Ознакомительная версия.
Подул сильный ветер. Прапор шмыгнул носом, затем другой раз, третий. Но он так и не смог уловить специфического сигаретного дыма, отличного от того, которым травился старший лейтенант.
Майор Лавров не слушал своих подчиненных. Он лежал на животе, подложив под себя для мягкости рюкзак, и рассматривал в бинокль, что происходит на дне кратера.
«Как бы это нам так напасть, чтобы пилот целым и невредимым остался? Обидно будет, если он пострадает. Все-таки это не его война. Ладно, что-нибудь попозже придумаем. А пока можно и немного вздремнуть. Хотя как здесь уснешь? Дубарина страшная». – Андрей весь трясся от холода.
Рассвет наступил быстро. Едва в небе исчез полумесяц, как из-за гор тут же выкатилось гигантской золотой монетой яркое, ослепительное солнце. Заснеженные верхушки гор заискрились в его лучах, будто были усыпаны тысячами, миллионами блесточек.
Полозов, не спавший всю ночь, воткнул лопату в снег, протер вспотевший лоб и плюхнулся в сугроб. Пакистанцы, такие же не выспавшиеся и уморенные многочасовым копанием, все как один уставились на пилота. Мол, чего расселся?
– Давай-ка бери саперку, – грозно произнес их горбоносый командир.
– Вам надо, вы и копайте, – устало бросил подполковник, которому уже было абсолютно по фигу, что с ним сделают.
– Кажется, ты не понял. – Сокол выхватил из кобуры пистолет и пошел разбираться с летчиком-испытателем.
Но он не сделал и двух шагов, как по пояс провалился в снег и уткнулся ногами во что-то твердое и скользкое. Двое пакистанцев бросились вытаскивать своего начальника.
– Он подо мной! – воскликнул Сокол. – Подо мной! Копайте вокруг меня!
На Полозова уже никто не обращал внимания. Куда он денется из замкнутого пространства кратера? Пакистанцы, пыхтя и обливаясь потом, копали и копали в том самом месте, куда недавно провалился их командир. Тот стоял за спинами солдат и смотрел на то, как яма вырастала вширь и вглубь.
В скором времени перед его глазами уже предстал фонарь кабины российского истребителя. Вот только рассмотреть что-либо за ним и уж тем более открыть его не представлялось возможным. Он весь порос толстой, мутной коркой льда.
– Долбите, – бросил приказным тоном Сокол, расхаживая за спинами своих бойцов, которые даже куртки поснимали, так им было жарко.
Словно заводные, те тотчас же застучали саперками по льду. Тот пошел трещинами, начал надламываться, рассыпаться на куски. Наконец фонарь был очищен.
Командир махнул рукой своим людям, дескать, можете отдохнуть, подошел к Полозову и приказал:
– Открывай.
– Сам открывай! – раздалось в ответ.
– Пошел, я сказал! – Широкоплечий и рукастый Сокол буквально схватил пилота в охапку и бросил в яму.
К счастью, подполковник успел сгруппироваться в полете и стукнулся о фонарь кабины не лбом, а плечом. Крепкое стекло выдержало удар, нигде не треснув.
Кривясь от боли, летчик-испытатель перевернулся на спину и посмотрел на горбоносого садиста, стоявшего на краю ямы. Тот своими широкими плечами заслонял не только солнце, но и все небо.
– Открывай! – сурово повторил свое требование Сокол.
Полозов хотел было послать командира пакистанцев куда подальше, но тут у него неожиданно родился план. Нет, не побега. О подобном пилот и мечтать не мог. Куда он убежит от трех крепких мужиков, вооруженных до зубов? А вот отомстить своим обидчикам – почему бы и нет? Правда, для этого ему нужно было прикинуться паинькой и покорно выполнять все команды.
– Отвертка нужна, – вдруг как-то уж совсем мягко проговорил подполковник.
– Без нее никак? – с подозрительным прищуром спросил Сокол.
– Пальцами я фонарь не открою. Тут все на автоматике работает. Чтобы до нее добраться, нужно пару шурупчиков открутить, – убедительно ответил Полозов.
Немного поколебавшись, Сокол все же выполнил его просьбу. Он принес из палатки отвертку и кинул ее в яму. Пилот словил инструмент на лету, быстро отыскал взглядом небольшой, едва заметный глазу щиток, расположенный на носу истребителя, и принялся его откручивать. Справился он за минуту – тот держался всего на двух коротеньких шурупах. Затем Полозов отложил щиток в сторону, с трудом втиснул руку по запястье в образовавшийся прямоугольный проем. Его пальцы прошли сквозь сплетение проводов. Подполковник нащупал какую-то кнопку и вдавил ее. Что-то зашипело, и фонарь под ним пришел в движение, стал подниматься.
