Внутри царила спартанская обстановка: стол, стул, шкаф, кровать. Никаких картин, фотографий, ваз с цветами…
Сильвия уже на месте обнаружила еще двух девочек, несколько старше ее, а также пятерых пацанов, к которым добавился шестой, с которым она приехала.
Кроме них, в здании были медсестра, докторша и тетка, которая занималась кормежкой. После приезда их повели к докторше, которая осмотрела всех, а медсестра взяла образцы крови.
Отношение к ней здесь было куда лучше, и кормили очень даже сносно. С детьми разрешалось общаться, никто их не ограничивал. Здесь не было телевизора, но были книги, а также огромные стопки журналов.
Она за час успела познакомиться со всеми, но не почувствовала к себе какого-либо искреннего интереса. Все были вместе, но в то же время каждый как бы сам по себе. Что это за место и сколько их здесь продержат, никто представления не имел. А по поводу того, можно ли отсюда выбраться, все только ухмылялись и советовали ей пойти плотно поесть. Благо с этим проблем не было.
Сильвия смогла взять на раздаче большую порцию салата, рыбный пирог и стакан киселя. Поставив все это перед собой, она не могла поверить в то, что это реальность. Тут же к ней подошла медсестра и заставила перед приемом пищи выпить полстакана какой-то мутной белой и горькой жидкости, которую, впрочем, разрешалось запивать водой.
Дни потянулись один за другим, вначале ее немного беспокоило то, что она не знает ни дня недели, ни даты, нет никаких ориентиров, связанных со временем. Но потом она привыкла к распорядку, так как им практически все рассказывали: когда встать, когда лечь и когда принять пищу и выпить очередной горький стакан с непонятной жидкостью.
Как-то незаметно на нее навалилось ощущение тяжести, которое продолжалось какое-то время, кажется сутки, а потом стало намного легче, отпустило, ушло. Понемногу Сильвия начала забывать свою прошлую жизнь, своих близких, ей стало на все наплевать, и главное, что ее теперь беспокоило — это то, что дадут на обед или на ужин и будет ли идти на улице дождь в очередной раз, когда им разрешат выйти на прогулку.
Растатуированный парнишка, имя которого она если и знала, то уже забыла, как-то незаметно исчез из их небольшого коллектива, и больше она его никогда не видела. В очередной день, у которого не было ни числа, ни месяца, он вышла с другими двумя девочками на улицу с одной-единственной целью: пересчитать все светлые травинки в небольшом треугольнике, который образовывали три выпирающих из земли булыжника в углу двора. Было много темных травинок, а вот светлых было мало. И у них возник очень сильный спор по поводу того, сколько же их там. Именно этим важным и насущным вопросом мироздания девочки и хотели заняться и уже направлялись к выбранному ими пятачку в тот самый момент, когда Татаринов появился в ее поле зрения, стоя у ворот рядом с микроавтобусом.
Электрический замок на воротах щелкнул, и обладатель квадратной головы вышел к Татаринову.
— Оставайтесь на месте! — сказал охранник русскому.
— Хорошо-хорошо, — согласился Татаринов.
Сильвия как из тумана вынырнула, как будто поднялась на поверхность и глотнула порцию спасительного свежего кислорода.
— Эй, эй! — закричала она по-польски. — Спасите меня, заберите меня отсюда! — Она не могла даже самой себе объяснить, почему ее нужно забирать из этого чудного и хорошего места, где тихо, спокойно, где кормят, где можно хорошо выспаться и проснуться без всяких тревог.
Охранник так и не дошел до кузова, в котором сидел Диденко, готовый послать ему пулю в лоб.
— Вы что, знакомы? — насторожился охранник и тут же поспешил на территорию комплекса.
В тот момент, когда девчонка бежала к нему, к открытым воротам, Татаринов не мог сдвинуться с места, потому что на него, отдаляясь и двигаясь к серому зданию спиной, охранник направил ствол.
— Валить? — спрашивал Голицын своего командира. Но командир медлил. — Валить? — снова настойчиво спросил Голицын, но было поздно, так как охранник одной рукой перехватил бегущую к Кэпу девочку и рванул ее за шиворот небольшой легкой куртки обратно в глубь двора.
— Не стрелять! — скомандовал Татаринов и поглядел на охранника, а тот приказывал Татаринову войти внутрь.
На подмогу к квадратноголовому из комнаты охраны вышел еще один, с пистолетом наготове. Две другие девочки в нерешительности замерли и стали смотреть за тем, что происходит. Если бы их регулярно не накачивали каким-то неизвестными препаратами, то, вероятно, они сообразили бы уже давно уйти внутрь здания, но они продолжали оставаться на открытом простреливаемом месте.
