Ознакомительная версия.
…
«Дорогой Аграрий! Было очень забавно получить от тебя письмо. Спасибо тебе за отзыв на моей Интернет-страничке. Правда, обычно отзывы оставляют после встречи, а не перед ней. Откуда ты знаешь, все ли у меня в порядке с техникой, если никогда не видел меня „вживую“. А на меня стоит посмотреть, можешь мне поверить!
Ты пишешь, что любишь «повозиться в земле» — я тоже это обожаю. И у меня тоже есть дача, правда, не в Абрамовке, а чуть ближе.
Насчет того, чтобы стать моим постоянным клиентом, — у меня возражений нет. Но для начала надо хотя бы встретиться. Ты пишешь, что повредил ногу, — ничего страшного, я могу сама приехать к тебе. Кинь мне свой номер телефона и жди звонка!
Твоя
Матильда».
Прочитав первое письмо, Турецкий снял очки и хмуро посмотрел на Макса.
— Это все, что ты сумел восстановить?
— Все, — кивнул бородатый компьютерщик. — В принципе и это не подлежало восстановлению, но… — Макс красноречиво оставил фразу незаконченной, предоставив Турецкому самому догадываться, каких трудов ему стоило восстановит эту «мелочь».
— Александр Борисыч, ты дальше читай! — возбужденно проговорил Плетнев. — Там еще два письма.
Турецкий снова водрузил очки на нос. Второе письмо было чуть длиннее предыдущего.
…
«Дорогой Аграрий, была рада получить от тебя очередное письмо! Насчет твоей внешности скажу одно: зря ты комплексуешь. В мужчине главное не внешняя красота. Главное для мужчины — надежность, доброта, чувство юмора и обаяние. Уверена, что все это у тебя есть.
Так что, зря ты отказываешься от встречи.
То, что ты называешь своими «странностями», тоже совсем не странности. Мне приходилось встречать разных мужчин, и у каждого из них были особенности. Это как в еде — один любил арбуз, а другой свиной хрящик.
Если ты хочешь видеть меня «госпожой» — я с удовольствием исполню эту роль. Хочешь, чтобы я была «рабыней», — мне и это доставит радость.
Да что там говорить, у меня и у самой есть кое-какие чудачества. В письме я о них писать не буду, но при встрече обязательно тебе их покажу;)
Что касается моих фотографий, то их много в Интернете. Среди них есть и такая, как ты просишь. Посмотри внимательней! Ну а если не найдешь, я — так и быть — пошлю тебе фотку персонально. Правда, у меня почти нет времени для переписки. Поэтому будет лучше, если ты приедешь ко мне в гости. Тогда и фотография не понадобится, потому что ты увидишь «вживую» все то, что хотел увидеть на снимках;)
Насчет денег не волнуйся. Той суммы, на которую ты рассчитываешь, вполне хватит. По крайней мере, для начала. Ну а там, как говорится, посмотрим;)
А извращенцем тебя могут называть только идиоты, те, у кого плоховато с фантазией. Ты думай о них так — «они мне просто завидуют». И все будет о, кей.
В общем, мой номер телефона ты знаешь. Захочешь позвонить и поговорить — буду рада твоему звонку. Возможно, мы договоримся о встрече, и наше заочное знакомство перерастет в очное.
Твоя
Матильда».
— Бред какой-то, — сказал Александр Борисович, отрывая взгляд от экрана монитора.
— А по-моему, все вполне разумно, — сказал Плетнев. — Парень явный извращенец. Вместо того, чтобы приехать к барышне в гости и весело потратить деньги, он вступил с ней в переписку. Бывают такие извращенцы, которых переписка возбуждает больше живого общения.
— Да уж, — хмыкнул Макс. — Но какого черта она ему отвечает? Она что — тоже извращенка?
— Видимо, у нее тоже есть свой интерес, — пожал плечами Плетнев. — Может быть, этот тип пообещал ей отвалить при встрече кругленькую сумму. А для начала «зондирует почву». Типа — как ты отнесешься к моим маленьким странностям? Вот она ему и показывает, что ко всем «странностям» относится лояльно. А он все упрямится. Александр Борисыч, ты все три письма прочел?
— Нет еще. Два.
— Ну так читай скорей третье. Там много интересного.
…
«Дорогой Аграрий!
То, что ты описал в письме, нисколько не испугало меня. Немного удивило — это да. Нечасто встретишь мужчин с такой богатой фантазией, как у тебя. А твои письма похожи на маленькие романы. Да-да, я не шучу. Я перечитываю каждое твое письмо по несколько раз.
