Когда он вернулся, то застал своих коллег весело смеющимися и совершенно расслабившимися, как будто с них сняли тяжелую ношу.
– Пресвятая Дева! – сказал весело Халлоран. – Может быть, я и выгляжу как настоящий банкир, но чувствую себя полным идиотом.
– Пит, ты и есть полный идиот, – отозвался Рорк. – Даже самый модный костюм не сможет скрыть этого. Любой гомик в один момент распознает, кто ты есть на самом деле.
Халлоран нахмурил брови.
– Это действительно так, майор?
– Не беспокойся, – ухмыльнулся Коллинз. – Ты отлично выглядишь. Парни, я знаю, что каждый из вас ищет работу. Поэтому, когда мы закончим с этим делом, прошу вас всех позвонить мне.
Дневной рейс в Аддис-Абебу с промежуточными пересадками в Париже и Риме прошел без каких-либо приключений.
Самолет в восемнадцать ноль пять приземлился в столичном аэропорту Боле – ничем не примечательном сооружении: главное здание из стекла и бетона и ряд аэродромных построек. Двигатели еще продолжали работать, когда со стоянки, расположенной вдоль аэровокзала, стремительно отъехал черный «мерседес» и, описав дугу под крылом самолета, подкатил к уже подававшемуся трапу.
Пассажиров попросили оставаться на своих местах. Когда световое табло с надписью «Не курить» погасло, стюардесса пригласила всех к выходу.
Коллинз первым из троих появился на верхней площадке трапа, огляделся и, увидев невдалеке сверкающий лимузин, быстро спустился и направился прямо к нему. За рулем сидел водитель, одетый в униформу. У задней дверки стоял небольшого роста человек в сером костюме, какие носят чиновники во всем мире. Он явно нервничал, переступая с ноги на ногу. Когда Коллинз подошел к «мерседесу», верхняя губа человечка растянулась в растерянной и выдававшей некоторое беспокойство улыбке, он протянул руку и поприветствовал майора.
– Асфуд, – сказал он, продолжая улыбаться.
Рорк заметил, как во время рукопожатия задергалась маленькая костлявая рука эфиопа. Здороваясь затем с каждым из них, Асфуд повторял свое имя и добавлял:
– Переводчик. Владею английским, французским, итальянским и амхарским. Работал в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Риме.
Рорка удивило, каким образом этот явно напуганный жизнью человек, боящийся всего и вся, мог приобрести опыт и знание нескольких языков. А уж если он смог этого добиться, почему продолжает оставаться таким забитым? Возможно, подумал Рорк, на него оказывает влияние значимость предстоящей встречи.
Англичане удобно расположились на заднем сиденье «мерседеса», а Асфуд устроился рядом с водителем. Машина на большой скорости направилась к воротам, откуда за ее движением следили два эфиопских полицейских. Они поспешили открыть створки, выпрямились во весь рост, отдавая салют почетным пассажирам, и тотчас же закрыли ворота, как только «мерседес» промчался мимо.
* * *
Аддис-Абеба представляла собой странное сочетание блеска современности и накопившихся за несколько десятков лет разрухи, нищеты и убожества. Город был основан дядей Селассие, императором Менеликом в 1892 году. В то время Аддис-Абеба, что значит «Новый цветок», была последним из ряда поселений, которые по очереди объявлялись столицей и оставались ею до тех пор, пока не уничтожались полностью окружающие леса, и, таким образом, не исчезало топливо для приготовления пищи, обогрева и других целей. Тогда основывалось новое поселение, и столица переносилась. Но Аддис-Абебе была уготована другая судьба. Город находился на высоте восьми тысяч футов[20] над уровнем моря, раскинувшиеся кругом горные луга, покрытые цветущими маргаритками, лилиями и орхидеями, умеренный климат, – все вызывало восхищение.
Решив остаться на этом месте, Менелик приказал посадить быстрорастущие эвкалипты для использования их в качестве топлива, и это способствовало тому, что Аддис-Абеба сохранилась как столица Эфиопии. Вскоре император построил себе дворец – белый двухэтажный дом, единственное кирпичное здание в те времена. За ним последовало возведение других капитальных построек: казарм, служебных помещений, мастерских, часовни и даже клеток для содержания дворцовых львов.
