Ознакомительная версия.
Майор прошелся вдоль стен, изучая щели между бревен.
– Сигнал тревоги я передал. Место подачи сигнала в посольстве запеленговали. А пока предлагаю устроить спальные места. Помощь придет, но не сегодня – так что ночку здесь перекантоваться придется…
После обстоятельного доклада Кахтара по телефону ночью к модулю примчался ближайший помощник Абдалкадира – Делмар Эбале.
– Ты выяснил, кто они? – быстро расспрашивал он, пока шел от машины.
– Нет, я их даже не допрашивал. Обыскал и запер, как приказал Сейфул. У двери в чулан и под навесом выставил по одному часовому. Кстати, один из задержанных местный – проводник Рондо из ближайшей деревни Нуару. При нем документов не было.
– Машину спрятал?
– Да, подогнал ближе и закидал ветками.
– Что с раненым?
– Ерунда. Пуля прошла навылет через мягкие ткани плеча. Наши гости из США осмотрели рану и оказали первую помощь. На пленников хочешь взглянуть?
– Сначала изучу документы.
Зайдя внутрь модуля, Кахтар привел шефа в свою комнатку и подал пачку паспортов.
– Значит, все русские, – пролистав документы, задумчиво проговорил Эбале.
– Да, кроме одного.
– Это плохо.
– Почему?
– У русских хорошие отношения с нашим правительством. Это означает, что их будут искать. Долго искать и везде.
– И что предлагаешь делать?
– Думаю, надо их допросить.
Так и сделали. Вначале в каморку Кахтара привели Валентину Кузину.
– Кто вы и зачем сюда приехали? – спросил Эбале.
– Я – врач. Ездила в селение Нуару к заболевшей семье.
– Почему оказались на заброшенной дороге?
– Точно не знаю. Кажется, мы заблудились, – ответила терапевт.
От Марии Орловой Делмар вообще не смог добиться ни одного вразумительного ответа. Медсестра плакала и на все вопросы причитала:
– Я ничего не знаю. Я сидела на заднем сиденье и ничего не видела…
– Давай мужчин, – поморщился помощник Абдалкадира.
Первым на допрос притащили терапевта Шаталова.
– Сер-гей Ша-та-лов, – сравнив фотографию в паспорте с оригиналом, по слогам прочитал Эбале. – Что вы тут делали, господин Ша-та-лов?
– Приезжали в Нуаро для обследования заболевшей семьи, – невозмутимо ответил Сергей Викторович.
– А почему оказались на заброшенной дороге? Ведь до трассы легче было бы добраться по нормальной грунтовке?
– Мы боялись не успеть засветло и поехали кратчайшим путем, – озвучил терапевт версию, которую успели проработать в чулане.
– В таком случае зачем вы остановились около модуля?
– Мы заблудились. Увидев незнакомое строение, хотели выяснить, есть ли там люди.
– Зачем вам понадобились люди?
– Чтобы спросить дорогу! – всплеснул Шаталов руками. – Не ночевать же среди болот!..
Следующим на допрос привели Рябинина. Но молодой парень слово в слово повторил сказанное предыдущим пленником.
Кету Рондо оказался более разговорчив, однако смысл его длинных предложений полностью соответствовал версии, озвученной русскими.
Последним в каморку вошел Гришин. Увидев его, Делмар Эбале на несколько секунд потерял дар речи.
– Вы тоже врач? – подозрительно прищурив темные глаза, спросил он.
– Нет, я работаю в посольстве Российской Федерации, – спокойно ответил майор. И насмешливо добавил: – Если не изменяет память, мы с вами встречались. Не так ли?
– Да, было дело…
Спустя четверть часа Эбале сидел на верхней площадке и держал возле уха трубку аппарата спутниковой связи.
– Ошибки быть не может! Этот парень из русского посольства связан со Службой безопасности!
– Но ты сказал, ваша встреча произошла полгода назад. Ты уверен, что это он? – продолжал сомневаться Абдалкадир.
– Абсолютно уверен! Ты же знаешь, какая у меня зрительная память. И потом, на торжественном приеме в Министерстве природных ресурсов наши места оказались рядом. Как я могу ошибиться?!
– Черт бы их подрал!
– Что с ними делать?
– Надо подумать…
– Может, прикончить, и концы в воду?
– А если начнется поисковая операция?
– Да кто их в этих болотах найдет?!
– Дело не в них. Если организуют поиски, то обнаружат модуль. А это в наши планы не входит.
