Ознакомительная версия.
Они брели по снежной целине в восточном направлении. На этом отрезке не было каких-либо значимых объектов, не считая управы. Любоваться вертолетом Алексей не собирался. Он хотел добраться до ближайшего переулка и по нему перейти на параллельную улицу.
Залаяла собака из палисадника – страшная, одноухая, с опаленной шерстью. Действительно чебурек!.. Она вытягивала шею, дрожала, присела на передние лапы, чтобы броситься, оскалила страшную пасть. И ведь кинулась бы! Мужики дружно заорали страшными голосами, вырывая из развалившегося сарая доски, утыканные гвоздями. Чудовище попятилось и помчалось за угол.
– Вот черт! – потрясенно пробормотал майор, которого пробил холодный пот. – Ей-богу, капитан, когда в июле на наш патрульный джип выскочили ваши головорезы и саданули из «Мухи» – не так страшно было!.. Вот же чудище обглоданное! Ведь оно реально нас сожрало бы!
– Все в порядке, майор. – У Алексея тоже бешено колотилось сердце. – Нас не съедят, мы высшее звено в пищевой цепочке. Надо держаться вместе, на двоих точно никакая псина не бросится.
Они свернули в переулок, и вскоре Алексей крупно пожалел, что за пять дней невольной «отсидки» так и не сподобился сконструировать лыжи. Мужики проваливались по пояс. Снег уже забил все валенки, от холода начинало щипать пальцы.
В переулке, как и во всем поселке, неплохо порезвились вояки. Целых строений практически не осталось. Валялись вырванные с корнями деревья, кривились электрические столбы с заиндевевшими проводами.
Майор ушел с дороги, прислонился к ограде, чтобы снять валенок и выбить из него снег. Это было ошибкой. Под весом тела затрещал расшатанный плетень. Поперечный не успел ругнуться, повалился вместе с забором и высоко подбросил ноги. Он начал выбираться, но выстрелила штакетина. Майор проделал кульбит и зарылся головой в снег.
Алексей вытаскивал его за ноги, еле сдерживая смех.
– Впечатлили, Игорь Николаевич. Нет, чтобы головой подумать!.. Знаете, это так характерно для украинской армии. Вы еще не поняли, что патриотизм – очень плохая замена профессионализму?
– Шли бы вы лесом, Алексей Михайлович! – заявил майор. – При чем тут профессионализм?
– А при том, что он должен проявляться во всем. Даже в естественном желании вытряхнуть снег. Давайте руку, поднимайтесь.
Майор продолжал круто выражаться, очищая себя от снега.
– Обратите внимание на дом напротив, – сказал Алексей. – Вернее, на половину, оставшуюся от него. На крыльце сохранилась табличка «Фельдшерский пункт». Держу пари, что Архипов здесь не был. Предлагаю заглянуть за лекарствами.
– Думаете, там что-нибудь осталось? – проворчал Поперечный. – Что не завалило, то в любом случае люди разобрали. Да и какие лекарства выдержат на этом собачьем холоде? Думаете, то, что глотают наши раненые, им помогает? Разве что в качестве плацебо.
– Вы неисправимый оптимист, майор! – заметил Алексей. – Но отчасти правы. Три недели назад батальон «Дайнар» блокировал доставку гуманитарной помощи в Ленинск. Остановили на КПП и тупо не пропустили. Две фуры везли лекарства для раненых и больных. Уже стоял собачий холод. Почти неделю эти фуры торчали в отстойнике за блокпостом. Кончилось топливо, кузова промерзли вместе с грузом. Водители грелись у костра. Через неделю конвою дали разрешение на проезд. Издевательство открытое. Груз, естественно, испортился. От этих лекарств просто не было никакого прока!..
– Вы хотите обвинить мой полк еще и в этом? – разозлился майор. – Ладно, пойдемте, посмотрим, что там осталось.
Алексей сделал несколько шагов, провалился в снег и почувствовал под пяткой что-то скользкое, явно не землю. Это был фанерный щит или что-то в этом роде. А под ним!..
Реагировать было поздно. Затрещала хлипкая древесина, вспыхнула боль в боку, когда он падал вниз. По всей видимости, это была воронка от мощного снаряда, на которую сверху прилетел щит. Падать пришлось недолго. Стригун ободрал бок, повалился на дно, успел вскинуть руки и прикрыться от обломков, падающих на голову.
Впечатления были не самые радужные, но он ничего не сломал, голова не пострадала. Оставалось только материться, что он и делал с большой охотой и от всей души. Глубина воронки составляла не меньше двух метров. Алексей сделал попытку вылезти самостоятельно. Глина обвалилась, он чуть не расквасил нос и с трудом устоял на ногах.
