– Он умным был, на агронома в сельхозинституте выучился. Домой вернулся, меня просватал, калым заплатил. Все мне завидовали. – Тут продавщица все-таки не выдержала и заревела. – Его бы и председателем на собрании выбрали, или из района напрямую назначили. Он все знал, как что сажать и убирать, и всем этим уже в колхозе руководил. И вот через месяц после свадьбы уехал мой любимый на коне в степь к рисовым чекам и не вернулся.
Продавщица тихо завыла. Тихон молчал и не мешал ей. Он знал, коль женщина заплакала, не торопи ее, сама все расскажет. Казашка проревелась и продолжила:
– В тот день, как он уехал, ветер сильный задул, песком глаза сек. Это колдун «семь ветров» накликал, чтобы Габита моего погубить. Конь потом вернулся, а Габита так и не нашли. Я ему шапку нашу народную из белого войлока сшила и этого коня на шапке вышила.
Продавщица достала откуда-то из необъятной груди фотографию. На ней стояла стройная девушка, одетая в нарядное национальное платье. Под руку ее держал молодой казах с серьезным лицом в белой островерхой шляпе с широкими отогнутыми полями, на тулье которой был изображен вороной конь. Казашка похвалилась:
– Это мы после свадьбы.
Раздался приглушенный рокот подъехавшего автомобиля. Сзади едва слышно скрипнула дверь, и сбоку на фотографию уставилось лицо председателя колхоза Шакенова. Задумавшаяся продавщица вздрогнула, заметив вошедшего, только когда он коснулся ее плеча.
– Что это ты, Гульнара, фотовыставку устроила. Почему не за прилавком?
– Ахан Бекбулатович, я так… – продавщица покраснела. – Габита вспомнила…
– А студент тут при чем? – Председатель колхоза смерил Тихона долгим внимательным взглядом. – Почему не в поле?
– Зарядку делал, пробежался. Сейчас вернусь. – Почему-то Заколову не хотелось объяснять, что он ищет пропавших друзей.
– Как рыбка? Понравилась? – В магазин заглянул добродушный водитель Ильяс.
– Хороши пробежечки. – Шакенов недоверчиво покачал головой, повертелся около прилавка и столь же неожиданно вышел. – Поехали, Ильяс, дел много.
Водитель похлопал Тихона по предплечью.
– Еще увидимся, – пообещал он и поспешил за председателем.
Тихон дождался отъезда машины и посочувствовал Гульнаре:
– Строгий у вас председатель.
– А как же иначе с колхозными-то? Но Ахан Бекбулатович хороший. Он двадцать лет назад клад нашел и все государству сдал. Все! До последней копеечки.
– Клад! А где? – удивился Заколов, вспомнив вчерашний рассказ Толика про яму с кладом.
– На берегу реки. Кувшин с древними монетами водой вымыло. Он тогда получил от государства четвертую часть и на все эти деньги закупил для колхоза технику. Его за это в тот год и выбрали председателем. А ведь хотели сначала совсем другого – Бахитжана. Но он тоже в песках сгинул.
– Как? – поразился Тихон.
– Не знаю. Я тогда еще маленькой была. Помню, что Бахитжан всегда улыбался, у него ремень с большой пряжкой был, а на ремне красивый якорь. Я тогда не знала этого слова, он мне объяснил.
– Это матросский ремень.
– Да. Бахитжан на море служил. Когда он пропал, тогда и стали про колдуна говорить. Но тихо, шепотом. Колдуна все боялись, нас, детей, им пугали. Он уже давно отдельно от аула живет.
– Да, тяжело вам, – задумался Тихон.
– Конечно, мне тяжело, – согласилась Гульнара. – Хорошо, Габит ребеночка успел мне оставить. Не одна теперь. И председателю спасибо. Меня как вдову с малым ребенком в магазин на легкую работу определил.
– А вы не видели, в какую сторону ушли вчера студенты?
Продавщица сделала два шага, открыла дверь магазина и, махнув рукой вправо, сказала:
– Туда. Туда они пошли.
– Спасибо, – поблагодарил Тихон, намереваясь уходить.
– Только это ничего не значит, – крикнула ему вдогонку продавщица. – Иногда кажется, что идешь прямо, а на самом деле топчешься, как коза на аркане. Ты колдуна спроси, если не боишься. Он про степь все знает и иногда, говорят, помогает.
Заколов дошел до края аула и свернул в степь в том направлении, куда показала Гульнара. Здесь начиналась небольшая тропинка, и Тихон сделал вывод, что ребята наверняка должны были направиться по ней.
В начале тропинки росла джуда – невысокое дерево с черными плодами в мохнатой шкурке с продолговатыми косточками. Плоды уже созрели и напоминали очень мелкие маслины. Тихон сорвал несколько штук и не спеша пожевал, разглядывая дерево. Сквозь зеленые ветки голая осенняя степь, таинственно поглотившая двух студентов, выглядела дружелюбнее.