Кстати, кое-какие из твоих фантазий меня здорово возбудили — говорю тебе это на полном серьезе. Например, фантазия с плеткой и иглой. Вспоминаю, и аж мурашки по телу начинают бежать, а в внизу у меня… ну, ты сам понимаешь;)
И фильмы Пазолини я тоже люблю. Но твой любимый — про Содом, не смотрела. Думаю, мы посмотрим его вместе. Тем более что ты не пропускаешь ни одного показа.
Это хорошо, что ты надумал-таки встретиться. Прогулки и рестораны нам с тобой ни к чему, это ты правильно написал. Я тоже не люблю тянуть да ходить «вокруг да около».
Как ты пишешь: познакомились, поговорили и тут же к делу. Вот это по мне! J
Так что, давай звони, не тяни.
Буду ужасно рада звонку.
Твоя Матильда».
Александр Борисович дочитал третье письмо до конца, снял очки и сунул их в карман пиджака.
— Ну как? — поинтересовался Плетнев.
— Забавно, — ответил Турецкий, хотя по голосу бывшего «важняка» не было заметно, чтобы чтение писем хоть как-то позабавило его.
Лицо Турецкого словно окаменело.
— Как тебе «фантазия с плеткой и иглой»? — снова спросил Плетнев.
— Мне нравится, но сам практиковать не собираюсь, — неудачно съязвил Александр Борисович, и лицо его сделалось еще пасмурнее.
Макс и Антон Плетнев переглянулись.
— Ну я, пожалуй, пойду к себе, — сказал Макс и неуклюже выбрался из-за стола. — Если понадоблюсь — зовите.
Когда дверь за Максом закрылась, Плетнев неловко кашлянул в кулак и глухо произнес:
— Твоя жена подала на развод. Бумаги она отправила тебе по почте.
— Спасибо за информацию. Нинке она не звонила, не знаешь?
— Не знаю, — также глухо ответил Плетнев.
Турецкий помолчал, потом спросил:
— Ты ее видел или по телефону с ней говорил?
— Видел. Отводил к ней сына.
— Ясно, — сказал Александр Борисович, нахмурил брови и вздохнул: — Ну ладно… Давай вернемся к нашему делу. Что там Шилова — не объявлялась?
— Да, я как раз хотел тебе об этом сказать, — выпалил Плетнев как-то странно просветлев лицом. — Она хочет поговорить с Мариной Соловьевой здесь, у нас — в «Глории». И если мы сумеем это организовать, Шилова удвоит сумму гонорара.
— Приятно слышать, — усмехнулся Александр Борисович, доставая из пачки сигарету. Он кивнул на экран монитора. — Что думаешь об этом?
— Да я, собственно, все свои мысли уже изложил. Думаю, это один из потенциальных клиентов Марины Соловьевой. На первый взгляд, какой-нибудь закомплексованный паренек с необузданной фантазией. Но Марина вступила с ним в переписку, значит, дело тут сложней, чем кажется на первый взгляд.
— Паренек, — усмехнулся Турецкий. — Это, Антон, не простой паренек. Простые пареньки про иглы и плетки не фантазируют. И судя по письму Марины, это лишь одна из фантазий, которыми он с ней поделился.
Александр Борисович протянул руку и открыл окно. В кабинет ворвались звуки улицы.
— Я тоже подумал о чем-то подобном, — задумчиво произнес Плетнев.
— Подобьем итоги, — сказал Турецкий. — Марина Соловьева вступила в переписку с извращенцем. Возможно, хотела вытряхнуть из него побольше денег. А может быть, руководствовалась другими целями.
— Какими, например? — поинтересовался Плетнев.
Александр Борисович пожал плечами:
— Поди знай.
— А по-моему, Марина Соловьева… или как там ее зовут на самом деле… заурядная аферистка. Вернее — незаурядная, но все равно аферистка. Либо она хотела выкачать из этого Агрария денег через постель, либо…
Турецкий с любопытством посмотрел на Плетнева.
— Либо что?
— Либо она хотела его шантажировать, — сказал Плетнев. Допустим, она подыгрывает ему в постели, провоцирует его на грубость. Аграрий входит в раж, наносит Марине побои. Она снимает это на видеокамеру. Потом фиксирует побои у врача. И все — дело сделано! Можно доить парня сколько душе угодно. А если он еще и женат, то это вообще «золотое дно».
Александр Борисович смотрел на коллегу с сомнением.
— Что, разве плохая версия? — спросил, пожимая плечами, Плетнев.
— Версия хорошая, но как-то плохо вяжется с образом Марины Соловьевой.
Плетнев усмехнулся.
— А ты какой образ имеешь в виду? У нее ведь их множество. Помните, как лихо она обвела меня вокруг пальца? А ведь я, в некотором роде, профессионал. Что уж говорить про этого извращенца.
Ознакомительная версия.