– Так бы сразу и делал, – послышалось сверху.
Полозов, из нагрудного кармана которого выглядывала рукоятка отвертки, уже забирался в кабину.
– А где кресло пилота? – Горбоносый пакистанец пристально смотрел вниз. – Или у вас, в России, летчики стоя летают?
– Я же с ним вместе катапультировался, когда самолет падать стал, – объяснял подполковник, сползая в кабину. – Или вам и кресло понадобилось?
– Нет, кресло мне не надо. «Черный ящик» давай и микросхемы с платами. В общем, всю электронику, чтобы потом наши инженеры смогли аналогичный самолет собрать, – говорил Сокол, балансируя на краю ямы.
– Во-первых, до бортового самописца еще добраться надо, – отвечал ему Полозов. –
А во-вторых… – Тут он выдержал небольшую паузу. – Только не в обиду. Если у инженера руки из задницы растут, то какую электронику ему ни давай, хоть самую передовую, а он все равно из нее примитивный радиоприемник смастерит, который никогда работать не будет.
– На что это ты намекаешь? – Сокол насупился. – Думаешь, будто наши пакистанские инженеры никуда не годятся?
– Я же сказал, не в обиду, – отозвался подполковник, осматривая приборную панель.
– Если бы годились, то уже давно склепали бы подобный истребитель. А так… – Он зацепился взглядом за малюсенькую красную кнопку с предупреждающей надписью «DANGER», которая была накрыта откидной прозрачной крышечкой. – А так они у вас только языками мелят. И вообще, зря вы инженера Александрова убили.
– Это еще почему? – Сокол недоверчиво смотрел на разглагольствующего Полозова.
– А потому!.. Если бы вы оставили его в живых и увезли к себе в Пакистан, то он за год, не напрягаясь, разработал бы для ваших военных самолет покруче этого.
Конечно, если бы в процессе работы вы позволяли ему видеться с семьей. – Подполковник заговаривал зубы пакистанцу, а сам при этом медленно тянулся рукой к откидной прозрачной крышечке, под которой краснела заветная кнопка с устрашающей надписью.
Подполковник знал, что если на нее нажать, то истребитель взорвется. Такую функцию инженер Александров ввел по просьбе индийских военных. Они опасались, что один из купленных ими российских штурмовиков могут подбить пакистанцы, когда тот будет совершать разведывательный полет над приграничной зоной этой страны. Чтобы исключить вероятность попадания инновационного во всех смыслах самолета на территорию Пакистана, его следовало уничтожить еще в полете. Но взрыв происходил не сразу. Пилоту давалось полминуты на то, чтобы катапультироваться из подбитой машины. Впрочем, за эти же тридцать секунд он мог и остановить уже запущенный процесс самоликвидации истребителя, если тот падал не на территорию Пакистана, а в индийские приграничные районы.
И вот теперь Полозов собирался поднять на воздух дорогостоящий самолет, которому не было аналогов в мире, а вместе с ним и себя, и пакистанцев.
– Эй, что это ты там делаешь? – Сокол насторожился, он буквально испепелял взглядом притихшего пилота. – Работай давай.
– Сейчас-сейчас. Проверю кое-что, – невнятно пробормотал подполковник, касаясь указательным пальцем прозрачной крышечки.
Теперь ему оставалось только откинуть ее и нажать на кнопку.
Горбоносый пакистанец не знал, что истребитель оснащен функцией самоликвидации, но спинным мозгом почувствовал надвигающуюся опасность. Он понял, что Полозов что-то замышляет, готовит ему какой-то неприятный сюрприз. Поэтому Сокол моментально выхватил из кобуры пистолет, прицелился в руку подполковника, которую тот уже заносил над кнопкой, выстрелил, но немного промахнулся. Пуля-дура просвистела в считаных сантиметрах от мизинца пилота и вошла в приборную панель. Заискрило. Задымило. В кабине запахло паленой проводкой.
«Бах», – кашлянув, проговорил про себя Полозов и стукнул по кнопке.
Но характерного щелчка за этим так и не последовало. Более того, кнопка даже не спружинила. Она уперлась в его ладонь, будто снизу ее что-то подпирало.
«Заклинило», – догадался подполковник и ударил по кнопке еще разок, теперь уже кулаком.
Однако вновь вышла осечка. Видимо, пуля повредила спусковой механизм самоуничтожения истребителя. А как его починить, пилот не знал. Он ведь не был механиком.
– Если еще раз увижу, что ты к этой кнопке тянешься – пристрелю, – предупредил его сверху Сокол. – Все, давай работай. В первую очередь меня «черный ящик» интересует, а уж потом микросхемы с платами. И помни – я за тобой слежу.
Ознакомительная версия.
