Ознакомительная версия.
Вечером он сидел в том же самом кабинете того же самого особняка в районе Большой Никитской. Дюка доставили во двор особняка знакомым уже «Гелендвагеном»; несомненно, хозяин особняка не хотел, чтобы машина криминального авторитета светилась рядом с офисом.
– Все очень просто, мы этот груз с самой таможни отслеживали, – пояснил хозяин кабинета ту легкость, с которой кокаин был доставлен из Колумбии. – Наркотики прибыли под видом дипломатического груза. Проверять не имеем права, но детекторы в аэропорту определили, что это такое…
– А если менты или чекисты с обыском нагрянут? – обеспокоился Зеленцов.
– Не нагрянут. Нет у них причин вами интересоваться, – успокоил высокопоставленный собеседник. – Главное теперь – никакой самодеятельности.
Дальнейшая беседа изобиловала словами «кэш», «доставка», «процент» и другими индикаторами делового сотрудничества. От Дюка требовалось немного: не вскрывая жестяные банки, под видом детского же питания переправить кокаин в одну из стран Западной Европы: мол, и отношения с ними у нас не складываются, и заработать на этом деле можно немало…
– Как же я это через несколько границ переправлю? – Зеленцов окончательно проникся доверием к высокопоставленному собеседнику.
– Это уж наша забота.
– Что… тоже под видом дипломатического груза? – осмелел Дюк, но, едва взглянув в лицо хозяина кабинета, понял, что явно поторопился с вопросом.
– Вы, кажется, и транспортные фирмы контролируете… или, как у вас принято говорить, «крышуете»? Вот и хорошо. Доставите этот груз в Антверпен, вместе с настоящим детским питанием. Точно таким же. Где умный спрячет елочную иголку? Правильно, в лесу. Там триста килограммовых банок. Если поместить это в фуру вместе с десятью тысячами таких банок, никто не станет проверять весь груз. Да и подозрений это не вызовет. В Голландии, кстати, один наш соотечественник из так называемой русской мафии весь наркотрафик и контролирует. Вот он, – собеседник протянул фотографию немолодого мужчины явно криминального экстерьера. – Когда груз будет в Голландии, получите дальнейшие инструкции. И упаси вас бог хоть в горячечном бреду назвать мое имя…
– Откат с половины? – догадался Зеленцов.
– Все правильно. С половины. Только не вздумайте нас кинуть. А то я знаю… на что вы способны. Не то пожалеть придется, – с вкрадчивой угрозой закончил партнер.
Уже отъезжая от старинного особняка, Дюк вновь и вновь спрашивал себя: правильно ли он поступает, выходя из своего довольно специфического бизнеса и навсегда выезжая из России? По всем прикидам получалось, что правильно: спокойная жизнь в Санта-Марте теперь выглядела главным на фоне пусть и прибыльных, но все же второстепенных московских дел…
Билеты до Боготы через мадридский Барахос были куплены на послезавтра. Вместе с Зеленцовым в Колумбию летела Света. Но вовсе не потому, что Дюку так уж хотелось показать ей новую недвижимость. После убийства Заики неизвестными, но слишком уж борзыми беспредельщиками от них можно было ожидать всякого, в том числе и давления на Зеленцова через близких ему людей…
* * *Ржавый металлический конус над фонарной лампой равномерно раскачивался, и тени деревьев то увеличивались в размерах, приобретая фантастические очертания, то сжимались, делаясь карликовыми…
Конус лампы пронзительно скрипел, и от этого скрипа становилось как-то не по себе.
Вот уже полчаса Монах стоял на полутемной деревенской улице, слушая полковника Шароева. Как неожиданный визитер обнаружил место жительство беглеца, он так и не рассказал. Впрочем, Фомин особо и не выспрашивал.
Удивляло другое: высокопоставленный чекист был на удивление искренним с прожженным уголовником.
– Значит, вместо этого… Заики ваши люди бросили в чан с кипящим битумом труп бомжа?
– Иногда для оперативных целей мы получаем невостребованные трупы бродяг в Дмитровском морге, – кивнул Шароев. – Вот и теперь: отыскали труп приблизительно такой же комплекции, как и у Заики, составили оперативный план, отследили маршрут Заикина от казино «Калигула». Главной деталью операции стал битумно-асфальтовый завод. Мы ведь и место нападения тоже тщательно спланировали, просчитали, куда дюковский дружок сразу после стрельбы побежит. Остальное, как говорится, дело техники… Заикина скрутили и увезли, в чан со смолой бросили труп бомжа. Идентифицировать тело в таких случаях практически невозможно. Как мы точно установили, и Зеленцов, и милиция абсолютно уверены в гибели Заики. Для верности мы на тот труп заикинскую обувь напялили, а в карман сунули его «Паркер» с дарственной надписью.
