Ответ: Наша машинистка, наверное, очень напугана. Ничем другим я не могу объяснить ее показания.
Вопрос: Что предложил вам Лаврухин при личной встрече?
Ответ: Лично мне он ничего не предлагал. Сказал, что хочет помочь своей стране, как патриот.
Вопрос: И у вас ни на секунду не возникло сомнений в его искренности?
Ответ: Я привык смотреть на таких людей как на заклятых врагов. Поэтому нам было трудно найти общий язык. Возможно, я ошибался. Мне не следовало открыто проявлять своих подозрений. Тогда он быстрее передал бы мне свой образец стали. Наши специалисты смогли бы провести опыты и оценить материал. Его якобы открытие действительно могло оказаться блефом. Могло, наоборот, принести большую пользу. Я до сих пор не считаю зазорным использовать одних наших врагов против других.
Вопрос: Некоторые до последнего уверены, что владеют ситуацией. А на самом деле стали пешкой в чужой игре. Ведь обещания Лаврухина так и закончились ничем, образца вы не получили?
Ответ: Получил бы, если бы проявил большую хитрость, замаскировал свое истинное отношение к собеседнику.
Вопрос: Что он хотел взамен?
Ответ: Он не ставил условий.
Вопрос: И вы поверили, что такой человек будет помогать Советской власти бескорыстно?
Ответ: Нет, не поверил. Я ждал просьб о денежном вознаграждении или об амнистии в случае возвращения в СССР.
Вопрос: Он не интересовался вскользь работой посольства, деталями наших тогдашних отношений с Германией?
Ответ: Нет. Я этого ждал и держался предельно внимательно.
Вопрос: К концу встречи он был не очень удовлетворен?
Ответ: Он явно ждал другого. Мне нужно было проявить большую хитрость. Сказать, что в Москве рассматривают программу широкой амнистии для бывших белых офицеров — всех, кто готов бороться с фашизмом. Но я решил не спешить, а времени в запасе оказалось слишком мало.
Вопрос: Если вы никак его не обнадеживали, зачем он явился на пароход?
Ответ: Наверное, понимал, что другого шанса не будет.
Вопрос: Вы ведь находились под надзором, правильно?
Ответ: Вначале на глазах у агентов гестапо, потом в запертой каюте.
Вопрос: Шансов на удачу у него почти не было. Зато огромный риск. Считаете, он готов был рисковать жизнью ради малейшего шанса нам помочь?
Ответ: Его патриотизм был, конечно, контрреволюционным. Но в создавшейся обстановке толкал на сотрудничество с нами.
Вопрос: Вам не пришло в голову, что Лаврухин работает на фашистов? И его авантюрная «храбрость» объясняется именно этим?
Ответ: Я был очень удивлен и, конечно, задавал себе вопрос… Мы еще не знали, чем кончится наше плавание, фашисты могли запросто наплевать на международные конвенции. Я был не один, и моя неосторожность могла дорого обойтись всем нам. Поэтому я предпочел не вступать с ним в контакт. Вопрос: Лаврухин сказал, что образец у него с собой?
Ответ: Образец вроде бы имел форму большого креста. Впрочем, это как раз объяснимо — эмигранты вроде Лаврухина до сих пор находятся в плену суеверий. Жизнь на чужбине, в изоляции, только укрепляет в них религиозный фанатизм…
Сиверов быстро пролистал десяток страниц вперед. О судьбе Лаврухина больше ничего не говорилось. Похоже, свое намерение он не выполнил, советник посольства не получил образца.
Дальше допросы стали похожими на навязчивый бред. Как опытный шулер, следователь вытаскивал из рукава то одну, то другую крапленую карту. Ссылался на показания машинистки, посла Журавлева, рассуждал с точки зрения «здравого смысла». Сафонов пытался выстроить защиту, но постепенно сдавал рубеж за рубежом.
Листать дальше не имело смысла, итог следствия угадывался легко. Глеб вернулся к началу папки, чтобы удостовериться еще раз — пароход назывался «Фридрих Великий». Это был один из последних его пассажирских рейсов, вскоре корабль реквизировало военное ведомство Германии.
Наверняка бывший врангелевец был настоящим патриотом России. Верил, что поможет Родине образцом своей стали. Но почему Голобродов решил, что крест из сверхпрочного материала остался на пароходе? Еще где-то нарыл сведений? Может быть, благодаря своему тестю-генералу съездил в Берлин, где немецкие товарищи дали ему возможность покопаться в архивах гестапо?
