там разберутся и без нас.
* * *
Наги связался по рации с Резой — так было заранее условлено. Выслушав Наги, Реза тотчас же сообщил обо всем полковнику Хадиду. Вскоре к поселку Вади со стороны поселка Шахик, не разбирая дороги и со скоростью, какая только была возможна, мчались два грузовика с вооруженными солдатами под командованием полковника Хадида.
Спецназовцы же тем временем караулили заваленный вход в «черную дыру». Но никто больше оттуда не показывался, не слышно было изнутри и никаких звуков.
— Похоже, что окончен бал, — высказал предположение Роман Мара, помолчал и добавил: — Такое место испоганили собой эти «каракалы»! Таинственная пещера! Туристов можно было бы водить, когда закончится война. Ведь она же когда-нибудь закончится!..
Тем временем прибыли солдаты во главе с полковником Хадидом. Кудрявцев немедленно вступил с полковником в переговоры (переводчиком был Рыжов, больше было некому). Кудрявцев рассказал полковнику, кто он и его подчиненные на самом деле такие — теперь таиться было незачем.
— Я это подозревал, — сказал полковник Хадид.
— Ну, тем лучше, — улыбнулся Кудрявцев. — Значит, так. Покараульте со своими солдатами поселок денек-другой. Вдруг откуда-нибудь вылезет еще какой-нибудь «каракал»… А нам пора. Этих троих красавцев, — он кивнул на спасшихся «каракалов», — мы заберем с собой. Они наша законная добыча. Да, кстати, познакомьтесь: вот этот тип и есть Эсвад Башир.
Полковник достал фонарь и посветил Эсваду Баширу в лицо. Как и в первый раз, Эсвад Башир не отвел взгляда. Полковник оскалил зубы, сказал несколько слов на арабском языке и потушил фонарь.
На одном из грузовиков спецназовцы вместе с Наги отбыли в поселок Шахик. Плененных «каракалов» они повезли с собой. Пока ехали, пока тряслись на ухабах и колдобинах, закончилась ночь, и на смену ей пришел рассвет, который в здешних местах был такой же неподражаемо красивый, как и закат.
Неведомо, какими путями, но жители поселка Шахик узнали, что в соседнем поселке Вади ночью был бой с «каракалами». Против «каракалов» сражались те самые русские, и они победили боевиков. В честь такого случая на базарной площади собрались почти все жители — на этот раз не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Все стояли и чего-то ожидали, хотя никто не мог сказать, чего именно они ждут.
— Едут! Везут! — вдруг раздалось в толпе.
Люди вздрогнули и засуетились. Каждому хотелось увидеть собственными глазами, кто именно едет и тем более кого именно везут. Хотя и без того было понятно, что это с победой возвращаются русские. Непонятно лишь было одно — кого именно они везут с собой.
Грузовик въехал на площадь и остановился. Вначале из него выпрыгнули спецназовцы, затем — нехотя и затравленно озираясь — спустились еще три человека. Все они были грязными, с засохшей на лицах кровью и связанными руками. По толпе будто пробежал внезапный ветер: люди мгновенно поняли, кто эти трое.
Спецназовцы выстроили пленников в один ряд. В толпе раздался женский плач, но никто даже не взглянул в сторону той женщины, которая плакала. Все смотрели лишь в одну сторону — на спецназовцев и их пленников.
Кудрявцев понимал, что люди ждут от него каких-то слов. Он понимал также, что это должны быть особо важные, значимые и памятные слова. Но как их сказать, если Кудрявцев не знал местного языка? В принципе то же самое мог бы сказать и Рыжов, но все-таки именно Кудрявцев здесь был главным, и потому люди ждали слов от него.
— Наги, — сказал Кудрявцев по-русски. — Может быть, скажешь ты? Ты знаешь, что нужно говорить.
— Нет, — на родном языке ответил Наги. — Говори ты. А я, если надо, переведу.
Удивительно, но и Кудрявцев, и Наги общались сейчас между собой на разных языках и вместе с тем каким-то непостижимым образом они понимали друг друга.
— Что ж… — сказал Кудрявцев, посмотрел на людей, помолчал и продолжил: — Вот перед вами трое. Трое «каракалов», которые остались в живых. Остальных больше нет. И этих тоже скоро не будет. Мы увезем их с собой. Они называли себя «неуловимыми», но мы их поймали. Так что не бойтесь. Теперь вам нечего бояться. Живите спокойно. — Он опять умолк и вновь продолжил: — Вот что еще я хотел сказать… Вот этот красавец и есть Эсвад Башир. Самый главный «каракал». Теперь он не опасен.
И Кудрявцев вопросительно посмотрел на Наги. Наги тотчас же перевел его слова. Хотя, наверно, он мог бы этого и не делать, потому что люди опять-таки каким-то непостижимым образом поняли, что сказал им самый главный русский. Так оно бывает, когда говоришь правду. Правда, сказанная на любом языке, всем понятна и без переводов.
Кудрявцев дал команду грузиться и трогаться в путь. Собрались спецназовцы мигом — ничего лишнего у них с собой не было. Вначале усадили в кузов пленников, затем уселись сами. Кудрявцев подошел к Наги. Он ничего ему не сказал, лишь улыбнулся и дотронулся до его плеча. Вот и все. Да и о чем тут было говорить, если и без слов все понятно?
— А если у вас случится еще какая-то беда, — задорно крикнул из кузова Никита Белкин, — то позовите нас опять. Приедем и подсобим!
Произнес эти слова Никита по-русски, но опять же все, кто был на площади, их прекрасно поняли. И впервые за много дней на лицах людей появились улыбки.
