— Что скажете, доктор? — спросил Николай Самаров.
— Порез незначительный, госпитализация не требуется.
— Я не про царапину. Почему он не двигается?
— На фоне алкогольной интоксикации организма наблюдается некое онемение мышц. Возможно, симптомы связаны с некачественным алкоголем. Но пациент уже приходит в норму, реакция зрачков естественная, и если он не усугубит…
— А если алкоголь не при чем?
— Вы уверены? — врач брезгливо окинул взглядом бардак в комнате.
— Абсолютно. Он свалился не по своей воле.
— Пьяная драка?
— Не совсем. Вчера аналогичным образом преступник обездвижил двух совершенно трезвых людей.
— Что вам сказать. — Врач захлопнул чемоданчик, протер вспотевшую лысину и дал понять, что собирается уходить. — Подобная мышечная реакция характерна при поражениях электрическим током. Знаете, электрошокер или оголенные провода.
— Преступник действовал без применения технических средств. Мы проверили.
— Ну, тогда… — пожал плечами врач. — На теле есть определенные точки, нервные окончания. И если особым способом воздействовать на них, можно на время отключить человека. Но нас этому не учили. Обращайтесь к вашим коллегам из спецназа.
— Дело в том, что речь идет о шестнадцатилетнем подростке. Фактически он инвалид, перенес черепно-мозговую травму.
— Вот в чем дело! Так бы сразу и сказали. — Врач перестал морщить лоб, словно сбросил груз ответственности, и направился к выходу. — Последствия травм головы непредсказуемы. Мы можем получить дебила, а можем человека с уникальными способностями. Знаменитую прорицательницу Вангу в детстве ударила молния. Девочка ослепла, но у нее появилось внутренне зрение, способное преодолеть расстояние и время. Вы понимаете, о чем я?
— О чем?
— О неизведанном. О том, что неподвластно современной медицине.
Следователь хотел задать новый вопрос, но врач ответил на телефонный звонок. Он выслушал бойкое сообщение и вымученно улыбнулся.
— Новый вызов — ДТП. Мне пора.
Николай Самаров вернулся в комнату. Виталий Андреев уже сидел на полу и недобрым взглядом косился на непрошенного гостя.
— Ну что, Андреев. Заявление на дочь писать будешь?
Хмурый Витал помотал головой:
— Я сам себя царапнул.
— Что с тобой случилось? Почему упал?
— Я бухой был, начальник.
— Неужели, от водки?
— А ты что, никогда не пил?
Самаров решил прекратить пустой разговор и покинул квартиру. Из машины он позвонил в отделение полиции, чтобы задержанных Соломатина и Андрееву не вздумали допрашивать до его приезда.
Дежурный не понял, о ком идет речь, и уточнил:
— А кто это такие, товарищ майор?
— Подростки. Их должен доставить патрульный экипаж.
— Наряд ППС попал в аварию. Наши выехали. Сейчас разбираются.
— Где это произошло? — вскипел следователь, почувствовав неладное.
Когда он прибыл на место происшествия, тот же лысоватый врач грузил полицейских в машину «скорой помощи». Самаров отпихнул врача и накинулся на сержанта, схватив его за грудки.
— Где задержанные? Ушли?
Сержант послушно хлопнул глазами. Врач возмутился:
— Его нельзя трогать!
Самаров разжал пальцы, сержант плюхнулся на носилки.
— Успокойтесь, доктор, он скоро встанет. Если бы машина врезалась по-настоящему, в ней было четыре тела, а не два.
— О чем вы?
— О неизведанном.
Николай Самаров вспомнил о своем сыне, о расшатанных нервах жены, о бесполезной клинике, куда он обещал заехать, и о странном юноше, избавившемся от инвалидной коляски. Сегодня он вычислил его и даже схватил, но не смог удержать.
У следователя засосало под ложечкой. Теперь он окончательно убедился, что Павел Соломатин способен на многое. Возможно, на чудо. Поэтому он должен найти его, чего бы это не стоило. Хотя задержать парня будет ой как нелегко.
Я с Кабаном захожу в салон сотовой связи. Мы выждали момент, когда внутри нет покупателей. Моня дежурит снаружи, чтобы отвлечь возможных посетителей. Кабан сдергивает с меня темные очки и подталкивает к прилавку.
— Давай, Парализатор.
Два продавца приветливо улыбаются. Парень и девушка, чуть старше нас с Марго. Они еще не знают, что сейчас произойдет, а у меня нет выбора. В машине осталась Марина вместе с Тиски. Он обещал сломать ей руку, если я не вернусь с деньгами. И он это сделает, я понял по его глазам. Мне не дают покоя слезы в глазах Марины. Бандиты не позволяют зафиксировать ее сломанный мизинец. Чтобы спасти любимую девушку, я должен совершить ограбление. Таково условие Тиски.