Сиверов попробовал воспроизвести тогдашний расклад, представить одержимого человека, двадцать лет жившего памятью о Родине, надеждой помочь России. На пароходе хватало гестаповцев, рано или поздно Лаврухин должен был навлечь на себя подозрения. Когда он понял, что обречен, постарался ненадолго ускользнуть от слежки.
Выбросил крест за борт? Спрятал где-нибудь в щели? Если он решился спрятать образец, значит, место показалось ему надежным.
***
Из второго похода в архив Глеб вернулся в половине четвертого ночи. На этот раз Быстрицкая не спала, читала при зажженном ночнике. Еще вчера, во время ужина с фирменным пирогом, он почувствовал ее недовольство. В таких случаях он никогда не торопил события. Созреет, объяснит, в чем дело.
Теперь она созрела. Глеб был готов к семейной сцене, но сказанное оказалось неожиданным.
— Ты был с другой женщиной. И не вздумай отпираться.
— Что значит «был»?
— Ты прекрасно понимаешь.
Как она почувствовала? Не один ведь день прошел и не одна ночь. Неужели в любящей женщине естественным образом развивается та интуиция, которую мужчины обретают только после долгих лет тренировки в разведшколах?
— Рядом со мной, конечно, были женщины. Я не работаю на планете мужчин, я вообще не выбираю, где мне работать.
— Не надо. Эта женщина не стояла рядом, она с тобой «была» в полном смысле слова. Или сказать тебе русским языком, чем вы вместе занимались?
Что такое могла оставить Вика на его коже? Любой запах должен был улетучиться, даже запах самых стойких духов. Или отражение ее лица, искаженного наслаждением, запечатлелось в его зрачках?
Он ведь даже не улыбнулся ни разу этой Вике на палубе, даже не оглядел ее фигуру в бикини оценивающим взглядом. Сама проявила инициативу, а недолгую уступку мужскому естеству нельзя считать слишком большим грехом.
Если б знать, что Ирина догадается. Да он готов сейчас отдать весь мир, только бы она не испытывала боли.
— Вот удивительное дело. Вы можете быть героями, первопроходцами, бессребрениками, но, как только к вам в постель влезает дешевая шлюха, все вы одинаковы. Почему измену женщины вы считаете предательством, а свои кобелиные дела — нет?
— Измена всегда предательство, — произнес Сиверов, глядя в окно на желтые листья.
Он не мог сейчас, читать Ирине лекцию о разнице между женщиной и мужчиной, о разном содержании, которое оба пола вкладывают в секс. Ей плевать на доводы разума, и она совершенно права.
— Я никогда не строил из себя идеал. При моей работе человек ни для кого не может быть подарком.
— Только не прикрывайся работой.
— Через час у меня самолет обратно в Крым. Постарайся понять: я люблю тебя больше всего на свете.
Из самолета вышел совсем другой человек. Черная майка с короткими рукавами, черный кожаный жилет, черные джинсы на черном поясе, черная обувь на толстой подошве. Защитные очки, плотно сжатые тонкие губы и кейс в руках — там смена белья, бритвенный прибор, мужской одеколон и перчатки.
«Хотите киллера из Москвы, я вам это устрою», — решил Сиверов. Игра была рискованной, но он сделал выбор. Севастопольская милиция вряд ли ждет возвращения наемного убийцы, который, по ее мнению, едва унес ноги. Тем более такого скорого Возвращения.
«ТТ» с глушителем и снаряжение для подводного плавания он оставил в тайнике среди прибрежных скал. Сейчас, по приезде, забрал только оружие, остальное оставил на месте. Нет тачки, чтобы возить снаряжение в багажнике, да и необходимости такой нет.
Набрав номер, оставшийся в памяти с прошлого визита, Глеб услышал в трубке знакомый голос. Из-за сложного рельефа мобильная связь по Крыму не всегда действовала четко даже на малых расстояниях. Звук срывался время от времени.
— Алло, слушаю! — раздраженно повторил Жора.
— Я тут вернулся ненадолго. Надо встретиться.
В трубке воцарилась тишина, и вовсе не по причине плохой проходимости сигнала. Дыхание собеседника слышно было отчетливо.
— Вернулся?! — с придыханием переспросил «альбинос».
— Ты за рулем? Через полчаса на пятнадцатом километре. Не вздумай прятаться от меня, все равно найду. Дашь кому-нибудь весточку — хорошего не жди. Короче, сам знаешь.
Сиверов не исключал, что Жорин мобильник поставлен на прослушку. Ничего страшного, он не собирается долго держать в тайне свой приезд. Жора удобен тем, что ему ничего не надо объяснять.
