– Ну-ну, скажи.
– Думаешь, власть была крепкая? Да нет, такое же дерьмо, как и сейчас. Просто тогда богатых не было и никто не мог купить ракету или даже простой автомат Калашникова. А сейчас денег столько, что можно целую дивизию со всей техникой и людьми выкупить.
– И покупают. Знаю даже – кто и почем. Жаль только деньги не у нас с тобой.
– У нас с тобой власть, – напомнил Малишевский.
– Какая к черту власть!
– Не прибедняйся. Небось сейчас возле разъезда два полка служивых крутятся, вертолеты летают, радиостанции работают.
– А толку?
– Посмотрим. Дай Бог, чтобы все к утру выяснилось. И знаешь, – вдруг засуетился генерал Малишевский, – свяжись-ка ты, Николай, на всякий случай с Арзамасом и скажи им, что груз ЕАС-792 задерживается. Прибудет попозже. Мол, время и дата будут уточнены и согласованы.
– Они же знают, литерный вышел…
– Мало ли куда он мог выйти и где остановиться! До Арзамаса от того долбанного разъезда далеко. В общем, позвони.
– Нет, я не буду, – сказал Судаков, – там тоже сидят не идиоты Небось, о крушении по всей железной дороге стало известно и в Арзамасе уже знают. Хотя, скорее всего, не уверены, их литерный разбился или какой другой поезд. Мало ли наших составов по железке идет! Нет, если что случится, потом этот звонок нам припомнят.
– А ты неофициально позвони и скажи.
– Позвонить можно. Тем более, человек у меня там надежный имеется.
– Кто?
– Ты его не знаешь.
– Точно надежный?
– Как-то ни разу не подводил.
– Тогда звони.
Судаков поднялся, подошел к телефону. Замигала красная лампочка. Соединили не сразу. Наконец в Арзамасе подняли трубку.
– Это ты, Олег Иванович?
– Так точно, товарищ генерал, – бодро ответил встревоженный мужской голос.
– Слушай, Олег Иванович, тут такое дело… Мы задержали литерный, проводим одну хитрую операцию. Груз прибудет к вам другим транспортом. Пока дай своим людям отбой. Остальную информацию сообщу позже.
– Так точно, товарищ генерал, вас понял.
– Погоди, погоди, Олег Иванович. Ты уже что-нибудь слышал о литерном?
– Конечно, слышал, доложили. Мы обычно отслеживаем движение поезда.
– Так вот, я тебя попрошу об одной услуге: сделай так, чтобы вся информация о литерном останавливалась на тебе. Не дай Бог куда-нибудь выплывет! Груз прибудет попозже, а ты ничего не знаешь, приказов я тебе никаких не давал.
– Понял, товарищ генерал, – на этот раз немного заговорщическим голосом ответил невидимый полковник из Арзамаса.
– Кстати, как там твой сын?
– Не жалуюсь, товарищ генерал, нормально. Недавно в отпуск приезжал.
– Это хорошо. Окажусь в Арзамасе – заскочу к тебе.
– Буду очень рад, товарищ генерал.
– Все, Олег Иванович. В общем, держись и помни о моих словах.
– Помню.
Сигнал зуммера известил о том, что разговор с Арзамасом окончен. Два генерала ФСБ вновь склонились над картами, будто бы готовились к походу на байдарках, собирались сплавиться из озера Бездонка и проплыть по реке километров сто, приятно проводя время, варя ушицу на костре, пробавляясь охотой и сбором грибов.
Когда помощник генерала Судакова пришел со следующей колбой горячего кофе, посмотрел на своего шефа и на генерала Малишевского, ему показалось, что эти немолодые мужчины действительно собираются в туристический поход и рьяно обсуждают детали снаряжения, места остановок и кандидатуры тех, кого они возьмут с собой.
– Еще что-нибудь надо, товарищ генерал? Судаков строго взглянул на своего помощника, затем вяло махнул рукой.
– Иди домой.
– А вы, товарищ генерал?
– Я буду здесь. Всю связь переключи мне на кабинет.
– До самого утра?
– Да, девочки придут, – с абсолютно серьезной миной сообщил генерал Судаков. – Мы с Болеславом Францевичем решили немного развлечься, вспомнить молодость, капитан Сейчас позвоним девочкам. Ты на них пропуска заготовь и проводи. Мы их на столах, прямо на картах трахать будем. Скользко, зато приятно.
Капитан немного смутился, а генерал Судаков расправил плечи, сорвал галстук и швырнул его на кресло. Галстук лениво повис на спинке.
– Вы серьезно, товарищ генерал? – понимая, что генерал шутит, подыграл ему капитан.
– Вот если Болеслав Францевич с какой-нибудь длинноногой не справится, капитан, то я тебя вызову Так что сегодня ночью не напрягайся, а то не сможешь выполнить свой долг, не сможешь помочь Болеславу Францевичу.