– Лихо вы, однако. – Уркаган размял сухими татуированными пальцами «беломорину», закурил. – Прямо какая-то солнцевская братва середины девяностых…
– Бывают ситуации, когда цель действительно оправдывает средства. У нас на Лубянке еще остались честные люди, которых до чертиков достал весь этот беспредел в «вертикали власти», – пояснил чекист. – Несколько таких есть и в моем отделе. Пояснил, что к чему, вот и вызвались мне помочь. С Заикиным я говорил лично, и после получаса воспитательной работы он согласился озвучить некоторые вещи перед камерой.
– Насчет Дюка? – прищурился Монах.
– Насчет его новой «крыши». Я ведь только что рассказал…
Несколько минут Монах молчал, осмысливая услышанное. По всем прикидам получалось, что он с этим не в меру честным чекистом – по одну сторону баррикад, а Зеленцов, недавний еще друг – окончательно по другую.
– И что же он, гражданин начальник, вам перед камерой рассказал, если не секрет? – уточнил Фомин.
– Терять ему уже нечего. Заикин для всех мертв и списан. Мы ему кое-что пообещали… А потому клиент не только рассказал о механизме доставки, но и назвал несколько фамилий, одна из которых вам наверняка известна из газет и телевизора. Рано или поздно это выплывет, как масло на воде.
– Мда. За украденную в магазине пачку пельменей прокурор обычно «трояк» просит. А тут – вообще полный форшмак, – хмыкнул урка. – Я только вот одного понять не могу. Ты ведь гэбэшный полкан. Весь в шоколаде: власть, бабло, возможности… До пенсии тебе, видимо, немного осталось. А ты на свою жопу геморроя ищешь: Зеленцов с его наркотой, какие-то чиновники, которые в это вляпались… По головке тебя за это начальство не погладит. Орден не дадут. Скорее, наоборот – могут и по голове настучать. Скажи честно – зачем это все тебе надо?
Налетевший было ветерок зашелестел темными кронами. Несколько дождевых капель упало на пыльную дорогу. Чекист поднял воротник.
– Понимаете ли, в чем дело: не все в жизни можно измерить деньгами. У каждого человека должна быть совесть… Вот я, когда выяснил все это дело, и задался вопросом: есть она у меня или нет? Не начни я это дело распутывать – перестал бы себя уважать. А уж если ты живешь без самоуважения – проще веревку намылить, и в петлю.
– По делу сказано, – вздохнул Фомин. – Ладно, давай тебя проведу. Ты где тачку оставил? В роще за деревней?
Когда дошли до рощицы, хлынул дождь. Беседу пришлось продолжить в машине.
– Слушай, я никак понять не могу: а от меня ты чего хочешь? – уточнил урка. – Ну, выслушал я тебя. Ну, поверил. Мне что теперь делать?
– Надо остановить Дюка, – твердо ответил Шароев. – А уж как тех околокремлевских уродов на место поставить – я и сам знаю. У нас в Москве уже никто ничему давно не удивляется. Но если грамотно слить признания Заикина журналюгам, да еще таким, которые связаны с Интерполом, – на это придется реагировать.
– А почему ты думаешь, что я буду тебе помогать? – перебил Монах. – Ты – чекист, тот же мент. Я – вор. С какой радости мне с тобой сотрудничать?
– Какая разница… Главное, что у нас есть общие точки соприкосновения. И Зеленцов, который и у тебя в кишках сидит. На Дюка я наехать не могу… Я уже рассказал, почему. Помоги мне, Валера. Сегодня – ты мне, завтра – я тебе.
С минуту Монах молчал, обдумывая предложение. Наконец ответил:
– Один раз ты мне уже помог, когда про «беретту» покойного Бура рассказал. Я добро не забываю. Хорошо. Сделаю все, что могу. Только давай так: этого разговора между нами никогда не было…
* * *– …внимание, розыск! – Ведущий программы «Внимание, розыск!» сурово посмотрел с телеэкрана. – За совершение особо тяжкого преступления разыскивается особо опасный рецидивист Фомин Валерий Николаевич, одна тысяча шестьдесят третьего года рождения, москвич, ранее судимый. Уголовная кличка Монах, так называемый вор в законе…
На экране появились фотографии Фомина анфас и в профиль, явно позаимствованные из уголовного дела: зоновская роба с фамилией, бритая голова, колючий взгляд.
– …если вы видели этого человека или можете что-нибудь сообщить о его местонахождении, просьба обратиться в ближайшее отделение милиции или по телефону «02». Конфиденциальность и вознаграждение гарантируются. Прослушайте информацию еще раз…
Ознакомительная версия.