Майор Поперечный подошел к краю обрыва, присел на корточки и снял шерстяную маску с лица. В его глазах поигрывала какая-то прохладная ирония.
– Профессионализма, говорите, кому-то не хватает? – насмешливо спросил он.
– Ладно, забыли, – сконфуженно пробормотал Алексей. – Помогите выбраться.
Он вытянул руку, чтобы майор смог ее перехватить, и вдруг как-то тревожно екнуло сердце. Майор не шевелился, смотрел на него очень странно, задумчиво. Алексей медленно опустил руку, стараясь не выдать волнения, охватившего его. Взгляд Поперечного не предвещал ничего хорошего.
– То есть вы не поможете мне выбраться? – на всякий случай уточнил Стригун.
Все эти дни у майора была прекрасная возможность вспомнить присягу, завладеть оружием и выполнить наконец-то свой служебный долг. Но он ни разу не воспользовался случаем. Неужели вспомнил, взыграла в голове подзабытая патриотическая дурь?
Они внимательно разглядывали друг друга. Майор не шевелился, но Алексей отчетливо видел, как в нем бились противоречия. Жертва в капкане, выбраться не может, оружия нет – доской по голове и забросать снегом!..
– Вы колеблетесь, майор? – В горле Алексея пересохло, но он не подавал вида. – Не спорю, случай удобный. Решайте быстрее, хорошо? Не май месяц, здесь негде греться, только в нашем подвале. Признаться, я думал о вас немного лучше.
– Вы еще скажите, что я изгадил все чистое и светлое. – Поперечный глумливо усмехнулся и протянул руку. – Ладно, капитан, держите краба. – Он крепко схватил Алексея за запястье и без особых усилий помог выбраться.
Майор продолжал улыбаться, но уже не глумливо, а совершенно нормально.
– О чем это вы подумали? Кстати, вы в курсе, что в наше время сыр становится платным даже в мышеловках?
– Я вам что-то должен? – Алексей облегченно выдохнул.
Чертов майор отыграл одно очко! Ведь Стригун реально струхнул. Хотя, если вдуматься, Поперечный не играл. Он на самом деле колебался, вспомнил про присягу, все такое.
В фельдшерском пункте царил несусветный бардак. Шкафы с медицинскими принадлежностями были завалены строительным мусором. Отыскать что-то путное в этом хаосе было невозможно. Легкая паника начинала стучать по вискам мужиков. Им не стоило терять время. Минут двадцать на этом холоде еще продержатся, а потом надо будет вприпрыжку бежать в подвал.
Оба припустили на параллельную улицу, выбежали к перекрестку, стали осматриваться и испытали немалую досаду. Не в ту сторону пошли! Только частные дома, вернее, то, что от них осталось. Никакого транспорта в зоне видимости. Несколько металлических гаражей, у которых взрывами вышибло ворота.
Они отправились к гаражам, уныло смотрели на «Ладу», посеченную осколками, на «Ниву» со спущенными колесами и раздробленными дисками. О каком транспорте размечтались? Даже если найдется автомобиль, способный осваивать сложные рельефы, как технически будет выглядеть отъезд?
Ополченцы отвезут украинских силовиков в Реман, сдадут их однополчанам, помашут рукой и отбудут восвояси, то бишь в Староброд? Снова их связывать и сразу ехать к себе, глуша свою совесть тем, что с горем пополам выполнили задание командования?
Все это было глупо и бессмысленно. Развеялись, погуляли. Ситуация до зубовного скрежета напоминала патовую.
– Я понимаю, капитан, что творится у тебя на душе. – Да, майор проявил проницательность, вник в его терзания. – Знаешь, моя ситуация ничем не лучше. Ладно, вернемся в подвал – выпьем.
– За дружескую встречу ветеранов? – Алексей усмехнулся.
Пора было возвращаться, пока окончательно не задубели. Мужики месили снег, продвигаясь в западном направлении. Очевидно, магазин, «разграбленный» Архиповым, находился в другой стороне. Вокруг возвышались лишь руины и головешки.
Стригуна снова брала злость. Ведь украинские артиллеристы знали, куда стреляли! Откуда столько ненависти к «недочеловекам» Юго-Востока, абсурдные объяснения, которым верит весь мир? Мол, сепаратисты сами себя уничтожают, разрушают собственные города, заживо сжигают своих людей. Может, власть в Киеве когда-нибудь сама застрелится?
Впереди уже маячил переулок, по которому можно было выйти к управе. Мужчины сделали круг по восточной части поселка и вернулись туда, откуда пришли. Тут майор и обратил внимание на одноэтажное кирпичное здание вытянутой формы. В его стенах чернели пробоины, в нескольких местах прогнулась и осыпалась крыша. Но крыльцо сохранилось, и центральная часть выглядела относительно неплохо.
Ознакомительная версия.