– Да, я об этом не подумал…
– Вот что сделай, Делмар. Во-первых, отдели секретаря посольства от остальных и прикажи не сводить с него глаз. Пусть охранники свяжут его и держат возле себя. Во-вторых, пленников пока не трогать. Я свяжусь с американским боссом, обрисую ситуацию и предложу перебросить модуль в другое место. А там, возможно, русских будут использовать вместо «кроликов».
– Толковый план.
– Все. Пока оставайся в модуле и жди дальнейших распоряжений.
– Понял. До связи…
Кенберун
Шестьдесят пять километров южнее Аузура
19–21 июля
Впереди, как всегда, шел снайпер Пестов – самый глазастый и осторожный боец группы. Захар двигался вторым, за ним неуверенной походкой пробирался Сидякин.
– Проклятые заросли, – шепотом ругался он, постоянно спотыкаясь о корни лиан и путаясь в длинных ветвях папоротника.
– Да, самолеты, пароходы и дирижабли здесь не ходют. Равно как и поездов нет. Зато какая красота!
– Где она, красота-то? Ничего ж не видно!
– А ты днем любуйся, пока отдыхаем.
Снайпер шел аккуратно, стараясь не шуметь, поэтому прокладывать дорогу в густой растительности приходилось капитану. И дабы неопытный напарник не оставался наедине с гнетущими мыслями, он позволял ему негромко изливать душу, изредка поддерживая разговор или задавая несложные вопросы.
– Захар, а ты под какую музыку хотел бы, чтоб тебя хоронили?
Захар слегка опешил от этих слов, но все же ответил:
– То есть ты считаешь, что срок моей годности истек?
– Нет, это я так… в общем смысле.
– Никогда не думал об этом. Честно признаться, мне не нравится, когда на похоронах играет оркестр.
– Думаешь, лучше без музыки?
– Лучше в тишине. А то выходит слишком заунывно, фальшиво и протокольно. Похороны, я считаю, – дело интимное и вовсе не такое мрачное, как предписано нашими обычаями. На них должны присутствовать только родственники и самые близкие друзья. Попрощались, вспомнили самое светлое из жизни усопшего, накатили по рюмахе, и – до свиданья.
– Почему «до свидания»?
– Ну, когда-нибудь все там будут. И наверняка свидятся.
– Дурацкая тема, – признался Генка, отгоняя от лица мошкару. И спросил о другом: – Захар, сколько нам всего предстоит пройти пешком?
– Около двухсот километров.
– Ого!
– Не волнуйся. Во-первых, треть уже протопали, во-вторых, рек впереди больше нет.
– А что есть из серьезных препятствий?
– Несколько дорог и парочка деревень, которые мы обойдем на безопасном расстоянии.
– Это ерунда, – повеселел Сидякин. И задал последний вопрос: – Захар, а когда привал?
– Устал?
– Есть такое дело.
– Пройти предстоит остаток ночи и все утро. Часиков в одиннадцать остановимся.
Несмотря на усталость, по утренней прохладе топалось хорошо. Без четверти одиннадцать Гурьев приказал снайперу подыскивать место для бивака. Вскоре такое нашлось на небольшом взгорке, покрытом густой растительностью.
Генка рухнул на траву как подкошенный, даже не сняв обуви, не расстегнув куртки. Бойцы занялись приготовлением пищи, а Гурьев разложил на коленях карту и, получив через систему ГЛОНАСС координаты, определил точку привала.
«Мы здесь, – ткнул он маркером в зеленое поле. – А строго на востоке – в двадцати двух километрах от нас – небольшой городишко, к которому со всех сторон сходится с десяток дорог. До цели – шестьдесят семь километров. По пути ничего примечательного, за исключением тех же проселков. Все по плану. Лишь бы наш «багаж» выдержал…»
Не сдержав улыбки, он посмотрел на лежавшего Сидякина. К потному лбу прилипла травинка, грудь ходила ходуном, герметичный чемоданчик валялся рядом.
– Как самочувствие, Гена? – справился капитан.
– Пока не знаю.
– Сейчас время полной релаксации: можно как следует подкрепиться и залечь спать до девяти вечера.
– Представляешь, даже жрать не хочется, – признался товарищ. – И наверняка не усну – сердце колотится, словно только что банк ограбил.
– Это случается при сильном переутомлении. Поваляйся немного, отдышись и придешь в себя.
– Ты уверен? Такое впечатление, будто тело не мое, будто оно живет своей жизнью.
– Знаешь, а ты заметно похудел за эти дни, – решил приободрить друга Захар. – Лицо окрасил здоровый румянец, в глазах появился азартный блеск. В общем, начинаешь походить на нормального человека.
– Ты серьезно? – приподнялся на локте Сидякин.
Ознакомительная версия.
