ужин сейчас будет, — сказал старшина, после чего вышел.
Чуть позже, ополоснув руки и лицо, Николай сидел на лавке за столом, с аппетитом уплетая из котелка гречневую кашу с тушенкой, запивая ее сладким чаем. Рядом с ним, на полу Рекс чавкал такую же из оловянной миски. Потом, сняв гимнастерку с сапогами и повесив на них портянки, капитан лег на скрипнувшую койку, закинул руки за голову и задумался.
Его уже давно мучил вопрос — живы ли родители? Когда летом прошлого года советские войска освободили Львов, он сразу же отправил им несколько писем. Те словно в воду канули.
«А может, они эвакуировались до прихода немцев? — возникала мысль. — Тогда куда? Ответа не было».
Ночь была лунной, за окном мерцали далекие звезды. Проснулся капитан, ощутив чье-то присутствие помимо Рекса.
Пёс, ощетинившись, морщил у его койки нос, а в дверном проеме стоял комендант. С полевым биноклем на груди и в плащ-палатке.
— Фу! — опустил Николай ноги на пол. — Место!
Овчарка процокала когтями к умывальнику, где улеглась, не спуская с незнакомца глаз, а майор, шагнув через порог, уселся на скамейку.
— Я вот о чем хочу тебя попросить капитан, — взглянул на пса, — собачка у тебя, насколько понимаю — розыскная. Может, съездите с нами, поможете найти тела ребят? Я в долгу не останусь.
— Да какой там долг, — махнул рукой Исаев. — Конечно, съезжу.
Спустя десяток минут, от комендатуры отъехали «опель» и грузовик, направившись в сторону моста через реку. В легковушке помимо водителя с майором сидели капитан с Рексом, в кузове — отделение автоматчиков с сержантом. Занимался рассвет, ночью прошел легкий дождь, воздух был напоен свежестью.
В машине офицеры познакомились ближе, и при этом выяснилось, что майор служит в комендатуре всего год, а до этого был комбатом и воевал на Втором Украинском. После третьего ранения врачебная комиссия признала его ограниченно годным, а командование определило на тыловую должность.
Через полчаса дорога спустилась в низину.
— Вон слева бочаг и сухая сосна, — наклонился вперед капитан.
— Давай, Петро, туда, — бросил майор водителю.
«Опель», а за ним грузовик уменьшили ход, свернули с грунтовки и, одолев неглубокий кювет, заглушили моторы. Пассажиры легковушки вышли, а спрыгнувший из-под тента вездехода сержант рявкнул: «К машине!»
За ним посыпалось отделение, выстроилось вдоль борта.
— Можете пока перекурить, Лесик, — обернулся майор к сержанту, после чего вслед за Исаевым с собакой прошел вперед.
Немцы валялись, где и были. Один прошитый автоматной очередью, другой — с багрово-черным горлом, над последним несмотря на ранний час вилась зеленая мухота.
— Падаль летит на падаль, — харкнул на траву Николай.
— Это да, — согласился комендант. — Что можешь о них сказать?
— Небритые, щеки впалые — долго голодали. А еще на них нет ранцев или вещмешков, значит, где-то есть убежище или схрон [9]. Ну а пасли они меня вон из того осинника, — показал за озерко.
— После дождя собачка след возьмет? — спросил, потрепав Рекса по холке, Гулеватов. Пока ехали, он дважды угостил кобеля сахаром, что тому весьма понравилось.
— Еще как, — хмыкнул Исаев. — Очень уж от немцев костром воняет.
Вслед за этим майор проследовал к солдатам и поставил перед ними задачу: следовать за проводником цепью, не упуская из виду, с интервалом меж бойцами в три метра.
— Ну что, приступим? — спросил Исаев, когда тот вернулся.
— Давай.
Капитан подвел овчарку к убитому им фашисту. Наклонившись, взял валявшееся рядом кепи и поднес к собачьей морде — нюхай! Та, пару раз втянув воздух, с готовностью уставилась на хозяина.
— След! — приказал тот.
Рекс, уткнувшись носом в траву, крутнулся на одном месте и уверенно потрусил за озерко. Сзади послышалась команда сержанта, отделение быстро развернулось в цепь заклацали затворы ППШ [10].
«Вроде ничего ребята, шустрые», — мелькнуло в голове у поспешившего за овчаркой Николая.
Под сосной собака на секунду остановилась (в жухлой хвое белел окурок), а затем заюлила меж осин дальше. А когда поднялась на склон, нырнула в дремучий бор. Там Рекс пару минут обождал ускорившую ход группу и той же мелкой трусцой, низко опустив нос, двинулся дальше, параллельно дороге. Поводок, сдерживавший его в поиске, Николай давно не использовал. Умный пес ускорялся только по его команде.
В бору с уходящими в небо рыжими стволами соснами был полумрак, изредка прорезаемый первыми лучами солнца. Спустя минут двадцать (запыхавшийся майор приотстал, но цепь ходко двигалась дальше) впереди открылась старая, поросшая кустами просека. За одним из кустов стояла армейская повозка на резиновом ходу, в оглоблях которой на боку лежала лошадь.
Подбежав туда, Рекс остановился и довольно высунул язык.
— Хороший мальчик, — смахнул с лица паутину Исаев, а бежавшие следом бойцы окружили место.
Когда, тяжело дыша, подошел Гулеватов, капитан спросил:
— Повозка ваша?
— Ну да, трофейная, — сунул майор в кобуру ТТ [11]. — Я на ней отправил в Прагу Макарова с бойцами. Получить на складе продукты для личного состава.
Что за черт? — уставился на лошадь. У першерона [12] отсутствовала задняя нога с частью крупа.
— Судя по всему, отрубили саперной лопаткой и унесли с собой, — присел на корточки капитан. — Ну а ребят где-то поблизости прикопали.
После этого он встал, снял с плеча захваченную сумку лейтенанта и дал ее обнюхать Рексу.
— Ну а теперь ищи, — махнул рукой в ту часть просеки, откуда вели следы повозки.
Овчарка, снова опустив вниз морду, пробежала десяток метров по ним, затем вернулась и запрыгнула в повозку. Там, обнюхав рыжие пятна на дне, соскочила вниз и нырнула в молодой ельник, откуда басовито гавкнула и замолкла.
В неглубокой, со старой листвой промоине лежали трупы офицера и солдат, босых и с выколотыми глазами.
— Мало, что убили, так еще и поизмывались, гады, — скрипнул зубами Гулеватов. — Лесик! — обернулся назад.
— Я! — подбежал сержант.
— Немедленно достать, и пошли к водителям бойца, чтобы подогнали сюда машины.
Вскоре накрытые плащ-палаткой тела покоились на траве.
— А теперь, капитан, желательно прищучить остальных фрицев, — сказал, глядя на них майор. — Насколько понимаю, остались еще несколько.
— Да, судя по всему, действовала группа. Так что попробуем, — ответил Николай и принялся изучать следы у телеги. Все это время бойцы находились в оцеплении и к ней не приближались. Овчарка же сидела рядом, изредка поводя ушами.
— Тут были пятеро, — сказал, закончив осмотр Исаев. — После нападения на повозку, трое ушли с грузом, а двое продолжили охоту. Ну а с учетом, что у лошадей стойкий запах, отыскать оставшихся будет не сложно. Только теперь «цепь» без надобности. По сторонам два бойца в охранении, всем остальным — за