С тех пор многое из средневековой нищеты осталось нетронутым: на окраинах почти полностью отсутствовала канализация, попрошаек и бездомных на улицах было больше, чем в любом другом месте на земле. Но налет модерна все же коснулся этого города с населением 800 000 человек. Деловые кварталы, отели, магазины, больницы, впечатляющие дома богатых людей и громадное здание штаб-квартиры Организации африканского единства – все это находилось почти в нескольких шагах от низких, вросших в землю лачуг. Повсюду – эвкалиптовые деревья с их голубовато-зеленоватой листвой, такси «фиат» по доступным ценам, ларьки и палатки, торгующие луком, чесноком, перцем и другими специями. Поражало большое количество – особенно после голода 1974 года – бездомных и нищих: толпы жалких грязных людей в лохмотьях, обнаженные тела, кожа да кости.
Вот в такой город, некогда столицу империи, стремительно въехал черный «мерседес». Понадобилось не более десяти минут, чтобы добраться от аэропорта до отеля «Хилтон» – квадратного девятиэтажного здания, выкрашенного в серые и коричневые тона. Здание располагалось на большой территории: пятнадцать акров земли, покрытых жестким дерном, разбросанные повсюду эвкалипты, бассейн, теннисный корт, детская площадка – в общем, оазис цивилизации в куче мусора, которую представлял собой город в целом.
* * *
Улыбающийся менеджер, облаченный во фрак, вручил им ключи от номеров. Рорк был неприятно удивлен, когда у них потребовали паспорта. Это обычный порядок, объяснил менеджер, продолжая улыбаться: к сожалению, в Аддис-Абебе все еще существуют воры. Паспорта до отъезда будут находиться в сейфе отеля.
Всем троим отвели номера на четвертом этаже; они располагались по одну сторону коридора. Из окон, выходящих на запад, далеко, за окраинами, виднелись горы. Вместе с пустынями, которые с севера и востока подходили почти вплотную к городу, они способствовали тому, что Эфиопия сохраняла независимость и не подвергалась длительным завоеваниям.
Асфуд сообщил, что все трое являются гостями эфиопского правительства и их однодневное пребывание в стране полностью оплачено. Он сказал также, что они без стеснения могут пользоваться всеми услугами отеля, и пожелал хорошо выспаться и отдохнуть перед важным совещанием. Завтра в десять утра он будет ждать их с машиной у входа.
В течение последующих нескольких часов, когда они разошлись по номерам, приняли душ, а затем снова встретились и вместе пообедали, никто и словом не обмолвился о предстоящей операции. Да и вообще они были немногословны – согласились, что ничего нельзя было сделать в отношении паспортов: любой протест с их стороны мог вызвать только подозрения. А в остальном они представляли из себя маленькую армию накануне решающего сражения – каждый в отдельности был погружен в свои собственные мысли.
* * *
Воскресенье, 11 апреля
Если не считать мрачных тонов интерьеров «Хилтона», они вполне могли бы думать, что находятся в любом другом отеле для интуристов. Обслуживание было на приемлемом уровне. Утром они плотно поели, так как было неизвестно, когда они смогут это сделать в следующий раз. Чувствовалось, что каждый из троих был напряжен и внутренне сосредоточен. Особенно Халлоран – он смотрел по сторонам отсутствующим взглядом, не подтрунивал, как обычно, над другими, веки слегка прищурены, словно он был в наркотическом трансе.
В десять с минутами за ними приехала машина. По-прежнему ничего не говоря, каждый взял свой бриф-кейс, и все трое молча спустились на лифте в холл, где их уже ждал Асфуд.
Швейцарское посольство находилось в десяти минутах езды от центра в северо-восточном направлении, в одном из приятных на вид и просторных районов на окраине города. Недалеко от него, не более чем в миле, располагались американское, советское, английское и германское посольства. В Аддис-Абебе не было какого-то единого, специально выделенного места для дипломатических представительств, хотя некоторые посольства, главным образом африканские, сосредоточились близ центра. Подобно большинству посольств, за исключением разве что самых маленьких, располагавшихся в центре, швейцарское было огорожено стеной высотой в пятнадцать футов[21], поверх которой была натянута колючая проволока. На территории находились несколько построек: главное, двухэтажное, здание, дом меньшего размера с верандой – для гостей, сторожка привратника и гараж на три машины.
«Мерседес» проехал по городу, не привлекая к себе особого внимания: жители столицы уже привыкли к кортежам черных лимузинов с шоферами в униформе, развозивших чиновников из международных организаций. Подъехав к двойным металлическим воротам посольства, «мерседес» на короткое время остановился, чтобы привратник смог разглядеть пассажиров, а затем величественно въехал на территорию. В глубине двора справа стоял другой «мерседес», поменьше, – машина посла, за рулем которой дремал шофер-швейцарец.