– Иди, капитан, – подняв голову от карты, приказал генерал Малишевский, – видишь, твой шеф раздухарился. Он тебя сейчас еще и на базар за цветами пошлет.
– А я съездил бы.
– Иди, я тебе сказал, – тихо, почти шепотом произнес генерал Малишевский, и капитан понял, что разговор окончен. Разрядку от шутки генералы получили, а теперь вновь настало время работать Судаков низко склонился над картой, заложив за ухо остро отточенный карандаш – Только пепельницу, капитан, принеси сюда. Я здесь курить буду.
Капитан посмотрел на своего шефа, бросившего курить пять лет тому назад. Тогда по приказу Судакова все пепельницы из кабинета были убраны.
– Да, принеси ему, – подтвердил Малишевский.
– Завтра распекать не станете?
– Не до того будет, – устало кивнул пышной шевелюрой Судаков и вытащив из-за уха карандаш, принялся грызть его кончик.
А Малишевский выбил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и, в шутку, поднес огонек к остро отточенному карандашу.
– Пошел ты к черту, Болеслав!
– Прикуривай, прикуривай!
– Ты же знаешь, я карандаши и кусочки от веника даже в школе не курил.
– Ты еще скажи, что и любовницы у тебя нет.
– Конечно, нет.
– Это твоя жена думает, что нет, а я знаю, есть. Сам ее трахал. Хочешь назову имя, фамилию и адрес?
– Лучше бы ты со своими людьми, Болеслав, груз охранял! А то про чужих любовниц в ФСБ знаешь все, а вот о том, лежат ящики на дне озера Бездонка или их там нет, тебе не известно.
У Глеба Сиверова руки чесались сделать Ирине Быстрицкой какой-нибудь новый подарок. Если уж не получилось у него порадовать ее покупкой шубы, то стоило придумать что-нибудь еще.
С самого утра Ирина не скрывала своего раздражения, не скрывала своей обиды на Глеба, как будто именно он был виноват в происшедшем. Глеб знал: такое состояние, если не вмешаться, затягивается на день, на два… Единственное, что могло помочь, так это нечто совсем неожиданное.
– Поехали кататься на лыжах?
Ирина смерила Сиверова презрительным взглядом.
– Ты говоришь так, словно у меня дома наготове стоят три пары лыж.
– Да ты посмотри, – предложил Глеб, раздвигая тяжелые шторы.
На улице искрился снег. В этом году он выпал таким глубоким, что люди ходили только по протоптанным тропинкам, а на газонах, под деревьями, снег оставался абсолютно нетронутым.
– Хм…
– Неужели тебя, Ирина, не привлекает перспектива пробежаться несколько километров?
Быстрицкая подвинула стул поближе к окну, положила правую руку на подоконник и задумчиво посмотрела вдаль, насколько позволял это сделать городской пейзаж.
– С таким же успехом ты мог предложить пойти сегодня купаться. Все это прекрасно, когда есть лыжи. Но у тебя никогда не доходят руки…
– До чего? – усмехнулся Глеб.
– Сделать так, чтобы приходилось задумываться не о том, чего у меня нет, а о том, куда деть лишнее.
– Ты в конец запуталась, Ирина, – произнес Глеб, подходя к Быстрицкой со спины и обнимая ее за плечи. – Лыжи я найду за десять минут, а ты собирай дочь и наполни термос кофе.
Ирина внезапно улыбнулась и взмахнула рукой.
– Ты прав, Глеб, хватит мне дуться. Вот увидишь: окажемся на природе – мое настроение изменится.
– Только не в худшую сторону.
– Хуже – некуда.
Ирина начала собираться. Глеб, вооружившись телефоном, стал обзванивать своих немногочисленных знакомых, пытаясь договориться насчет лыж. Дело оказалось не из простых. Почему-то в последние годы лыжников значительно поубавилось.
Наконец ему удалось отыскать нужного человека. И самое странное – не в Москве, а в пригороде, недалеко от Архангельского. Спасителем Сиверова оказался директор дома отдыха.
– Какие проблемы! – воскликнул директор, видевший Глеба всего два раза в жизни, но хорошо запомнивший его щедрость. – Приезжайте, я не только лыжи, но и баньку вам устрою после прогулки.
– Ирина, как насчет бани? – крикнул Глеб.
– Как хочешь.
К Быстрицкой возвращалось прежнее настроение – ни с чем не соглашаться. Если получится плохо, то во всем обвинит Глеба, а если хорошо, то можно и промолчать. Женщина сеть женщина, и в этом ее прелесть.
– Решим на месте, – бросил Глеб в трубку и на всякий случай, чтобы лишний раз не тревожить Ирину, уже шепотом договорился с директором дома отдыха о том, что им забронируют двухкомнатный номер и место в столовой на несколько дней.
