Причем без всяких сюрпризов и хитростей. Ни тебе подложенной бомбы, ни прослушек. Кажется, даже ядовитую змею — и ту никто не подбросил. — Корольков усмехнулся.
— Вот и дивно. — Кудрявцев также усмехнулся. — Разбираем все наше добро, храним его при себе. В палатке ничего не оставлять. Матвей и Никита будут ночевать с ранеными, а вот мы…
— Где-нибудь в укромном закоулке, и при этом — как дельфины, — продолжил мысль командира Роман Мара. — То есть будем спать одним глазом и одним мозговым полушарием.
— Как и всегда, — дополнил слова товарища Александр Рыжов.
— Именно так, — подвел итог разговора Кудрявцев. — А то ведь как знать, что в головах у этих «каракалов»? А вдруг они захотят познакомиться с нами поближе? А пока пойдем-ка осмотрим легкораненых.
В сопровождении Наги они отыскали четверых легкораненых. Хотя их раны и впрямь не представляли угроз для жизни, но тем не менее и этих четверых лучше было при первой же возможности отправить в больницу. О чем Рыжов и сообщил Наги. На этот раз Наги лишь молча кивнул и ничего не сказал.
Рана Аббаса была осмотрена в последнюю очередь. Ничего страшного она собой не представляла, о чем Рыжов, как мог, и поведал Аббасу.
— Это хорошо, — сказал Аббас. — А то ведь в город я бы все равно не поехал. Не хочу я ехать в город!
— Это почему же? — спросил Рыжов.
— Некогда мне, — ответил Аббас. — Семья у меня. Да и здесь, на площади, дел хватает. Надо же бороться с «каракалами»!
Домой Аббас заскочил лишь на короткое время. Он умылся, переоделся, съел приготовленный женой ужин и тотчас же вновь куда-то засобирался.
— Ты куда? — спросила жена, глядя на Аббаса встревоженными глазами.
— Мне надо, — коротко и раздраженно ответил Аббас. — Я ненадолго…
— Ты ранен, — сказала жена, и в ее словах Аббас невольно уловил и тревогу, и отчаяние, и недоверие. — Для чего тебе куда-то идти, если ты ранен? Раненым полагается быть дома.
— Ничего, — нетерпеливо произнес Аббас. — Сегодня к нам из города приехали русские врачи. Они осмотрели мою рану и сказали, что она неопасна. Скоро заживет.
— А вдруг по нам опять будут ночью стрелять? — спросила жена. — А тебя нет дома… Кто нас будет спасать?
— Стрелять? — Аббас невольно усмехнулся. — Нет, сегодня по нам никто стрелять не будет… Не беспокойся. Я скоро. — И он, отстранив жену, шагнул за порог.
Безмолвная, непроглядная ночь царила в поселке. Сегодня не было ветра и не было слышно никаких звуков. Лишь где-то далеко, за самыми крайними строениями поселка, перекликались ночные птицы, но их перекличка необъяснимым образом не нарушала тишину, а наоборот — лишь подчеркивала ее и делала выразительнее. Аббас шел известной дорогой на северную окраину поселка. Там его должен был ждать человек, которого Аббас никогда не видел, да и не желал видеть. Для чего Аббасу было его видеть? Меньше видишь — меньше знаешь, меньше знаешь — больше покоя на душе.
Когда Аббас пришел на условленное место, незримого человека еще не было. Он точно знал, что его не было, он это чувствовал. Аббас сел на сухую, не успевшую еще остыть землю и стал ждать.
— Ты пришел? — наконец раздался из темноты голос.
— Я здесь, — ответил Аббас.
— Ты всегда приходишь вовремя, — одобрительно заметил голос. — Это хорошо. Эсвад Башир ценит пунктуальных людей. Жди от него заслуженной награды.
Аббас на это ничего не сказал, он молча ждал вопросов. И такие вопросы вскоре последовали.
— Что нового в поселке? — спросил голос.
— Много чего, — ответил Аббас. — Много раненых и убитых. Все они — солдаты. Сгорели грузовики с гуманитарной помощью. Все четыре.
— Полковник Хадид жив? — спросил голос.
— Жив и даже не ранен, — ответил Аббас. — А вот я ранен. В руку меня ночью ранило…
— Это хорошо, — заметил голос. — Значит, тебе больше будет доверия, и никто ни в чем тебя не заподозрит…
— Но ведь меня могли и убить, — сказал Аббас.
— Эсвад Башир наградит тебя за то, что ты рискуешь жизнью ради святого дела, — сказал голос. — Как в поселке отнеслись к ночному обстрелу твоего дома?
— Поверили, — усмехнулся Аббас. — И жители поверили, и полковник Хадид вместе с помощниками…
— Поверили во что?
— В то, что ночью меня пытались убить. И в то, что я мужественно защищал свой дом от «каракалов». Отпугнул их стрельбой из пистолета…
— Хорошо, — сказал голос. — Есть еще новости?
— Да, — ответил Аббас. — Когда «каракалы» ночью стреляли по грузовикам с гуманитарной помощью и по площади, то солдаты стреляли в ответ. И они убили одного из «каракалов».
— Его тело нашли? — спросил голос.
— Да, — ответил Хадид. — Нашли на крыше склада или, может, торговой лавки.
— И что? — спросил голос.
— Ничего особенного, — ответил Аббас. — Нашли, осмотрели, сделали выводы…
— Какие же выводы?
— Какие? — переспросил Аббас. — Самые простые. Например, что убитый именно «каракал» и что он араб. А больше ничего.
— Понятно. Какие еще новости?
— Есть новости! — вспомнил Аббас. — Сегодня в поселок приехали семь новых человек. Из города.
— Кто такие?
— Лекари, — ответил Аббас. — Будут лечить раненых. Русские.
— Вот как — русские? — Аббасу показалось, эти слова голос произнес с некоторым удивлением и даже настороженностью.
— Да, русские, — подтвердил Аббас. — У нас-то своих лекарей почти нет. Вот русские нам и помогают.
— И что же, они и вправду лекари? Ты видел их вблизи? Наблюдал за их работой?
— Да, конечно, — ответил Аббас. — Они и мою рану лечили. Хорошо лечили, правильно. Сразу видно, они умеют лечить.
— Значит, русские лекари… — после короткого молчания произнес голос. — Хорошо… Понаблюдай за ними внимательнее. Будь к ним как можно ближе. Постарайся завести с ними дружбу и узнать, кто они на самом деле.
— Вы думаете, они не те, за кого себя выдают? — Аббас осмелился задать вопрос, который вертелся у него на языке.
— Ты хорошо понял, что я сказал? — вместо ответа произнес голос.
— Да, — ответил Аббас.
— Тогда ступай. Завтра в это же время приходи опять.
— Я приду, — сказал Аббас.
* * *
Как и предполагалось, спецназовцы решили провести предстоящую ночь не в приготовленной для них палатке, а совсем в других местах. Двое — Матвей Барабанщиков и Никита Белкин — обосновались в палатке, где находились раненые бойцы сирийской армии. Остальные пятеро спецназовцев расположились вблизи приготовленной для них палатки, в специально выбранных укромных местах. Таких мест на базарной площади было много: глухие закоулки, лабиринты, образованные почти впритык расположенными друг к дружке лавчонками, плоские крыши… Ожидалось появление «каракалов», и встретить их нужно было, как полагается.
Понятно, что и сирийские
