Боб и Расс пробились сквозь заслон сосен и зашагали по полю, заросшему сорной травой. Здесь давно ничего не возделывали. Заброшенный клочок земли, притулившийся под сенью роскошной автострады. Боб нашел полевую дорогу, которая давно уже перестала быть дорогой и представляла собой полосу, где трава была ниже. Тропа убегала к большому шоссе, выписывала полукруг и возвращалась назад. Боб прошел ярдов сто в сторону шоссе и остановился.
— Здесь? — спросил Расс. Боб глубоко вздохнул.
— Думаю, здесь. Спроси у Сэма.
— Сэм! Это здесь? — крикнул Расс.
Старик внимательно посмотрел на них издалека и кивнул.
— Здесь, — подтвердил Расс.
Он приехал сюда в первый раз. Странно. После он прожил в Блу-Ай еще восемь лет, но ни разу не был здесь, не стоял на этом месте. Затем он ушел на войну, а когда вернулся, перебрался жить в горы, и ни разу, ни до отъезда, ни после, не посещал это место.
Никогда не приносил сюда цветы, не стремился ощутить энергетику земли, на которой свершилась беда. Почему? Боялся, что не выдержит боли? Возможно. Слишком близко он подошел к краю пропасти, в которую скатилась его бедная мать, заливавшая горе вином. Она не вынесла безысходности, не сумела сжиться с тяжелой утратой. Это ужасное чувство. Убийственное. Горечь необходимо выплескивать, иначе она поглотит тебя, уничтожит. Правда, ему удалось от нее избавиться. 12 июня 1964 года, на следующий день после окончания школы, Сэм отвез его в Форт-Смит, где он записался в морскую пехоту.
— Здесь, — повторил Расс, сверяясь со схемой в газете. — На этом месте Джимми поставил свою машину. Так... А тут стояла машина твоего отца. Когда его нашли, он сидел в кресле водителя, боком, чуть навалившись на руль. Ноги на земле. В руке рация...
— Большая потеря крови, — произнес Боб.
— Что?
— Он умер от потери крови. А не от шока и не от того, что пуля поразила какой-либо жизненно важный орган, гак?
— Э... тут так написано. Я не...
— Расс, как убивает пуля? Знаешь?
Расс не знал. Пуля просто... э... убивает. Она... э...
— Пуля может убить тремя способами. Первый — когда она разрушает центральную нервную систему. Это когда пуля попадает в голову, в точку, расположенную за глазами. Человек мгновенно превращается в тряпичную куклу. Клиническая смерть наступает за долю секунды. Второй вариант — пуля разрушает сердце или крупный сосуд. Сразу падает давление. Смерть наступает через пятнадцать — двадцать секунд. Наконец, пуля может разворотить ткани и вызвать внутреннее кровотечение. Большая вытянутая полость, сильное разрушение тканей, много крови, но смерть не мгновенная. Тогда раненый мучается три, четыре, а то и десять — двадцать минут, пока не наступит конец. Так какая из трех смертей настигла его?
— Не знаю, — ответил Расс. — Здесь об этом толком ничего не сказано. Написано только, что он скончался от потери крови... Наверно, последняя.
— Вот бы узнать поточнее. Тогда многое прояснилось бы. Отметь в своем блокноте — на этот вопрос нужно непременно найти ответ.
— Как же это выяснить?
Боб ничего не ответил. Он смотрел по сторонам, изучая местность, пытаясь представить, как она выглядела в тот день. Умение читать по складкам рельефа, по впадинам и возвышенностям, видеть в них друзей и врагов, интуитивно постигать по ним суть происходившего — это особый дар, талант, присущий настоящим охотникам, профессиональным снайперам.
Во-первых, почему именно здесь?
Стоя на том самом месте, где стоял его отец, Боб сообразил, что его совершенно не было видно с шоссе, когда здесь росла кукуруза. Более того, подъехать сюда на машине было не просто — при малейшей неосторожности ничего не стоило угодить в кусты. А в газетах не говорилось о погоне. Никто ни за кем не гнался! Иначе машина отца находилась бы сзади машины преступников, а не перед ними. Разве что Буб и Джимми преследовали его!
Боб огляделся. Что же произошло в зарослях кукурузы?
— Беги к Сэму, — приказал он Рассу. — Спроси у него, светила ли тогда луна? Это можно проверить, хотя ее, наверно, не было, во всяком случае, я не помню. Спроси про температуру, про ветер. Какая была влажность? Какая стояла погода?
Парень уставился на него в полном недоумении.
— Что?..
— Потом объясню. Беги, спроси.
— Конечно, конечно! — Расс помчался выполнять поручение.
