бог из машины в театре Софокла, возник дервиш-спаситель. В эпическом противоборстве он одолел плохих парней, причем половина из них погибла (мелкие людишки, ради большого дела не жалко), а спасенные исследователи взяли избавителя в свою компанию. Просчитать этот шаг было несложно: они потеряли помощников, а дервиш только что доказал, что он физически крепок и вообще подходит им по всем статьям.
Для чего потребовался Кериму-Мансуру такой сложный маневр? Все просто. Его шестерки обыскали вещи экспедиции и убедились, что карта у Вранича. Им ничего не стоило убить и серба, и Вадима. Но что потом? Вести раскопки самолично басмачам не с руки. Очень скоро новость о пропаже заграничного ученого дошла бы до республиканских властей. Они бы сообразили, что инцидент международного уровня чреват последствиями и что партийная элита Туркестана может слететь с высоких постов. На розыск Вранича бросили бы все имеющиеся силы армии и милиции и в район крепости отправили бы отряд, в стычке с которым бандитам бы не поздоровилось.
Значит, Керим должен был действовать иначе. Он рассудил, что вернее всего втереться в доверие к научнику и его товарищам и вместе с ними на законных основаниях производить раскопки. Остальная же банда держалась поблизости, готовая прийти на помощь по первому сигналу атамана. Однажды они сплоховали — напали на стан хоккеисток. Все-таки отсутствие вожака действовало на них разлагающе, и Мансур несомненно хотел поскорее докопаться до сокровищ. Вышло так, что их чуть не увел у него из-под носа Хрущ-Хрулев. Но тут уж сообщники не дали маху, нагнали его, завалили, а украденное забрали.
Теперь стоп. До этой стадии все можно разложить по полочкам. Но какого беса Мансур, то есть Керим-бек, остался с экспедицией? Верил в чепуховину насчет воскрешения мертвеца из склепа и задумывал употребить ее в своих корыстных целях? Нет, это на него не похоже. Правдоподобнее другое: он знал или надеялся, что в крепости спрятано еще что-то ценное. Случайное разоблачение разрушило его замыслы. Сейчас он мчится к своим и думает, что легко отделался.
Вадим критически пробежался по выстроенной схеме и нашел в ней шаткое звено. Что заставило Керима-Мансура вызваться в сопровождающие и покинуть крепость? Он отправился в Алтынкан, где рисковал быть узнанным, а по пути еще оборонял его, Вадима, от волков, спасал ему жизнь… Не вяжется это с образом беспощадного зверя в человеческом обличье. И если целью бека является крепость, то в кишлаке ему делать было совершенно нечего. А он и не делал — сидел себе в теньке, перебирал четки, мурлыкал на разных языках. Зело неисповедим сей муж, как сказал бы шеф Александр Васильевич. И эта неисповедимость делает его еще опаснее.
Так, хватит сидеть. Время дорого! Керим доскачет до своих арапов, они всем кагалом явятся сюда — и пиши пропало.
Раз так, то нужно поскорее добраться до крепости, предупредить научника, занять оборону. В мешки, взятые из кишлака, помимо еды, утрамбованы цинки с патронами для «Гочкиса» и револьверов, а также десяток гранат. С таким цейхгаузом под защитой кирпичных стен можно продержаться не одни сутки. Насколько было известно Вадиму, Керим-бек не располагал походной артиллерией, а из винтовок и даже пулеметов, если они у него есть, добротное укрепление не разнесешь.
Время будет работать на защитников. Когда из Москвы привезут сейф, Мокрый никуда не денется — отправит с ним в пустыню надежную охрану. И басмачам придется несладко.
Успокаивая себя, Вадим собрал лошадок, которые разбрелись кто куда. Их осталось две — это были те, что несли багаж. Лошадь Вадима погибла, а на своей Керим ускакал в неизвестном направлении. Паршиво… До крепости еще добрых верст пятнадцать. Идти — ноги отвихляешь, а громоздиться на конягу, которая и без того перегружена — не дело, может не дойти.
Не найдя лучшего варианта, он повел обеих клячонок в поводу. Они ленились, копыта переставляли неохотно, а он не мог их подгонять, потому как сам вяз в песке, через силу выпрастывая ноги. За полчаса одолел таким макаром хорошо если с полкилометра. Взмок, запыхался… Надо думать, со стороны — плачевное зрелище.
Вынув затычку из бочонка, Вадим напился нагретой солнцем воды. Подумал, не сбросить ли с какой-нибудь из лошаденок часть груза, чтобы усесться в седло. Нет… В кулях ничего лишнего, все пригодится. Но если рассмотреть вопрос иначе, кому пригодится? Может, потому и не видно Керимовых коршунов поблизости, что они сейчас в другом месте развлекаются? Набросились на крепость, где их никто не ждал, и расклевывают ее… Вранича с Павлухой саблями полосуют, девчонок насилуют, мумию из гроба выбросили и шарят там в поисках злата-серебра. А бесстрашный агент специальной службы, который должен был эти бесчинства предотвратить, плетется, как какой-нибудь калика перехожий, и неизвестно, когда и куда доплетется.
От безысходности Вадим занялся самобичеванием, но вдруг заметил на отдалении коня, который, понуро опустив голову, ходил меж холмов. Вадим вытянул губы и громко курлыкнул — на войне так подзывали своих Бурок и Зорек царские инфантеристы. Конь прянул ушами, помедлил, но подошел. На его холке, свесив мертвые руки, лежал парень, что привез пакет из Самарканда.
Вадим высвободил его из стремян и снял с седла.
— Извини, друг, но коняшка тебе уже ни к чему, а мне в самый р-раз…
Уложил труп на песок, изготовился вспрыгнуть на освободившегося коня, да совесть заела. Потратил еще минут двадцать, чтобы вырыть в песке неглубокую могилку, благо среди снаряжения была и совковая лопата. В гимнастерке убиенного нашлась красноармейская книжечка, из нее Вадим узнал, что парня звали Артемом Трофимовичем Гацканом. Тысяча девятьсот восьмого года рождения, совсем пацаненок…
Книжечку Вадим забрал, чтобы передать Мокрому. Наскоро засыпал тело, воткнул в бугорок винтовку с вынутым затвором, а на ложе ножиком процарапал имя и фамилию похороненного. Авось когда-нибудь перевезут прах поближе к людям, а то и на родину переправят.
Исполнив долг, постарался забыть о нем и скомандовал коню:
— Н-но!
Тот потрусил вперед, лошадки с вагой еле поспевали за ним.
Когда он добрался до крепости, еще не смеркалось, хотя солнечный шар висел уже низко, и удлинившиеся тени скользили по пустыне черными острозубыми полосами.
Перед Вадимом открылась опустелая площадка. Там, где раньше горел костер и стояла бочка, не было ничего. Он соскочил с коня, пробежал несколько саженей и забеспокоился еще сильнее. Палатка экспедиции, юрты девушек-спортсменок — все исчезло!
Где люди? Снялись с места, поменяли дислокацию или… лежат убитыми?
Он выстрелил вверх из револьвера. Хотел позвать Вранича, Павлуху, Гулю, но в крепости лязгнуло, и
