Ознакомительная версия.
Темнота уже давно сгустилась. Набежала кудлатая муть, закрыла луну.
За мостом дорога раздваивалась. Одна грунтовка убегала вправо через поле, к шапкам перелесков, другая тянулась прямо, к пологому косогору.
Окуленко повел своих людей по первой, и через пару минут они скрылись в густых зарослях тальника. Часовые, стоявшие на мосту, не могли их видеть при всем желании.
Вскоре ополченцы вышли к реке, где глинистые обрывы чередовались полосками неровных пляжей. Андрей просигналил фонариком.
Ждать пришлось недолго. Течение в этом месте было умеренным, пловцов почти не сносило. Они плыли бесшумно. Над водой возвышались головы, руки с оружием и пакетами для мусора, набитыми одеждой.
Первым из реки выбрался Иван в длинных семейных трусах. Он дрожал от холода, отфыркивался, как собака, потом, не церемонясь, стащил с себя трусы и начал их яростно выжимать.
– Ну и как оно, Ванюша? – ласково спросил Андрей. – Нелегкая работа у нас, террористов?
– Нормально, и тяжелее видали!.. – простучал зубами отрок.
Вышли из воды остальные, отнюдь не пушкинские богатыри, появлявшиеся из морской пены. Костюк отдувался, что-то бормотал насчет своей избыточной массы. Голуб глухо кашлял. Похоже, ему впервые в жизни было глубоко плевать на свои атлетические формы.
– Простыну же, вашу мать!.. – просипел он. – У меня и так по жизни миллион проблем.
– Одна из них – это математика, – заявил Липник, у которого после заплыва почему-то поднялось настроение. – Но я согласен с тобой, Леонид. Нас, мужиков, беречь надо, мы товар штучный.
Они достали сухие полотенца, вытерлись, натянули одежду. Все живы, здоровы, ничего не потеряли, Голуб уже не кашлял, только голос у него осип. Люди заправлялись, подтягивали амуницию.
– Мы почти на месте, – поставил их в известность Андрей. – Осталось чуть больше километра. Не растягиваться, никакой самодеятельности. Команды выполняем с полуслова. Эй, сын полка, тебя это тоже касается!
– Понял, дяденька. – Иван еще не согрелся, вздрагивал, но стоял вместе со всеми, на левом фланге.
– Тогда пошли.
Глава 8Снова волнение брало командира за горло, его мысли путались. Приближалось что-то непознанное, непредсказуемое. В истории с этой окаянной батареей было много мистического, не вмещающегося в рамки представлений о войне как таковой.
Местность шла на понижение, дорога отдалялась от реки, вдоль нее появлялись щетинистые кусты, небольшие лесополосы. Протянулась и оборвалась какая-то рваная скалистая гряда. В низких местах скапливался туман. Его завихрения струились над землей словно завитки табачного дыма. Как из потустороннего мира выплывала из мрака обширная трапециевидная возвышенность с обрезанной вершиной, окруженная шапками леса.
Сердце Андрея беспокойно забилось. Это и была та самая высота, на которой вольготно обустроились украинские артиллеристы. Ополченцы подбирались к ней с севера, как и планировали, отчаянно надеясь, что с этой стороны охранение не такое плотное.
До усеченной сопки оставалось метров восемьсот. Двигаться по дороге становилось опасно. Группа ушла с проезжей части, пробилась сквозь плотный кустарник, барьер из сросшихся скал, двинулась краем поля. Холм уже был напротив, дорога сворачивала к нему под прямым углом.
Андрей приказал всем залечь. Очень кстати!
Вдруг послышалось утробное урчание, яркий свет прорезал ночную мглу. Ополченцы усердно набрасывали на себя листву и ветки. Когда участок пространства, где они лежали, накрыли лучи фар, уже ничто не говорило о наличии на нем людей. Мимо застывших бойцов проползло что-то мощное, несуразное, похожее на здоровенный тягач. Стальное недоразумение тащило за собой грузовой прицеп. В кузове лежало нечто, укутанное брезентом.
«Снарядные ящики, – подумал Андрей. – Какое искушение – подбежать с гранатой, забросить ее в кузов и пуститься наутек! Будет такой фейерверк, похлеще любого салюта в Киеве!»
Тягач с прицепом протарахтел мимо, сбавил скорость перед поворотом. Оглушительно надрывался двигатель. Железный монстр вписался в поворот и поволок свой груз дальше. Через пару минут он превратился в еле различимое пятно и встал.
Ополченцы всматривались в клубящуюся муть. Метрах в трехстах, где начинался лес, окружавший сопку, находился КПП. Там что-то позвякивало, ветер доносил приглушенные голоса. Снова взревел мотор, тягач тронулся с места.
