Котов подошел к двери и, повернув ручку замка, медленно открыл ее. Петли не скрипели, что уже было хорошим знаком. Коридор не имел ни дежурного освещения, ни освещенных знаков выхода или запасного выхода. Просто полная темнота. Он прикрыл на минуту глаза, настраиваясь на темноту, потом открыл их и еще с минуту стоял так, давая возможность глазам адаптироваться. «Ну, вот и порядок», – подумал капитан, поняв, что начинает различать серые очертания дверей, стола и двух стульев у стены в дальнем конце коридора. А еще там была лестница, ведущая вверх.
Сторожа в здании действительно не оказалось. Как не оказалось и окон в длинных коридорах. Довольный Котов включил маленький светодиодный фонарик и стал наводить на таблички на дверях. Большая часть дверей была открыта, пять дверей по одну сторону, пять по другую. Некоторые были заперты, и Зимин читал, что написано на табличке. Чаще это были какие-то отделы. По борьбе с вредителями, по мониторингу почв и грунтов.
– Здесь, наверное, – поднявшись на второй этаж, сказал Зимин. – Смотрите.
– Что там написано? – Котов посветил на табличку.
– Что-то вроде регистрационного архива или архив регистрации.
С замком капитан провозился минут пять, плюясь и ругаясь. Наконец дверь открылась, и взгляду спецназовца предстала небольшая комната с тремя столами и несколькими стульями. А в перегородке в центре зала сделаны окошки, которые сейчас были закрыты фанерными щитами. А еще за перегородку вела вторая запертая дверь. Видимо, за ней и находился архив. Снова ворча себе под нос ругательства и рассылая проклятия, Котов принялся открывать отмычками замок второй двери.
Архивная часть комнаты не имела окна, что Котову очень понравилось. Он подвинул выключатель фонарика во второе положение, и тот стал светить ярче. Поставив его на стол лучом вверх, Котов стал обходить стеллажи, занимавшие целых три стены. Выдвижные ящички, как и в любой русской картотеке, имели железные рамки-кармашки на наружной стороне. И в эти рамки были вставлены карточки с арабскими буквами. Зимин присел на корточки и стал читать, затем решительно выдвинул первый ящичек и сказал:
– Вот, это картотека жителей поселка.
– Ты уверен? – осторожно спросил Котов, подходя к переводчику.
– Смотрите, тут фамилии и имена, даты рождения, наверное, адрес. О-о, даже дата регистрации брака. Только это фамилии на букву «А».
– Давай, Олег, ищи нужный ящичек. Клад мы с тобой нашли, если тут такие сведения.
– Обычное дело, – перебирая ящики и подсвечивая себе фонариком, говорил Зимин. – Это же типичная мэрия, хоть и на Востоке. Подход-то один к управлению и учету. А вот это уже фигово…
– Что там? – мгновенно насторожился Котов.
– Карточки перепутаны, – упавшим голосом ответил лейтенант. – Такое ощущение, что их рассыпали, а потом поспешно собирали в ящики. Здесь и на «К» фамилии, и на «Б».
– Эх, – раздраженно ругнулся Котов и подошел к переводчику: – Давай вместе перебирать… Ночь длинная. И нам сюда уже больше не попасть, потому что после наших взломов местные поймут, что кто-то что-то здесь искал. Работай, парень, работай!
Зимин вздохнул и уселся за стол, поставив перед собой ящичек. Котов подошел к стеллажам, готовясь подавать переводчику следующий ящик. Глянув на часы, он понял, что погорячился с выражением «ночь длинная». Собственно, темного времени суток у них в запасе с Зиминым было всего часа два. Мозг привычно начал искать выход из создавшейся ситуации и способы выполнения задания. Оно должно быть выполнено любой ценой, это естественно. Захватить здание? Даже несмотря на то, что это может привлечь внимание боевиков и завяжется бой. Ну, продержатся они полдня, найдет Зимин карточку с адресом Марона Захирака, а потом что? Выпускать под прикрытием Зимина? Одного? Чтобы он… Глупо! Проще высыпать в мешок все карточки, и к себе. И уже там… Черт, тогда карточки перепутаются еще больше, и Зимину придется перелопачивать… сколько тут жителей… тысячи?
– Есть! – чуть ли не заорал Зимин и подскочил, уронив стул. – Есть, товарищ капитан, вот он! Марон Захирак. Родился 1 октября 1968 года. Подходит по возрасту, судя по рассказам Адада. И детей у него четверо.
– Адрес, Олег, – железным тоном произнес Котов, стараясь не выдавать своего волнения.
– Адрес у него… зачеркнутые названия… два раза. Наверное, названия улиц менялись. Последнее название – улица Шимун, дом номер 38.
– Иди сюда, – вдруг позвал капитан из дальнего угла комнаты.
– Что? – не понял Зимин и обернулся на голос командира.
