– Я понял, месье майор!
– Вот и слава Богу, а то пристал... – пробурчал он под нос.
Чиф улыбнулся одними глазами и подал знак всей группе следовать за ним, а сам пошел вслед за комендантом Рашки...
Разместились они в довольно крепком, а самое главное, уцелевшем после всех коллизий просторном доме, который пустовал.
– Вот. – Майор распахнул входную дверь и вошел внутрь. – Это и будет вашей казармой... Печь здесь хорошая, дрова принесут через полчаса – я распоряжусь, так что не замерзнете. Все остальное здесь есть. Все, что осталось от прошлых хозяев... Неплохо, по всему видать, жили люди... Да! Завесьте окна одеялами для светомаскировки – тут у нас постреливать по ночам повадились. Снайперы какие-то непонятные... Месяц уже отлавливаем, и все без толку... Будут вопросы – милости прошу ко мне в штаб.
– Спасибо, месье майор.
– Не за что! Что ж, господа, отдыхайте, а у меня служба. – Майор попрощался и вышел.
– Ф-фу-уф! – перевел дух Задира. – Думал, помру... Чуть Кондратий не хватил!
– Да и меня тоже, кэп...
– Что-то случилось, Чиф? – обеспокоенно спросил Водяной. – Есть проблемы?
Андрей улыбнулся и посмотрел на Задиру:
– Нет, Паша. Это не проблема... Это скорее всего козырной туз, который случайно оказался в рукаве...
– Или «джокер»! – поддержал его Клим.
– Так что случилось-то? – подал голос Тень.
– Я думаю, мужики, вы все узнаете из первых рук, и очень скоро...
Через полчаса, как и обещал комендант, в дверь постучали.
– Заходите!
На пороге стояли двое солдат с довольно большими охапками поленьев, а за их спиной маячила знакомая тень.
– Дрова по приказу коменданта.
– Заходите же!
– Так, бойцы... – Прапорщик распоряжался деловито, как у себя дома. – Сложили дрова у печки... Кашин!
– Я! – ответил молодой десантник с лычками младшего сержанта на погонах. – Распаковывай рюкзак, накрывай на стол...
Парень сбросил с плеч стандартный плоский РД (рюкзак десантный) и стал извлекать из него «армейские деликатесы», которые входили в НЗ любой разведгруппы, уходящей на задание больше чем на трое суток: пару палок твердой, как полено, сырокопченой колбасы, несколько банок тушенки и гречневой каши с мясом, шоколад, пару кирпичей ржаного хлеба. Было в этом рюкзаке и кое-что неуставное: здоровенный, в кирпич размером, кусок копченого сала, какие-то рыбные консервы в томатном соусе и несколько головок чеснока.
– Гришак! Ну-ка, растопи печь по-быстрому! Чтобы жарко было! Пять минут!
– Есть!
Второй десантник склонился над принесенными дровами, достал из ножен, болтавшихся на ремне, внушительных размеров тесак и стал откалывать с его помощью большие щепы. Затем немного повозился у самой печи, и вот уже в доме послышалось потрескивание разгоравшихся дров... Прошло еще несколько минут, и в холодном доме стало тепло и уютно.
– Все, бойцы! Свободны! – Горе посмотрел на получившийся «натюрморт» оценивающим взглядом. – Доложите сержанту Нестеренко, что я вас отпустил, и отбой!
– Есть! – ответили в один голос десантники и вышли из дома.
Все это время бойцы группы Чифа наблюдали за происходящим в их «казарме», не проронив ни единого слова...
Горе прошелся еще раз от стола к печке и обратно, затем сбросил с плеч свой камуфлированный бушлат и проговорил:
– Хотелось бы мне знать, товарищи капитаны, где вас носило столько лет? – И вдруг сорвался с места и сграбастал в свои объятия Андрея и Клима. – Черти полосатые! Сейчас вы узнаете, как забывать Горе!!!
Они мяли и тискали друг друга не меньше пяти минут. И радовались, как дети, на глазах у недоумевающих «французов»...
4 апреля 2000 г. Рашка.
«– Что делать будем?..»
– ...Ну вот, товарищ старший прапорщик спецназа ВДВ, познакомься с моими «французами»... – произнес Андрей, когда они все вместе наконец-то уселись за стол. – Только Горе! Мы на задании!.. О том, кто мы такие, знают во всей Сербии всего несколько высших чинов в Белграде! Теперь и ты... Так что...
– Я те, Филин, ща как тресну в глаз и не посмотрю, что офицер! – притворился обиженным прапорщик. – Ты меня что, первый день знаешь, капитан?
– Ладно, проехали!
Андрей улыбнулся и взял со стола алюминиевую кружку, в которую вездесущий Горе уже успел набулькать из своей фляжки – три минуты назад он извлек из недр оставленного десантником РД три армейские баклаги, затянутые в брезент. Примеру Чифа последовали и все присутствующие.
– Ну, что? Хапнем «шила», братья славяне? За встречу!
– Поехали!
Они выпили неразбавленного медицинского спирта и зажевали это суровое спецназовское пойло тушенкой.
– Так что, знакомить-то будешь?
– Ладно, кусок... Куда от тебя денешься?.. Начнем с меня... – Андрей помедлил немного. – Я лейтенант Французской армии Ален Фэрри, позывной – Чиф...
– Вы из легиона, что ли?
– Из него, Вадим.
– А-а... Ну, тогда понятно...
– Задиру ты знаешь... Теперь он сержант... Позывной тот же.
Андрей подумал немного и продолжил:
– Водяной. – Горе и Водяной пожали друг другу руки через стол. – Зовут Павел Городецкий. Сержант. В прошлом твой коллега по несчастью – старший прапорщик спецназа ГРУ, «глубокое бурение». За Речкой бегал...
– Братишка, значит... – Суровые глаза Горя стали в один миг добрее.
– Оса. Сергей Кузнецов. Капрал. В «прошлой жизни» капитан пограничного спецназа. Ротный. Ишкишимский погранотряд. Ходил в рейды за Речку. До Джелалабада...
– И ты, братишка? – спросил Горе, пожимая крепкую ладонь.
– Было дело... – ответил Сергей.
– Тень. Владимир Кузнецов. Капрал. Оттуда – старлей, ротный, разведка. Кавказ...
– Братья? – только и спросил Вадим.
– Гранд. Алексей Гранкин. Капрал. Сержант из «зеленых»[23] . Замок. Пянджский погранотряд...
– И за Пяндж наверняка бегал?
– Пару раз... – ответил Гранд.
– Вайпер. Збигнев Бжиевски. Сержант. В пошлом майор-десантник Войска польского. Разведчик. Воевал в тогдашней Югославии...
– Бывал здесь?! Давно?
– Не тута. Пенч лет на позад... Проты босняков та хорватов...
– Ясно...
– Джагглер. Богуслав Иванишевич. Капрал-шеф. Воевал здесь три года назад.
– Где здесь?
– Богуслав – косовский серб. Родился в селе Плешин...
– Так это ж совсем рядом!
– Правильно, Вадим, он местный житель. Но в группу попал не только из-за этого – он пулеметчик, каких поискать...
– Что, в самом деле Фокусник? – Горе крепко пожал руку Богуславу.
– Знаешь, Горе... Думаю, что даже с моим Змеем можно было бы сравнить. Помнишь моего Лешку Гузенко?
– Погиб Змей... – Прапорщик как-то резко погрустнел. – Здесь, в Югославии, в 96-м...
– Да, я знаю... Мне Медведь рассказывал... – На глаза Андрея навернулась невольная слеза.
– И Тюлень твой тоже погиб... – Горе разлил остатки спирта из первой фляги по чашкам. – В Чечне... В 98-м, под Самашками...
– И про него знаю, Вадик... Жаль! Хорошие мужики были, настоящие!..
– Помянем?.. Третий тост!
Все встали, не сговариваясь, наклонили свои чашки так, чтобы из них пролилась на пол маленькая струйка, и выпили не чокаясь.
Старая традиция «братишек» – так поминать своих погибших боевых товарищей, мол, пусть они тоже выпьют с нами, за нашим столом...
Они помолчали немного, и Андрей поднял глаза на Вадима:
– Ну вот, прапор. Это наша группа...
– Что-то вы мне очень напоминаете разведчиков-диверсантов в «свободном полете»... Я прав, капитан?
Андрей посмотрел на Задиру:
– Не потерял нюх, прапорщик, а?
– Мой кадр! – улыбнулся в ответ Клим. – Сам воспитывал!.. От молодого салабона-призывника!
– Было дело... – улыбнулся Вадим в ответ.
– Тебя самого-то, прапор, как сюда занесло?
– Попутным... – Горе посмотрел задумчиво на своих старинных друзей. – После Чечни попал старшиной роты в Псковскую дивизию. Съездил в Ливан на годик, арабчуков уму-разуму учил, заодно деньжат немного поднакопил... Правда, зацепило меня там маленько... В Воронеже отлежался... Майор там один был, комбат... Как узнал, как и где я служил, пристал, шо банный лист к заднице... Потом предложили вернуться взводным в нашу бригаду – майор расстарался, а я и не раздумывал. А что!.. Офицеры старше майора все старые знакомые, прапора – тем более!.. Оформил перевод из Пскова... За арабские деньги квартирку прикупил, трехкомнатную... Так последних два года и тянул... Пару раз съездил в «Свободную Ичкерию», «носорогов» дрессировать... Опять поцарапало... Я, честно говоря, уже даже подумывал на пенсию сваливать! А что? Я в армии уже четырнадцать лет, на заднице по складам не сидел, сами знаете... Выслуги у меня уже больше тридцати лет – все ж год за два с половиной да год за три... Мне ж тридцать два всего отроду и выслуги столько же! Натуральный анекдот!..
Горе дотянулся до второй баклаги со спиртом и сноровисто разлил содержимое по стаканам. Потом подошел к печке, подбросил в жаркую топку несколько поленьев и вернулся за стол.
