Ознакомительная версия.
Шагая меж гор, в нужном месте Лавров свернул вправо, а минут через десять ходьбы он увидел камень, замеченный им во время пути. Это как будто еще больше придало сил, и Лавров двинулся по очередному каменному «коридору», ведущему куда-то на северо-запад. Однако пройдя по глубокой каменной ложбине метров двести, он почему-то вдруг засомневался – а действительно ли он был здесь и в самом деле? Почему-то рисунок стен был совсем иным, непохожим на сохранившийся в памяти.
Андрей остановился и, немного подумав, повернул назад. Но дойдя до того места, где он только что свернул влево, остолбенел от увиденного: никакой балки с пышно зеленеющими склонами там не было и в помине. Перед ним простирался каменный каньон со стенами, круто уходящими на двухсот-трехсотметровую высоту, и дном, представляющим собой сплошную каменистую гряду. Это было нечто, выходящее за рамки всякого здравого смысла. Его сознание отказывалось воспринимать реальность, поскольку память яростно твердила одно и то же – здесь должна быть балка!
«Что за чертовщина?! – Растерянно глядя по сторонам, Лавров не узнавал этого места – здесь он не был вообще. – Как же я мог так ошибиться? Нет, нет, нет! Что-то тут не то! Шел я абсолютно правильно. Но тогда как же я здесь оказался?»
Ему вспомнились читанные еще в детстве норвежские сказки Асбьернсена, в которых рассказывалось о скандинавских горных духах-троллях, которые могли в горах сбить человека с дороги, пустив его в том направлении, где он мог остаться навсегда, окончательно заблудившись, или погибнуть, свалившись в пропасть. Но не верить же в самом деле в этих злыдней-троллей? Что же могло заставить его сойти со знакомого пути и завести вообще невесть куда?
Немного подумав, Андрей решил попробовать в некотором смысле поэкспериментировать и пройти по каньону в обратном направлении. «А что я теряю? – рассудил он. – Все равно уже сбился с дороги и попал неизвестно куда. Интересно, останется ли все таким же, как это я вижу сейчас?»
Выйдя из ущелья в каньон и свернув вправо, Лавров, перепрыгивая с валуна на валун и обходя огромные глыбы выше его роста, прошел метров сто в обратном направлении, после чего развернулся и пошел к тому месту, где только что вышел из ущелья. Увиденное его потрясло: никакого ущелья, из которого он только что вышел, не было и в помине! Каньон в этом месте уходил влево, и было совершенно непонятно, куда именно он вел.
Андрей посмотрел вверх и, из-за стен не увидев солнца, скорее всего, как нарочно, скрывшегося в облаках, решил идти вперед, что называется, «наудалую», лишь бы не стоять на месте. Будучи человеком мужественным и стойким, он и в малейшей степени не испытывал того, что можно было бы назвать испугом, паникой, отчаянием. Но даже он не мог не ощутить тревоги, порожденной иррациональностью происходящего. Его не оставляло ощущение того, что он оказался в странном, призрачном Королевстве кривых зеркал, где нет ничего прочного, надежного, стабильного, дающего уверенность в собственных чувствах и ощущениях, твердую опору телу и четкие ориентиры органам чувств. В этом странном месте все почему-то было зыбким, плывучим, фантасмагоричным, ускользающим от сознания и неподдающимся логическому анализу.
Он шел и шел по странному каньону, и его не оставляло ощущение того, что хотя он куда-то и идет, но фактически топчется на одном и том же месте. Взглянув на часы, Лавров не поверил своим глазам. С того момента, как он из балки свернул в то «заколдованное» ущелье, где и начался весь этот бред наяву, по его представлениям прошло уже около трех часов. На самом деле, согласно часам, прошло всего минут пятнадцать. Андрей мог бы заподозрить, что сломались часы. Но секундная стрелка, как ни в чем не бывало бегущая по циферблату, подтверждала, что часы работают.
«Либо тут какая-то аномалия? – теряясь в догадках, мысленно предположил Андрей. – Наподобие того, как это было на Арале, на острове Барса-Кельмес?..»
Ему припомнилась история, рассказанная генералом Фединым. Еще будучи молодым лейтенантом ВДВ, вместе со взводом десантников тот был заброшен на клочок суши среди волн Арала, название которой по-тюркски означало «пойдешь – не вернешься». А если дословно, то это звучало как «пойдешь – голову отрежут».