Мне трудно разбудить ненависть к незнакомым продавцам. До сих пор я обездвиживал людей, чтобы спасти себя или Марго. В случае с дядей это была месть. А сейчас передо мной два приветливых молодых человека, готовых меня обслужить. Но делать нечего, я представляю их глиняные образы и разжигаю огонь ненависти. Я совершаю это ради Марго, и в этом плане ничего не меняется. Я снова должен спасти ее. Конечно, у меня есть возможность уйти одному, но я не могу стать предателем.
Я смотрю на продавцов. Их лица меняются, по телам прокатывается волна дрожи, и, ничего не понимая, они беспомощно валятся на пол. Кабан подлетает к кассе, грубо раздербанивает аппарат и забирает деньги. Он возвращает очки мне на нос и подталкивает к выходу.
Спустя минуту мы мчимся в машине. Моня за рулем, Кабан пересчитывает деньги, а Тиски по-прежнему держит Марину за запястье.
— Я выполнил условие. Высадите нас, — требую я у главаря.
Тиски хитро улыбается.
— Это разве деньги? Ты должен отработать все хлопоты, а их у нас было не мало. Сотовый салон был проверкой. Всё только начинается, Парализатор.
— Это подлость!
— Это жизнь, мальчик.
Я понимаю, что меня обманули, но не знаю, что предпринять. Я обессилел, головная боль мешает думать. Мне хочется свалиться, подобно моим жертвам, и отключиться. Я раздавлен и побежден.
— Пожалуйста, не делайте ей больно, — прошу я.
— Я сделаю ей приятно, — ухмыляется Кабан.
— А я помогу! — ржет Моня.
Я бью кулаком в жирное тело. Моня сыпет ругательствами, но не в силах оторвать рук от руля. За брата готов вступиться Кабан.
— Ша! — останавливает ссору Тиски. Его колющие глазки смотрят на меня. — Мы девчонку пальцем не тронем, если ты не взбрыкнешь. Всем понятно?
— Как скажешь, — ворчит Моня.
Мне позволяют обнять Марину. Хотя она сильная и давно не плачет, я чувствую, как напряжение отпускает ее, и девушка доверчиво прижимается ко мне.
— Куда едем? — спрашивает присмиревший Моня.
— В наш лесной салон.
— К девочкам? — оживляется Кабан.
— Шлюх я отправил в город, чтобы не отвлекали. Нам предстоят славные дела, братки.
Вслед за джипом от ограбленного павильона отъехала машина такси. Сидевший за рулем Никита понял, что произошло за стеклянной витриной, и в чьи лапы угодили его постояльцы. Приходилось проявлять осторожность. В последние дни Никите было не привыкать следить за машинами. Вчера это был роскошный «ягуар» бизнесмена, сегодня утром автомобиль полиции, а сейчас бандитская тачка.
Когда ребята сбежали из полицейской машины, Никита не успел перехватить их. Он колесил по улицам, пока не заметил, как Пашу и Марго заталкивают в черный джип.
«Кого же я пустил на квартиру?» — думал молодой таксист, стараясь не приближаться, но и не отставать от большого внедорожника на загородной трассе.
Николай Самаров наспех позавтракал, схватил папку с документами и, стараясь не шуметь, направился к выходу. Открывая замок, он обернулся. Жена Аня, одетая в халат, стояла в другом конце коридора и с укором смотрела на него. Нерасчесанные после сна волосы сбились на одну сторону. В последние месяцы уставшая женщина забывала вовремя закрашивать седину.
— Мне на службу пора, — виновато объяснил Николай.
Не дождавшись ответа, он выскользнул за дверь. Во дворе, как назло, столкнулся с соседкой, выгуливавшей собачку. Старая мымра поздоровалась, однако проводила его таким уничижительным взглядом, словно стала свидетелем бегства итальянского капитана Скеттино с тонущего круизного лайнера. Самарову врезался в память разговор соседки с женой после первой прогулки Сергея в инвалидном кресле.
Женщина уверяла, что максимум через год мужик «спрыгнет». «Надейся только на себя, Аня, и готовься остаться одна. Мужики не выдерживают трудностей с тяжелобольными. Сначала он начнет задерживаться на работе, потом раздражаться по пустякам, и сам не заметит, как рядом с ним окажется милая бабенка, у которой нет таких проблем. И он слиняет, как все мужики. Год — это предел мужского терпения».
Тогда ее слова показались дикими. В первые недели после трагедии Николай развил бурную деятельность, искал лучших врачей, консультировался по поводу лечения за границей, обращался в детские благотворительные фонды. Он помогал сыну в бытовых проблемах, беседовал с ним перед сном и постоянно подбадривал. Семья верила в скорое выздоровление.