Диденко, сидя в кузове, тихо доложил:
— Командир, у нас машина.
Татаринов обернулся и посмотрел на приближающийся «Ягуар», который стремительно пожирал пространство. Знакомая ему машина, которую он заприметил рядом со зданием, где держали малышей, приближалась на огромной скорости.
— Исчезните оба, — шепнул Татаринов.
Голицыну выполнить этот приказ было легче легкого, поскольку он находился в нескольких десятков метров от ворот, а Деду досталось по полной программе. Он что, джин, чтоб исчезать по велению хозяина? «Серебряная пуля» уже подлетела к задним дверцам микроавтобуса, и открыть их незаметно не было никакой возможности. Понятное дело, что люка внизу тоже не было. Это же не танк. А посему Диденко оставалось только сидеть внутри этой металлической коробки в надежде на то, что ее не будут осматривать. Надежд на это было мало. Тем более, по легенде Татаринова, он и есть тот самый человек, которому стало плохо.
И на самом деле ему тут хреново, в этой Исландии…
Два охранника в камуфляже с автоматами вышли из подъехавшей машины, а следом за ними появился и доктор Пинту, который с интересом рассматривал гостей…
Убедившись в том, что знакомого ему человека держат на прицеле, доктор легкой походкой подошел к Татаринову.
— Мы с вами знакомы, мистер, — утвердительно заявил он, выжигая в Татаринове дырки своими черными глазами.
— Было дело, — согласился Татаринов по-русски, поглядывая то на доктора, то на его двух телохранителей, которые подошли к нему достаточно близко, чтобы не промахнуться. Пинту приказал охраннику на территории увести детей в здание, а сам с явным любопытством продолжил общаться с Татариновым.
— Вы очень настойчивы! — похвалил он русского офицера, скрещивая на груди тонкие руки.
— Такой родился, — ответил ему командир и приготовился к тому, что сейчас его начнут бить.
Конечно, если бы Диденко был волшебником, он бы сейчас появился одновременно с двух сторон микроавтобуса и поубивал бы всех, кто держит его командира на прицеле. Но, к сожалению, старший мичман на волшебство не способен.
— Я так понимаю, вы тут не один? — осведомился доктор, подходя чуть ближе и демонстрируя собственное бесстрашие при поддержке телохранителей.
— Один, — не согласился Татаринов.
— О! Йа! Йа! — тут же подхватил эту мысль доктор. — Ну что, пройдемте ко мне в гости? — Высокий брюнет вяло улыбнулся, делая приглашающий жест в сторону открытых ворот.
— Отказаться, я так понимаю, не могу? — Татаринов поглядел на ствол смотрящего на него автомата.
— Нет, не можете, — согласился Пинту. — И скажите мне, где вы оставили водителя машины?
— О чем вы? Я не понимаю.
— Йа-йа! — снова согласился Пинту и кивнул телохранителям, чтобы они перестали тупить. Те тут же бросились на Татаринова, заломали ему руки за спину и стянули большие пальцы пластиковым хомутом, разорвать который не было никакой возможности.
Так, с зафиксированными сзади руками, Татаринов пошел к серому зданию. Доктор Пинту на ходу сказал что-то одному из охранников здания, тот ему что-то ответил и вяло пошел к стоящему микроавтобусу.
Все это время Диденко старался не шевелиться и одновременно держать на прицеле одного из двоих телохранителей доктора, пока те уводили командира в сторону здания. Когда Татаринов отдалился от него на такое расстояние, что стрелять стало невозможно, старший мичман всерьез озаботился тем, как ему отсюда слинять, и желательно по-тихому.
В «Ягуаре», который остановился прямо за ним, никого не было. Сколько нужно времени для того, чтобы открыть заднюю дверцу, скользнуть на землю и укрыться за кузовом стоящего следом за микроавтобусом роскошного авто? Всего несколько секунд, но этих нескольких секунд у Диденко не имелось, потому что охранник уже подходил к машине. Были слышны его шаги и даже легкое пыхтение. Тихо ж здесь. Ни заводов, ни фабрик нет. Девственная первозданная природа.
Делая маленькие шажки и стараясь плавно переносить центр тяжести с одной ноги на другую, чтобы рессоры машины резко не просаживались под его весом, Диденко подошел к задней дверце автомобиля и прислушался. Если охранник пойдет проверять, есть кто-то в кузове или нет, то тогда придется этого самого охранника тут же валить, с риском понаделать слишком много шума.