Ранней весной земля здесь взрывалась алыми пятнами тюльпанов. Потом степь отдавала оставшиеся соки одиноким смелым растениям, дерзнувшим украсить ее редкой зеленой щетиной. Но, истощившись под жестоким летним солнцем, потрескавшаяся поверхность покорно мирилась с вцепившимися грубой хваткой жесткими высохшими стеблями колючек.
Одна из веток на джуде была сломана, давно высохла и висела лишь на небольшой полоске коры. Ветка была толстая и заинтересовала Заколова вычурной кривизной. Он отломил ее, посмотрел, как зеленые продолговатые листочки на других ветках успокаивались после грубого вмешательства, и вдруг заметил притаившегося среди них богомола. Богомол был такой же вытянутый и зеленый, как листья, и выдал себя только строгой неподвижностью.
Тихон вспомнил, что по древнему поверью у богомола можно спросить дорогу. Он наклонился и по-дружески поинтересовался: где ему найти пропавших друзей. Богомол немного поразмыслил и вытянул левую переднюю лапу. Тихон улыбнулся, поблагодарил насекомое за добрый знак и шагнул в указанном направлении.
На пути сразу же встретилась яма с мусором. Он обогнул ее и продолжил шагать прямо, обламывая тонкие прутики на прихваченной ветке и внимательно глядя под ноги. Грунт был твердый и каменистый, но кое-где на песчаных наносах он видел отчетливые следы двух путников. В одном месте он заметил окурок от сигареты с фильтром. Окурок был свежий. Должно быть, Боня вчера курил по дороге.
«Значит, я на правильном пути», – обрадовался Тихон. Но человек с обрубленным мизинцем думал иначе.
Он дождался, когда студент удалился на достаточное расстояние от аула, и сунул в нос огромной мохнатой среднеазиатской овчарке платок, забытый Заколовым на прилавке в магазине.
Следует команда «Фас!», тяжелая собака легко перемахивает через ограду и молча несется в степь, глядя налитыми кровью глазами в спину удаляющегося парня.
Тихон сосредоточен на поиске. Он слышит мягкие шаги сзади и оборачивается только в тот момент, когда пес уже летит в решающем прыжке, нацелив раскрытую пасть ему в горло. Тихон импульсивно выставляет перед собой корявую ветку джуды, которую все еще нес в руках. Пес сбивает парня с ног и с хрустом смыкает челюсти на толстой палке. Его кирпичеобразная морда и большие клыки оказываются прямо перед лицом Тихона.
Молодой человек двумя руками упирается в ветку сдерживая напор агрессивного зверя. Пес со злостью вгрызается в назойливое препятствие, видимо намереваясь его эффектно перекусить. Больше ему ничто не помешает. Палка трещит, на Тихона из оскаленной пасти большими шматками капает теплая слюна, когти зверя впиваются в грудь, а острые клыки придвигаются все ближе к горлу.
К счастью, палка оказалась псу не по зубам. На мгновение пес ослабляет напор и разжимает пасть. Тихон тут же пропихивает палку как можно глубже. Она вдавливается между челюстями пса. Глаза овчарки удивленно испуганны, пасть беспомощно раскрыта. Заколов изо всех сил как рычаг поворачивает ветку, и собака опрокидывается на бок. Морда с оскаленными клыками торчит вверх. Из разорванных сучьями губ струится кровь, теряясь в длинной светлой шерсти собаки.
Заколов выхватывает столь замечательно крепкую ветку из растопыренной пасти и пережимает ею шею собаки. Он наваливается на слюнявую палку и давит всей мощью натренированных рук. Толстая ветка изгибается на шее животного. Пес хрипит, сучит лапами по земле, безумные глаза выкатываются из орбит. На собаке Тихон замечает ошейник и удивляется. Значит, пес не бездомный. Силы овчарки явно тают, глаза затягивает мутная поволока, и пес окончательно затихает, смирившись с участью побежденного.
Заколов ослабил давление. Пес мелко-мелко задышал, возвращаясь к жизни. Тихон тоже перевел дыхание после отчаянной борьбы. Откуда взялся безумный пес? И что за место это такое, где не только змей и скорпионов, даже собак надо опасаться?
Молодой человек встал и огляделся. Безлюдный аул хранил полное молчание. Не было видно ни одного человека, некому даже пожаловаться на их невоспитанных псов. «Что ж, я не виноват, что собачке пасть повредил. Это вынужденная самооборона», – за неимением свидетелей сам себя оправдал Заколов.
Он отряхнул пыль с одежды, снял футболку, осмотрел царапины на груди, оставленные собачьими когтями, не обнаружил ничего опасного и обратился к лежащему псу:
