— Кто вы? — выдавил из себя Колобок. — Я вас знаю?
— Конечно. Ты меня как-то видел, — тон у Маски стал насмешливым. — По телевизору, — человек дотронулся до гуттаперчевой маски.
Затем незнакомец подошел к Колобку, отвинтил пробку с бутыли и вылил все ее содержимое на скорчившегося оператора.
— Ну а теперь… — Маска достала из кармана изящную зажигалку, очень дорогую на вид, — тебе станет по-настоящему жарко. На этикетке, — Маска взглянула на пластиковую бутыль, а потом отшвырнула ее прочь, — написано, что это горит, не оставляя копоти.
Колобок зажмурился. Он давно уже вывел для себя правило — если чего-то боишься, это обязательно случается.
Боялся камней в почках, и заполучил их, боялся ослепнуть, и уже некоторое время скрывал от всех, что у него развивается катаракта, боялся погибнуть в огне…
— Не верю я всякой рекламе, — засмеялась Маска и спрятала зажигалку. — Наверняка, только коптит и воняет. В том, что касается смерти, надо придерживаться консервативной точки зрения…
И в руке его блеснуло стальное лезвие. Закаленная сталь казалась голубого цвета.
* * *
— Пожалуй, я закажу себе бифштекс, — предложил Ники. — Кровавый, с луком.
— Не знала, что ты любишь кровавый, — заметила Маша. — Я вот, например, вообще считаю, что мясо есть вредно. Во всех религиях про это говорится. Правда ведь? — она почему-то посмотрела на Николая.
— Я не специалист, — он пожал плечами. — Вот если бы я оказался твоим стоматологом, я бы согласился с таким утверждением.
— Какое счастье, что ты не мой стоматолог, — фыркнула Маша. — Но только при чем здесь мясо?
— В дикие времена люди грызли сырое мясо и имели здоровые клыки, — пояснил Николай. — А сейчас жуют «Орбит», да к тому же без сахара, а зубы сплошь металлокерамика. Стоматологам это очень на руку.
— Это потому, что люди потребляют мало фосфора и кальция, — нравоучительно заметила Маша. — А в рыбе…
— Можно еще использовать калийные удобрения, — произнес Николай себе под нос.
— Согласен на рыбу, — вмешался Ники, — Форель со специями и лимончиком.
Переложенную раковыми шейками, с отварным картофелем. Картофель просто необходимо посыпать мелко нарезанным свежим укропчиком. Вы как?
— А чего тут спорить? — Николай фыркнул, — Простая здоровая пища.
— Ники, у тебя замашки прожигателя жизни. Где ты их нахватался? — с невинным видом спросила Маша. — Ты такой скрытный, ничего не рассказываешь про себя.
— Вот, наш сыщик тоже свою автобиографию хранит в тайне, — ухмыльнулся Ники, — ты же у него не выпытываешь?
— Сколько на свете мужиков? Уж не меньше полумиллиарда. А меня интересуешь ты…
— Такой замечательный, — заученно поддакнул Николай.
— Он мне действует на нервы, — вздохнул Ники.
— И не вам одному, — с готовностью подтвердил Николай. — Но это все равно не решает проблему.
— Какую?
— Почему вы вдруг оказались в нашей компании.
— Какая наглость! — воскликнула Маша. — Это ты оказался в нашей компании. Только подумай, Ники…
— Вы не поняли, что я имел ввиду.
— Куда уж нам.
— Я здесь, — Николай строго оглядел собеседников, потому, что разыскиваю человека. На работе я, на задании, понятно? Маша тоже заинтересована, потому что убили ее подругу. А вот Ники…
— А я потому, что мне нравится эта женщина, — сказал Ники. Маша посмотрела на него с нескрываемой нежностью.
— И еще потому, что ее необдуманный поступок — в виде штопора — помешал вызвать милицию, как только ты появился в нашей жизни. Может, тогда и трупов не было бы? — язвительно спросил он.
— Я не хочу в милицию. Я ничего такого не совершал, — скромно заявил Николай.
— Тогда тебе нечего было бояться, — нравоучительно сказала Маша.
— А вдруг на каком-нибудь орудии преступления окажутся отпечатки моих пальцев? — маниакально предположил Николай. — Или след ботинка на кровавой луже… Ох, забыл, на мне же ваши ботинки, — извиняюще улыбнулся в сторону Ники.
Маша и Ники переглянулись.
— На каком орудии?
— Какие следы?
— Какое преступление?
— Убийство твоей подруги — раз. И женщины, занимавшаяся подбором актеров — два.
И еще неизвестно кто станет следующим.
— Так это ты их убил? — Маша не знала, смеяться ли ей или завопить от ужаса.
— Неопровержимые улики вовсе не означают, что убил именно именно тот, на кого улики указывают. — попытался успокоить их Николай, и добавил, просительно, — Мы не могли бы заказать красного вина?
— К рыбе полагается белое или шампанское.
— Я всегда считал, что шампанское — к шоколаду и апельсинам.
— Ты ошибался, — холодно заметил Ники. — Шампанское — это белое вино, и оно предпочтительнее к рыбе или моллюскам.
— Тогда — шампанского.
— Сейчас. Ира… — Ники позвал официантку.
— Вы здесь часто бываете? — поинтересовался Николай. — Всех по имени называете…
— Иногда, — сухо ответил Ники. — Люблю сыграть партию в бильярд сам с собой.
Стол средненький, но зато никто не мешает.
Они сидели во втором зале, справа от входа. Николай не сводил глаз со сводчатого потолка, пытаясь разобрать, что там нарисовано.
— Но как твои отпечатки могли оказаться на орудии убийства? — осторожно спросила Маша.
— Вот, орудие, — Николай бесцеремонно отобрал у Маши вилку, которую она машинально вертела в руках. — На нем, орудии, должны быть отпечатки ваших, Машенька, пальчиков.
Вдруг он резко ткнул себя этой вилкой чуть выше запястья, и, обведя взглядом обомлевших сотрапезников, обмакнул вилку в проступившую на коже кровь:
— Теперь я могу обвинить, что это вы мне одним ударом сразу четыре дырки сделали, — патетически произнес он.
Официантка, наблюдавшая за всем этим, вдруг зажала обеими ладонями рот и побежала куда-то вниз, по лестнице, хотя казалось, ниже этого подвальчика ничего быть не может.
— Похоже, ее стошнит, — невинно предположил Николай.
— Ты — псих, — пробормотал Ники.
— Даже со справкой, — гордо ответил Николай. — Я только хотел доказать, что убивает не тот, кто оставляет улики. Скорее, наоборот. Если бы я решил кого-нибудь убить, я бы прежде подумал: как бы это сделать, чтобы подозрение пало не на меня? Сначала я нашел бы достойную кандидатуру на роль преступника. А только потом обстряпал дело.
Ники залпом допил свой бокал.
— Я подытожу, чтобы ясно было, — предложил Николай. — Разве что вы в состоянии меня выслушать.
— Естественно, — бодро ответил Ники. — Как только принесут еще выпивки.
— Я постараюсь дослушать, — сказала Маша, испытывая желание побежать вслед за официанткой.
— Итак, — Николай победоносно улыбнулся. — Если ты заранее собираешься совершить что-то нехорошее, то опять же заранее продумываешь, как бы наказали кого-то другого — вместо тебя. Я, например, в детстве, прежде чем съесть из банки варенье, всегда предварительно обмазывал этим вареньем кошку.
— Кошки не едят варенье, — строго поправила Маша. — Разве что сметану…
— Ну а я не любил сметану, — возразил Николай.
— Подожди, — Ники легонько стукнул ладонью по ребру столешницы. — Прекратите этот бред. Ты хочешь сказать, кто-то задумал убить этих людей и свалить все это на другого?
— На меня, на меня свалить, — радостно подтвердил Николай.
— Чего уж проще. Скажем ты, — он указал пальцем почему-то на сидящего за соседним столиком седобородого мужчину, который и понятия не имел, о чем они беседуют. — Ты совершил преступление. Есть свидетели, которых тебе надо устранить. Нанимаешь сыщика, ну, не самого известного, — начал он с некоторой внутренней гордостью, но спустя мгновение, встретив взгляды собеседников, вынужден был признать. — Ну, просто совершенно никому не известного сыщика.
Даешь наводку этому сыщику — сначала на одного, потом на другого свидетеля…
Сыщик приходит, говорит с этими людьми, его видят вместе с ними посторонние люди, он оставляет всюду отпечатки своих пальцев и другие там следы… А ты, преступник, — с пафосом продолжил и указал теперь почему-то на вернувшуюся официантку, отчего та вздрогнула. — Ты, преступник, ходишь вслед за этим сыщиком и устраняешь свидетелей. И на кого подумают? — он обвел взглядом слушателей. — Подумают, что преступления совершает придурковатый сыщик…
— Если ты имеешь ввиду себя, — серьезно сказала Маша. — То преступник, похоже, просчитался. Ты не такой уж придурок, я замечаю…
— ЖЕНСКИЙ ГЛАЗ, КАК КАТЕТЕР, — произнес Николай словно лозунг с трибуны, - ВОВРЕМЯ, НО НЕ К МЕСТУ.
— Остается одно, — вздохнул Ники.
— Что именно?
