спрашиваю у Димы:
– Что это было? – и оглядываюсь назад, чуть не выворачивая шею.
– ХЗ, отголоски войны – сошедшие с ума, бродяги, – отвечает он. – Ты окно открывай в таких случаях, тем более что он с твоей стороны стоял, издалека видно.
– Кто нас поливать будет, того не увидим! – огрызаюсь я, ставя автомат на предохранитель.
Смотрю на мелькающие деревья и думаю, когда конец-то. Вторая кампания. Вторая война. Народы воюют и воюют, ожесточаясь и сатанея в обоюдной ненависти. Мертвеют людские души. Ни Коран, ни Библия, никакие кодексы не могли остановить тех, кто залил свое сердце кровью. Много тех, кто уже не мог остановиться – жег, разрушал, убивал напропалую, бессмысленно, без жалости, без счета. Я знаю таких несколько человек.
Очередной блокпост на территории Чечни. БТР теплый от вставшего солнца, пыльный, похож на сторожевого пса. КПВТ устало смотрит в сторону гор. Здесь не Дагестан – напряжения и осторожности побольше. У бойцов по два магазина «валетом», перемотанные изолентой. На малой скорости подъезжаем к посту, Дима аккуратно выходит и идет к ОМОНовцам, те приподняли автоматы – не в грудь, конечно, но обозначились.
Что-то не понравилось военным, и Диму отправляют к старшему, находящемуся в блиндаже. ОМОНовцы одеты во что попало: на ногах кеды, какие-то морские тельняшки – у кого черного, у кого синего цвета. Один в темно-синей майке «Адидас». Димы долго нет, выхожу из машины. Повсюду казалась угроза. Почему-то кругом не было видно ни птицы, ни зверя, ни даже мошки. Только ветер гулял между соснами, да пожухлая трава шепотом поведывала какую-то тайну. Возвращается Рыжков.
– Что? – и тушу бычок сигареты ногой.
– Да они неделю назад бойцов пропустили по поддельному пропуску, те на следующем посту перестрелку устроили. Вот теперь с лупой документы смотрят. Помолчав, продолжил: – Какая там лупа, капитан бухой, как бомж, просто понтуется. Он даже пропуск не посмотрел. Говорит, что кругом боевики, типа, куда вы претесь.
Достаю РПГ с разгрузки и кладу в бардачок. Изображая равнодушие, зевнул. «Волга» подпрыгнула на ухабе, я клацнул зубами – Джеймс Бонда изобразить не получилось.
Опять влетаем в какой-то густой лес. Деревья не подавали признаков жизни. Лес похож на здорового аллигатора, затаившегося в болоте и ожидающего неосторожную газель, чтобы схватить за горло и сожрать. Такой антилопой сегодня могли оказаться мы. Дима летит под 80 км – на скорости сложнее попасть в машину. Дорога на удивление ровная.
Через час подъезжаем к населенному пункту Серноводское. Казалось, вот она, мирная жизнь: по шоссе снуют автомобили, стараясь быстрее заехать в город, женщины с многочисленными детьми, придорожное кафе. Но спокойствие было обманчивым. Где-то рядом бахнул артиллерийский выстрел, и тут же замолкли птицы, и народ начал двигаться быстрее, оглядываясь по сторонам.
Встречаемся с источником – чеченцем. Вроде с нами, а вроде и с ними. Вижу его второй раз и удивляюсь: обычно он, даже уходя в себя, оставался чутким, как лесное животное. Обладает чудовищной силой: скручивает в узел гвоздь толщиной с палец. Немногословный, в глазах лед, непонятный, опасный. Вроде проверенный: давал серьезную информацию, которая находила свое подтверждение, а сегодня, фиг его знает, что у него на уме. Хорошо, что в городе встречаемся, хоть в заложники не возьмут. Доверия у меня к нему – как у кефира жирности.
– Ничего интересного вам не скажу… Все бойцы в горах. Пытаются уйти через Аргун в Грузию. А кто домой вернулся, прячутся, как мыши, никому не верят, только семье. И ваши здесь работают. Я смотрю на него долго и внимательно. По лицу понять ничего не могу. Ежедневно хитря, живя между двух огней, боясь быть обманутым, он научился убирать с лица малейшее отражение своих переживаний и мыслей.
– Так что зря приехали, – подытожил источник и крепко зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Контрольная встреча, чтоб не забывал, – сказал Дима и встал из-за стола. Пожав руки, попрощались.
Выйдя на улицу, испытал облегчение – тяжелый человек. Как будто без воздуха в цементной бочке сидел.
– Что-то он мутит: то с ними, то с нами. Кто город держит, на того и работает, – говорю я Диме, рассматривая местные придорожные кафе, сколоченные на скорую руку из досок. Рыжков ничего не отвечает. Обедаем в одном из таких «заведений». Чеченки вежливо обслуживают, ведь деньги в основном только у федералов.
Заехали в местный отдел, который расположился в здании бывшей Администрации. Над дверью дырки от пуль, кирпичи побиты осколками. Начальник отдела – Владимир из Тулы, симпатичный, наверное, при нем женщины тают, как мед, рассказывает:
– Только прибыл, принимаю дела. Обстановка более-менее спокойная. Агентура пустая, информацию дают туфтовую, только чтобы 9-ку получить (денежное вознаграждение). Основная задача: чтобы опера не сперли на встрече с источником. Поговорив еще полчаса, выходим из Управления и едем в гостиницу. Служащие и гости гостиницы с интересом рассматривают заселяющихся зеленых человечков. Дверь припираем стульями, автоматы возле кровати.
Снится сон: иду я по неизвестному лесу. Воздух пахнет разнотравьем, спокойствие и нежное дыхание вечности. Неожиданно на тропинке стоит волк – крупный, матерый, с сединой на блестящей густой шерсти, толстой холкой и желтыми умными глазами. Долго смотрим друг другу в глаза, хищник резко скрывается в чаще…
Громкие призывы муэдзина выдергивают из липкого неспокойного сна. Выезжаем из города рано – делов по горло. Первый вопрос – это артиллерийская воинская часть в предгорном Шалинском районе. Там служит прапорщик или старший прапорщик Снопок Николай Иванович, который знает окружение полевого командира Бараева и готов оказать помощь в обмене заложников – тех вертолетчиков, о которых нам говорили на совещании. Три вертолетчика – на брата Бараева. Вот такой планируется расклад.
Арби Бараев прямо «карьерист»: из постового ГАИшника за пять лет – в генералы. Правда, в настоящее время он разжалован Масхадовым в рядовые, а его «Исламский полк особого назначения» распущен. Однако это не мешает отъявленному головорезу иметь свою банду, тюрьму и информаторов. Живет себе спокойно, вон шестой раз женился практически на глазах у федералов и коровников. Шикарная свадьба была в Алхан-Кале. Матерый, безжалостный, страшный волк.
Изначально все странно. Прапорщик этот, уроженец Белоруссии, живет в каком-то селе в Курской области. По информации, воевал в первую кампанию, награжден, знает чеченский язык. Выводил мирные колонны из-под обстрелов, на том и сблизился с чеченцами. Снопок водит знакомство с разными тейпами и имеет выходы на семью или окружение самого Бараева.
Мысли прерывает мчащаяся на встречу колонна БТРов. Водители чудом угадывают дорогу. Мы съехали на обочину – от
