Голованов усмехнулся и кивнул подошедшему прапорщику Денисову:
– Твой тёзка… Но лучше не знакомься, с перевязанной рукой стрелять точно будет сложно…
Денисов любви к четвероногим помощникам не проявил, без объяснений взял из рук командира прицел, в восхищении покачал головой, осмотрел кронштейн крепления и только после оценки творения технического прогресса тяжко вздохнул.
– На наши винтовки, к сожалению, не встанет. Даже на В-96 [19] – не встанет… У нас крепление другой системы…
– И не надо… Это мне для наблюдений… Помоги подключить…
Голованов уже устраивал в большом кармане разгрузки, где обычно носил два сдвоенных рожка для автомата, блок питания для прицела. Блок питания прицела оказался не таким и тяжёлым, как говорил генерал, а по объёму вообще в три раза уступал обычному наполнению кармана. Так что один сдвоенный рожок туда же поместился без проблем. Попробовав несколько вариантов, Голованов и оставшемуся рожку нашёл место – «разгрузка» карманами снабжена с избытком. В некоторые во время операций против боевиков офицеры спецназа ГРУ прячут пистолеты вместе с кобурой, чтобы издали по пистолету невозможно было определить, где офицер, а где солдат, снайперы именно по пистолету офицеров вычисляли, потому что погоны бронежилетом прикрыты, и чаще всего невозможно различить количество звёздочек.
С подключением прапорщик справился быстро и легко: четыре соединения имели персональные разъёмы и цвет кабелей, так что спутать было невозможно, и сначала сам опробовал тепловизор, приложив окуляр к глазу.
– Мечта любого снайпера… – сказал со вздохом и протянул «оптику» командиру. – Вот здесь, «on-off», это, понятно, «включение-выключение»… Аккумулятор лучше беречь, потому что эта штука жрёт его без закуски… Можно смотреть просто в ночном режиме, можно в дневном без тепловизора, можно в дневном с тепловизором и в ночном с тепловизором… Режимы переключаются здесь… Сдвигаются кнопки… Не нажимаются, а сдвигаются… С кнопками осторожнее… Кто работал с такими, рассказывал, что сделано, как в Китае – чуть передавишь, отваливается… Вот эта, отдельная кнопка, впереди других, для встроенного лазерного целеуказателя… Чтобы красную точку на чьём-то лбу нарисовать… Художественная, так сказать, стрельба… Совпадает с центром прицельной сетки… Чуть выше кнопка – лазерный дальномер. Расстояние высвечивается в окуляре в нижней строчке…
– А что в верхней строчке?
– Данные для анализатора метеоусловий… Здесь ещё мобильная метеостанция подключается, возможно, со связью через систему GPS с метеорологическим спутником. У тебя ничего похожего нет… Не бери в голову… Всё, инструктаж, командир, закончен… В бой, шагом марш…
– Дуй… – послал командир его в ответ…
* * *
Ещё до того, как выступить на уже определённый поисковый рубеж, Голованов с Деревянным, согласовав задачу, выделили из своих групп по снайперу и после тщательного инструктажа в обход села отправили их на противоположный склон, откуда открывался вид на всё практически село за исключением самых нижних, примыкающих к лагерю спецназовцев огородов. От спецназа ГРУ на отдельное задание пошёл прапорщик Денисов, от «Витязя» – в возрасте уже капитан Пустовалов, заявляющий, что начинает терять зрение и потому готовится выйти в отставку. Впрочем, Деревянный сказал, что такое намерение капитан высказывает уже лет пять…
Второго штатного снайпера ОМОГ, старшего лейтенанта Лукоморьева, майор Голованов оставил в группе поиска, потому что Лукоморьев видел в лицо Наримана Омарасхабова только через ночной прицел «винтореза» и может не узнать днём. А Денисов видел и самого Наримана, и его сына при солнечном свете и уверен, что хорошо запомнил и того и другого.
Снайперам была поставлена конкретная задача – не снайперское искусство показывать, в котором командиры и без того не сомневались, а искусство скрытых наблюдателей, которые с помощью мощной «оптики» своих винтовок могут отыскать нужных людей, если эти люди оказались не в поле среди кустов, где их с собаками будут искать остальные бойцы, а в селе. Дома и дворы, в которые Омарасхабовы и их спутник могли свернуть, когда они выводили банду из села, были известны, и за этими дворами следовало следить особенно тщательно. Но не замыкаться постоянно на одном и том же пространстве, а просматривать всё село, потому что Нариман, собственного жилья здесь давно уже не имеющий, не брал обязательство сидеть в одном доме и вполне может побывать в нескольких. Хотя после трудного дня и бессонной ночи вполне может решить выспаться. Тогда, естественно, увидеть его будет невозможно. Единственное, следует наблюдать, в какой дом будут посланы гонцы после того, как снимутся с места основные силы спецназовцев. Реакция на начало поисков несомненно будет. И момент проявления этой реакции снайперы должны будут отследить. Неплохо и самих разведчиков, приносящих данные, определить на будущее. Банда уже показала, как она умеет вырастать численно, и это был, должно быть, не предел роста, потому что сочувствие у земляков Омарасхабов найдёт, тем более, что жители, потерявшие членов своих семей минувшим днём, озлоблены. Да к тому же тела убитых им не отдали. Это тоже подливает масла в огонь…
Перед выходом майор Голованов решил опробовать своё приобретение. Утренние часы, предшествующие рассвету, всегда бывают в сутках самыми тёмными и самыми холодными. В простой бинокль увидеть ничего невозможно. И Голованов, выбравшись из-за боевой машины пехоты, поднял к глазам трубу прицела. Включать и выключать прибор он уже научился вслепую. Включив тепловизор, стал осматривать кусты за огородами. И почти сразу же обнаружил наблюдателя. Кто-то лежал под кустами, приложив к глазам бинокль. Сомневаться не приходилось, бинокль был простым, даже без прибора ночного видения, поскольку аккумуляторы всегда ярко светятся за счёт своей высокой способности к теплоотдаче. Здесь никаких ярких светящихся предметов не просматривалось, кроме тела самого человека. Да и тело было каким-то мелким. Скорее всего, за спецназом приглядывал какой-то мальчишка. Боевики часто используют мальчишек в надежде, что в детей никто стрелять не будет.