Котов стоял в темноте и водил фонариком по карте поселка. Оказывается, тут и карта есть. И снова Зимин почувствовал себя несколько ущербным ребенком в семье спецназовцев. Ведь один взгляд на помещение, и можно было заметить, что на стене висит карта, рядом какая-то схема, кажется, электросетей или канализации. И еще какая-то схема.
– Так, – стал водить он пальцем по карте поселка. – Не то, не то…
– Ближе к окраинам смотри. Если он крестьянин, то у него и дом на окраине, и участок сельхозугодий там же.
– Вот она! – Палец переводчика уперся в ту часть поселка, которая находилась севернее шоссе. Там была вообще всего лишь одна улица. И как раз там они сегодня были на месте убийства боевиками старика и женщины. – А вот и его дом. Четная сторона, предпоследний дом.
– Хорошо, можно скрытно подойти и уйти, – задумчиво произнес капитан. – Хоть тут повезло. Как бы мы ломились к его жене, если бы его семья жила в многоквартирном доме в центре поселка? Крестьянин – это хорошо. Сядь за стол, перепиши все данные с карточки, включая имя и девичью фамилию жены, имена детей. Все запиши, нам сюда больше уже не вернуться. Потом карточку на место, ящик тоже. В темпе, Олег!
Утро застало спецназовцев уже на других местах. Теперь точки наблюдения располагались выше, откуда без проблем можно было добраться до своих машин. Теперь три группы наблюдения выполняли функцию прикрытия командира и переводчика, которые пошли на контакт с семьей Захирака.
Пикап Котов загнал в низинку метрах в пятистах от нужного дома. Зубченко, сливаясь с кустарником, в котором он выщипал себе смотровые щели, стоял за пулеметом. Обзор у него был практически круговой, и дом Захирака он видел отсюда хорошо. Котов и Зимин стояли за деревьями у жиденького родника, который выбивался между камнями, жалко обтекал их и снова исчезал. Но уровень грунтовых вод тут был выше, чем в других местах, поэтому вокруг зеленели четыре раскидистых дерева и кустарник был выше и гуще, чем в пустыне.
– Смотри, Олег, из дома вышла женщина. Черт, не успели! Это, наверное, его жена, судя по возрасту. Если она на базар или в магазин, то это может быть надолго. Придется ждать, а это значит терять время.
– А может, не жена, а теща? Или мать?
– Нет. У восточных женщин, конечно, если они не пользуются косметикой и не наводят красоту, старость во внешности наступает раньше, но она совсем не старуха. Смотри!
Зимин, разглядывавший соседнюю улицу, тут же повернулся и навел на нее бинокль. Ей навстречу шла какая-то женщина, и когда они поравнялись, жена Захирака остановилась и что-то сказала, но та не ответила, только прижала накинутый на голову платок ко рту и прибавила шаг. Жена Захирака опустила голову и шаркающей походкой побрела дальше. А встречная женщина отошла на пару шагов, обернулась и плюнула ей вслед.
– Понял смысл этой интермедии? – спросил Котов.
– Да. Явно их семью тут многие ненавидят. Наверняка из-за мужа-боевика, особенно после вчерашнего убийства. И еще, Борис Андреевич, та женщина плюнула ей вслед, когда отошла на несколько шагов, а не сразу под ноги. Значит, побаиваются эту семейку. Такой ли уж он безобидный, это Марон?
– Не знаю, – задумчиво произнес Котов. – Поживем, увидим. Смотри! Та женщина идет к дому напротив, а там на веранде под навесом сидит в инвалидном кресле мужчина без ног.
Женщина поднялась по ступеням на веранду, выложила из сумки на стол покупки, подошла к мужчине, провела ладонью по волосам, нагнулась и поцеловала его в темя. Потом взяла часть покупок и ушла в дом. Через несколько минут она вернулась и занялась приготовлением кофе. Потом они с инвалидом пили кофе. Молча потягивали крепкий напиток и молча смотрели на далекие горы Рашид, протянувшиеся на юге.
– Это муж и жена, – заключил Зимин. – Посмотрите, как они сидят, сколько умиротворения в их позах, в их молчании. Мне кажется, что они хорошие люди. Знаете, Борис Андреевич, я тут как-то вычитал одну умную мысль в Интернете. Не знаю, кому она принадлежит, но смысл очень глубокий. Звучит она так: «Собеседников полно, помолчать не с кем». Смотрите, как им комфортно молчать вместе. Мне бы такую жену найти!
– Слушай, философ, – сказал Котов, – знаешь, что мы с тобой сейчас сделаем? Пойдем вот к этим людям в доме напротив. И очень хорошо, что жена Захирака ушла и не увидит нас. – Котов постучал по микрофону, призывая к вниманию своих подчиненных: – Внимание всем, я – Барс! Доложить обстановку.