Рядом с командиром что-то заворочалось, приподнялась лохматая голова Ивана.
– Что, парень, в штаны не наделал? – с усмешкой спросил Андрей.
– Да кончай ты, дяденька, все нормально, – заявил отрок. – И не такое видали. Подумаешь!..
– Трудное оно, Иваново детство, – проговорил Костюк и сокрушенно вздохнул, стряхивая с себя налипший мусор.
Потом он посмотрел на Дорофеева, хмыкнул и заявил:
– Ну и рожа у тебя, Пашка! Венец творения, блин, представитель высшего разума. Вылитый Вий.
– Поднимите мне веки, – утробно проурчал Дорофеев и принялся размазывать грязь по лицу.
Ситуация, похоже, усложнялась. Андрей пристально всматривался в окружающее пространство. Муть рассасывалась. Двигаться по дороге было нельзя. Слева поле, за грунтовкой тоже, вернее сказать, небольшие участки равнины между грудами камней и скопищами кустов.
Перебираться через дорогу было опасно. Укропы с КПП могли заметить их перемещение. Стоило попробовать пересечь пространство до холма именно там, где они находились. Метров триста, от силы четыреста, их можно одолеть и ползком. Луна зашла за тучи, прожекторами на этом участке силовики не пользовались.
– Хорошо отдохнули, товарищи бойцы? – поинтересовался заботливый отец-командир.
– Неплохо, – отозвался Голуб – Но я бы предпочел это сделать на собственном диване.
Тут вдруг ночную тишину разорвал оглушительный залп. Ополченцы онемели. Они снова забыли, что работа батареи непредсказуема. Четыре огненные вспышки озарили небо практически одномоментно. За ними еще столько же, теперь уже с небольшим смещением.
Андрей от неожиданности прикусил язык. Вот сволочи, лупят по ночному Ломову!
Артиллеристы перезарядили орудия. Последовал новый залп, потом еще один, уже четвертый.
Уши Окуленко заложило. Зато теперь ему стало предельно ясно, где именно расположены неприятельские самоходки. Видимо, холм возвышался уступами. На одном из них, на северной стороне возвышенности, практически рядом с подножием, и находился укрепрайон, откуда стреляли САУ. Снаряды перелетали через вершину холма и устремлялись к цели.
Видимо, там действительно были подземные укрытия. Орудия делали залп и уходили в ангары. Если ситуация позволяла, самоходки не прятались. Они делали несколько залпов и только после этого укрывались.
Что там под землей? Здесь должна располагаться большая воинская часть со складами, арсеналами, столовой, помещениями для проживания военнослужащих, ремонтной базой.
Самоходки отстрелялись, и вновь настала тишина, больно щиплющая нервы. Ничего похожего на батарею с выбранной позиции не просматривалось. Возникало опасение, что и в ясный день ее не увидишь. Стреляли из капониров или глубоких рвов.
Тут вновь учинился переполох. Высоту накрыли разрывы снарядов! Ответный огонь!
Настроение командира немножко приподнялось. Холм обстреливали из Ломова «Ноны» капитана Тарана. Впрочем, быстро наступило разочарование. На северный склон мины почти не залетали, рвались на южной стороне. Что-то подсказывало Андрею, что ущерба врагу они не наносят. Никакого! Лишь пара мин перелетела через вершину, но разорвалась на приличном удалении от нужного места.
Бесполезная трата боеприпасов! «Ноны» бьют впустую, нужен наводчик, хотя и от него мало пользы. При первых же удачных выстрелах «Акации» просто уползут в свои норы.
– Пошли, мужики! – заторопил людей Андрей. – Сейчас самое время, никто не заметит. Но только по-пластунски, не вставать!
Иван вырвался вперед, просеменил на четвереньках, упал в траву и пополз, размашисто сгибая колени. Андрей пристроился за ним, остальные выползали из канавы. Перед глазами командира мелькали кроссовки, изношенные до дыр.
Из-за края тучи выплыла луна. Как же, черт возьми, не вовремя! Поле озарилось рассеянным светом.
Андрей прополз мимо чего-то странного, задев его рукой. Он не сразу понял, что это такое. Потом пот хлестнул по всему телу, в горле пересохло. Не может быть! Он вернулся, снова коснулся этой штуки, выступающей из земли на несколько сантиметров. Гладкая стальная поверхность, ниже уступ – и еще одна.
Окуленко отдернул руку так же резко, как от метелки молодой крапивы, и прохрипел:
– Иван, стоять! Замри на месте!
До пацана на этот раз доходило с опозданием. Видимо, скорость звука резко упала.
Ознакомительная версия.
