вселяет в них дополнительную надежду.
Артюшин же, как заметил Филатов, шел к окошечку медленно, как будто бы обдумывая что-то. Без своей знаменитой кепки он был совсем непривычным и даже каким-то чужим. И Филатову показалось, что даже постаревшим.
– Ну и чего ты приперся? – вместо приветствия выпалил Артюшин и посмотрел с укором на приятеля.
– Владимирович, ты еще дуешься? – без иронии, серьезно ответил Филатов. – Давай без обид. Я просто хочу тебе помочь.
– Интересно, и как же? – оскалился Артюшин.
– А это зависит от тебя, – ответил Филатов и посмотрел на проходящего за спиной тренера надзирателя.
– Вот как, а я уже было подумал, что пойду по этапу и меня никто не вспомнит. Менты меня кинули. Думал, есть кому постоять за меня. Однако все друзья в одночасье куда-то испарились.
– А ты что, не знаешь, что так бывает? Они тебя списали, но рано. Очевидно, Владимирович, что здесь дело не в Сапоге, которого кто-то грамотно подставил. Здесь более серьезные люди задействованы. И все ниточки ведут наверх.
– Да ну? – притворился, что не поверил, Артюшин.
– И может быть, ты знаешь кто?
– Пока нет, – ожидая, что собеседник задаст такой вопрос, ответил Филатов. – Но вместе с тобой мы узнаем.
– Юра, ну что ты мне душу бередишь? – раздраженно ответил тренер. – Я тебе уже все сказал.
– Предлагал ли тебе кто-нибудь сделку, кроме Сапога? – продолжал настаивать Филатов.
– Как понять «кроме»? – сделав ударение на последнем слове, спросил Артюшин.
– Владимирович, я спрашиваю, может, кто-то еще интересовался твоей базой, но по другому поводу. Ну, может, строительство хотел какое-нибудь затеять или еще чего-нибудь?
– Ты же знаешь – мне не до того.
– Хорошо, а что это было за письмо, подписанное гребным клубом «Москва-Энергия»? Насколько мне известно, акт председателю Контрольно-счетной палаты писали.
– Ну да, было дело, – удивленно посмотрев собеседнику в глаза, произнес Артюшин. – А ты откуда знаешь об этом?
– Знаю, газеты читаю и справки навел.