Но здесь майор Голованов делал различие между понятиями «стрелять» и «убивать». И потому подозвал к себе старшего лейтенанта Лукоморьева.
– «Пушкин», смотри… Я включаю целеуказатель… Точка будет смотреть прямо в лоб наблюдателю… Это мальчишка… Его следует только напугать… Смотри не попади…
– Сделаем… – отозвался снайпер. – Только маркером лучше показывать место, куда должна попасть пуля… Чтобы я не гадал… Сразу найди рядом какую-нибудь звучную цель, чтобы звякнуло и понятно стало, что это выстрел…
– Согласен…
Снайпер говорил разумные вещи, и Голованов стал искать, куда следует послать пулю.
Мальчишка как раз положил перед собой бинокль, убедившись, что в темноте бинокль ему не помощник. Лазерный дальномер показывал дистанцию в пятьдесят два метра шестьдесят сантиметров. Стреляя в острую грань лезвия ножа, Лукоморьев пополам разрезает с такой же почти дистанции свою пулю – несколько раз демонстрировал это желающим [20]. И здесь в точку попадёт точно. И Голованов навёл красную точку целеуказателя на линзу бинокля.
– Стреляй в точку…
Выстрел раздался почти сразу. Должно быть, старший лейтенант уже следил за передвижением маркера целеуказателя. Бинокль подпрыгнул, за ним наблюдатель. И побежал в испуге… Это был, несомненно, мальчишка лет двенадцати. Тот, кто года через три уже возьмёт в руки вместо бинокля автомат, если его вовремя не остановить. А чтобы остановить его, надо очистить село от Омарасхабовых и прочих подобных…
* * *
Отправив пару снайперов на склон за село, ещё раз осмотрев огороды на предмет поиска наблюдателей и никого на сей раз не обнаружив, спецназовцы, как обычно, разделились на две группы по ведомственному признаку. Рядом со своими всегда легче воевать. Но капитану Рукавишникову пришлось опять выполнять роль связующего звена между группами, то есть отправиться с майором Деревянным. Точно так же разделили и кинологическую группу. Двух служебно-розыскных и двух собак-минёров включили в каждую из групп. Ту, что пошла с бойцами «Витязя», возглавил старший лейтенант с чепрачной овчаркой Магистром, вторую, идущую со спецназом ГРУ, возглавил капитан Румянцев с Анчаром.
Участки поиска были разделены заранее. Правая полоса отошла в ведение «краповых», левая, включающая в себя предгорье до самых отвесных рыжих скал, должна была исследоваться спецназом ГРУ. Разделительная линия начиналась с того места, где ушли в кусты остатки попавшей ночью в засаду банды.
Издали поприветствовав друг друга поднятым на уровень плеча кулаком, майоры Голованов и Деревянный дали своим группам команду к выдвижению. Передвигались цепью, на дистанции трёх-пяти метров друг от друга. На тридцать метров впереди шли проводники с собаками, но животные пока вели себя мирно. Конечно, чтобы полностью прочесать всю эту заросшую кустами равнину между высокими горами и проходящими под ними дорогами, необходимо было по крайней мере в пять раз больше сил и в пять раз больше времени. Сейчас необходимость поиска была обусловлена тем, что бандиты должны были предположительно метаться между постами, перекрывающими дороги и тропы, и селом, занятым спецназом. И в своих метаниях они сами могли бы выйти на поисковиков. Одновременно преследовалась и другая, может быть, более важная цель, ради которой группам и были приданы собаки-минёры с проводниками. Омарасхабов не мог спрятать мины где-то далеко, поскольку ждал гостей или в селе или в своей «норе». Если бы аукцион прошёл успешно, то мины следовало бы быстро доставить к покупателю. И собаки-минёры вполне могли наткнуться на схорон, где мины складировались… Тогда операцию можно было бы считать почти успешной, даже если бы не удалось поймать самого Наримана Омарасхабова…