Случилось так, что где-то в середине семидесятых рыбаки, приставшие к Барса-Кельмесу во время бури, подверглись нападению странных человекообразных существ, в большей степени похожих на прямоходящих ящеров, имевших средний человеческий рост. Чудовища, напавшие на людей, были вооружены какими-то подобиями деревянных пик с медными наконечниками. Кое-как отбившиеся веслами рыбаки, лишь отплыв в море, обнаружили, что одного человека не хватает. Судя по всему, его захватили и увели с собой неведомые обитатели острова.
Милиция, разумеется, не поверила ни слову из их рассказа. По подозрению в коллективном убийстве их задержали и поместили в КПЗ. На остров была отправлена следственная группа. Обойдя всю его территорию, опера вообще не нашли хоть каких-то следов пребывания людей или иных, описанных рыбаками существ. Но когда они уже отплывали, на остров внезапно откуда-то опустилось облако странного тумана, из которого внезапно вынырнули… три человекообразных ящера с пиками в руках. Издавая громкие квакающие звуки, чудовища побежали к баркасу с явным намерением напасть на людей. Опера, достав оружие, по их словам, с ходу убили одного и ранили еще одного ящера. Схватив своего убитого побратима, человеко-ящеры вновь скрылись в облаке тумана.
И тогда по секретному распоряжению из Москвы на остров был отправлен взвод десантников под командованием лейтенанта Федина. Бойцы целый день прочесывали остров, но, так ничего и не найдя, вернулись на «большую землю». Однако по прибытии узнали, что их уже объявили как пропавших без вести – на самом деле на острове они пробыли несколько дней. В чем заключалась тайна острова Барса-Кельмес, узнать так и не удалось. Ученые им почему-то не заинтересовались, а все материалы о происшествии с рыбаками и операми были засекречены.
«Так твою, через коромысло! Может, и здесь что-то наподобие этого самого Барса-Кельмеса? – упрямо шагая по дну каньона, размышлял Лавров. – Говорил же Петр Михайлович, что у Белухи территория какая-то аномальная… О! Кстати! А может, это связано с тем, что у меня этот манускрипт? Точно! Возможно, именно в этом и кроется вся заморочка. И что же теперь делать? Бросить ларец и идти без него? Нет, эта идея что-то мне не нравится. Какой тогда был смысл бежать за китайцем? Сто-о-о-п! Как же это мне, интересно знать, так легко удалось его настигнуть? Бежал-то он не по прямой, курс менял то и дело. А я шел за ним, как привязанный. Да, в этом тоже есть свои странности…»
Батяня шел, уже не думая о времени, теряя остатки сил, спотыкаясь о валуны и в кровь разбивая ноги об острые углы многочисленных обломков какого-то темно-серого камня, устилающих дно каньона. Внезапно Андрей увидел уходящий влево довольно пологий склон, который терялся где-то высоко, в окутывающих его кустарниках и растущих выше кронах деревьев.
«Вот это уже лучше, – обрадовался он, присматриваясь к склону, чтобы выбрать наиболее удобный маршрут подъема. – На гору поднимусь и оттуда сориентируюсь. Главное понять, где я сейчас нахожусь. Сейчас солнце бы увидеть и вершину Белухи. Ну, вперед!..»
Ощутив прилив сил, Лавров начал подниматься в гору. Придерживаясь руками за пучки жесткой, как проволока, травы, за всевозможные выступы, за ветви растущего меж камней кустарника, он с тем же упрямством, что и во время своего путешествия по дну каньона, продвигался все выше и выше. Постепенно склон сделался еще более пологим, правда, кустарники стали гораздо гуще, и продираться через них с двумя автоматами и ларцом приходилось с немалыми усилиями. Выбравшись из тени, отбрасываемой соседней горой, Андрей наконец-то увидел солнце, по высоте которого на небосклоне можно было судить, что сейчас около двух пополудни. При этом стало ясно, что раз оно светит ему в спину, то он, взбираясь вверх, движется при этом на северо-восток.
«Ну, вот и замечательно! – рассудил Лавров, вытирая со лба выступивший пот. – Значит, где-то сзади и справа должна быть видна Белуха, а впереди – та самая гора-«башня» Белый Олень. Слава богу! Хоть, может, к темноте доберусь до лагеря».
Вырвавшись из очередной зеленой куртины, он увидел перед собой увитую зеленью отвесную каменную стену, уходящую вверх метров на пятнадцать. Впечатление было такое, что некий великан своим гигантским ножом в этом месте вырезал часть горы. Но самое интересное здесь было иное. В стене зиял темный, в полтора человеческих роста высотой, зев пещеры, ведущей куда-то в глубь исполинской каменной громадины. Ошеломленный своим открытием, Лавров на какое-то время даже забыл о том, куда и зачем идет. Внезапно появилась мысль – а не заглянуть ли туда, не посмотреть ли, что там, внутри?
Ознакомительная версия.
