– Не твое дело.
– Скажи хоть стоило ли оно того?
– Ты можешь идти молча?
На лице Яна расплылась довольная улыбка. Кажется, он понял для себя все, что хотел. Костик и Лермонтов безмолвно плелись рядом, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться в безопасности. Впрочем, безопасность на Янтаре понятие зыбкое. Сейчас зомбированных не было, но кто сказал, что их не нахлынет целая армия в следующую же секунду? Саня непрерывно стрелял глазами по сторонам. Кот куда-то запропастился, и теперь мужик сам прокладывал путь, обходя аномалии. Может, оно и к лучшему, что Барсик убежал. Вернется домой и забудет через два часа встречу с людьми. Обязательно по иронии съест кого-нибудь из «Долга». Леха умеет создавать окружающим проблемы!
В Низине Артефактов Унылый вдруг остановился. Вместе с ним встал и отряд. В это мгновение он остро ощутил, что за ним наблюдают. Небо все так же довлело бетонной плитой, дождь капал, шелестя по траве и кустам. Черные силуэты мертвых деревьев склонились под гнетом тяжелой атмосферы. А теперь еще и прилипучее чувство скрытой угрозы. Интуиция спасала сталкера на войне не единожды. Сейчас, когда знакомое ощущение вновь тюкнуло Саню в самое нутро, он понял, что нужно немедленно принять решение. От него будет зависеть их дальнейший успех. Он взглянул на брошенный лагерь. Автобус с облупленной краской уставился на него в ответ мертвыми выбитыми окнами. Тент над костром оборвался с одного угла, и сейчас по нему текла струйка воды. Кострище давно плавало в луже. Что-то там было не так, как тогда, когда Саня проходил мимо в первый раз. Что-то изменилось. На разгадку времени не было. Не медля он отправился в сторону завода. Есть «хвост», и он это чувствует затылком, словно чужое дыхание.
– Вы решили обосноваться там? – удивился Ян.
– Если струсил, можешь проваливать, – фыркнул Унылый.
– Не то чтобы. Не ожидал, что тебе хватит смелости завести сюда свою дочурку.
– Но «Росток» тебя почему-то не удивил.
– Хех... и то правда.
Они шли вдоль высоких красных стен, огороженных по периметру сеткой с колючей проволокой. Впереди, ближе к КПП и главным воротам, забор обрывался. Заходить можно было беспрепятственно. У Сани включился боевой режим. Сейчас ему было необходимо избавиться от слежки. Он не знал привел ли ее за собой Град специально. Но независимо от того намеренно он это сделал или случайно, Града бы тоже неплохо в таком случае сбросить. Если отряд Лисицына играет всего лишь роль приманки, то ни о какой сдаче их реального местоположения речи быть не может. Тогда придется оставить в их взаимоотношениях недосказанность. К сожалению. Это неправильно, но семья важнее.
Кусты зашуршали. Саня вскинул «калахан». Из зарослей, шатаясь, словно пьяница, вышел на ватных ногах наймит в уже бесцветной грязной форме. Некогда хорошо одетый боец утратил внешнее былое величие. Теперь он походил на опустившегося на самое дно бомжа. Вялым движением мужик поднял руку с зажатой в ладони... палкой.
–А-а-а-аыэ-э-э... – промычал бедолага, шаркая подошвами по сырой земле. Указательный палец зомбированного подрагивал. Наверное, он хотел выстрелить. Сырой сучок безжизненно молчал. В мутных глазах наймита отразилась усталость, безнадега и состояние полного опустошения. Милосердная пуля из «калаша» оборвала мучения мужика. Унылого, правда, картина не проняла – он тертый калач. Зато нервно сглотнул Костик. Привыкший сидеть в тылах группировки салага в первый раз столкнулся с подобным. Зрелище глубоко затронуло не привыкшего к настоящим ужасам парня. По плечу молодого похлопал Лермонтов.
– Что, в первый раз? – спросил Унылый, когда заметил, как того перекосило.
– Что с ним? – тревога на лице пацана.
– Крыша поехала, – как ни в чем не бывало бросил Саня и направился дальше, к заводу. Желание идти за ним следом у отряда заметно поубавилось. К сожалению, другого выбора не было.
Унылый осознавал всю опасность, которой себя подвергает. И все же не мог он просто так взять и привести к лагерю слежку. Все еще не отпускало то мерзкое ощущение чужого присутствия, нежелательного и опасного. Доверять интуиции он привык. Ведь если бы не эти животные чувства, он бы закончился не то, что в первый год войны – в первую неделю. Кажется, Ян почувствовал неладное, когда на входе через железные решетчатые ворота, местами проржавевшие и покрытые выцветшей голубой краской, они увидели уже троих зомбированных, только на сей раз с настоящим оружием. Бандит, такой же потерянный, с открытым ртом ронял слюни на грязную кожанку. В руках у него болтался «обрез». Сталкер-одиночка тащил на ремне по асфальту «гадюку». У третьего вид был непонятный – какой-то мужик в плаще, джинсах, с АКСУ без магазина.
– Разом, – дал команду Унылый, вскидывая «калаш».
Костик, Леня и Саня уложили всех троих единым залпом. Ян не стрелял. Без очков даже пытаться не стал. Мужик в плаще стал ерзать по земле. Холодные капли дождя хлестали по бледной коже. На лбу зияла дыра, а под головой растекалась лужа крови. Иногда пуля проходит мимо важных отделов головного мозга, и человек не умирает даже после выстрела в упор. Бедный зомбарь мычал, дергался, как пораженный инсультом. Еще один выстрел, и он затих навсегда. Перешагнув через тело, Унылый направился вглубь заводских лабиринтов. Вдруг из-за угла одноэтажного домика, видимо, какого-то офиса, раздался характерный рык. Дернувшись, Унылый увидел обычного снорка. Зверюга ползала на карачках, волоча по мокрому асфальту обрывок «хобота» противогаза. Стекла изнутри головного убора запотели, лохмотья, бывшие когда-то свитером, промокли насквозь под дождем и от крови. Приметив незваных гостей мутант зарычал опять и припал к земле, готовый к прыжку. Тут-то Саня его и приколотил щедрой очередью в районе головы и шеи. Чудовище как взяло низкий старт, так на нем и полегло.
– Что-то ты сильно спокойный, – подметил Ян.