Поднялся ветер. Солнце слепило глаза. Время от времени по автостраде проносились автомобили. Боб ощупывал внимательным взором все вокруг, выпытывая у бывшего кукурузного поля его тайны. Его южная часть шла под уклон. Отец приехал оттуда. На севере виднелись крыши зданий, в которых размещались технические службы автострады, мотель, бензозаправочная станция и ресторан. Тогда ничего этого не было. Там стоял лес. Город Уолдрон лежал еще дальше, милях в одиннадцати. На западе тоже был склон — там шоссе №71 терялось в прериях Оклахомы. Боб повернулся лицом на восток, к автостраде. Некогда на ее месте тянулся хребет, сглаженный строителями. Какова была его высота? Протяженность? До автострады отсюда ярдов сто, но ведь это не значит, что она проложена по самому центру хребта; возможно, его наивысшая точка находится еще дальше.
— Он говорит, луны не было, — выпалил Расс, задыхаясь от быстрого бега. — Звезды были, а луны нет. И особой сырости не чувствовалось. Температура — градусов двадцать пять. Слабый ветерок, и все.
Боб кивнул.
— Хорошо. А теперь беги задай еще два вопроса. Первый: где находились лачуги арендаторов? Здесь? Эта дорога вела к ним? Если нет, то куда? И второе. Спроси, как стояла машина отца. Он сказал, что поперек дороги. Пусть уточнит. Я хочу знать, на какой стороне дороги она была припаркована, в каком направлении.
Расс, сделав глубокий вдох, повернулся и опять помчался к старику.
Боб вновь воззрился на возвышающуюся над ним автостраду, затем прямо по густым сорнякам направился к одному из массивных бетонных столбов, придерживавших дорожное полотно. В тени опоры было прохладно. Вокруг валялись пустые банки из-под пива, разбитые бутылки. «ВЫПУСК 95 Г., ПОЛК-КАУНТИ», — прочитал Боб на столбе. За автострадой начинался длинный склон, а мили через две высился лес и лежали фермерские угодья, от которых убегала белая проселочная дорога, змейкой вившаяся меж деревьев.
Боб посмотрел назад: трагедия разыгралась как раз на середине едва различимой покатости. Расс уже вернулся и ждал его на том самом месте, откуда он только что отошел. Боб зашагал ему навстречу.
— Так вот, — тяжело дыша произнес Расс, стараясь говорить спокойно. — По этой полевой дороге когда-то перевозили лес; она вела через высотку. В 20-х тут шли лесозаготовки. Издольщики жили примерно в миле от Уолдрона, в сторону Боулза, если ехать по шоссе номер семьдесят один. Именно там Сэм подстрелил оленя и получил нагоняй от женщины.
— Значит, это было не здесь?
— Нет, сэр.
— Ясно. Что же касается отца, его машина стояла у левой обочины. Носом на восток. К холму, верно? Отец сидел в водительском кресле боком, ноги на земле, — так, будто не собирался отъезжать, верно?
Расс вновь обескуражено уставился на Боба.
— Как ты догадался? В газетах об этом ничего. Сэм говорит, машина была припаркована слева, дверца была открыта, а твой отец...
Боб кивнул.
— В чем дело?
— Да так... У меня возникла еще парочка вопросов.
— Что за вопросы?
— Как им удалось добраться сюда? Ведь на них была устроена облава по всему Арканзасу?
— Это мой вопрос! Помнишь, я уже задавал. Когда мы ехали, перед тем...
— Да, но тогда об этом спрашивать было глупо. Глупо — потому что мы понятия не имели о расположении дорог, не знали, какой здесь рельеф. Ведь могло статься, что сюда вели полсотни едва заметных проселков. Тогда, конечно, полицейские за всеми не уследили бы. Но нет. Тут только шоссе номер семьдесят один, полностью контролируемая магистраль, и эта полевая тропа, которая никуда не ведет. Вот теперь это очень даже уместный вопрос.
Расс не уловил нити рассуждений Боба и промолчал.
— Так как же, — повторил Боб, — они добрались сюда? Ну-ка скажи.
— Э... — Расс не знал ответа. — Здесь он наткнулся на них. Он гнался за ними. Они свернули с шоссе, он их настиг, отрезал путь, э...
— Думаешь, две машины могли бы разъехаться на такой узкой дороге? Не забывай, дело происходило ночью. Если бы он ненароком съехал на поле, где почва рыхлая, ему была бы крышка. Нет, он поджидал их. Он приехал раньше. Это место в стороне от шоссе, скрыто от людских глаз. Они могли не опасаться, что их случайно увидит кто-нибудь из проезжающих. Как же получилось, что они застали его врасплох? Черт возьми, он был стреляный воробей. За свою жизнь произвел тысячи две арестов, участвовал в трех крупных сражениях по захвату островов. Он был далеко не дурак. И вдруг по нему открыли огонь, и он дал убить себя с первых же выстрелов? Как такое могло случиться?
