...Через десять дней, 25 июля, Андрей впервые прошел тридцать метров по коридору без посторонней помощи...
* * *
...В тот день случилась целая цепочка знаменательных для него событий...
Первое, и, наверное, самое важное, было то, что он сумел подняться с опостылевшей, надоевшей «до изжоги» больничной койки сам, без посторонней помощи.
Хотя... Нет! Не это было самым первым!..
По-настоящему первое, и не просто странное, а даже где-то мистическое событие произошло в тот день, вернее, утро. А если уж быть совсем точным, то на стыке утра и ночи...
...Он проснулся в это утро очень рано. В окно было видно, что утренняя заря только-только начала заниматься, а электронные часы на тумбочке высвечивали всего три зеленые циферки: «4.55».
– Ш-ш-ш... Ш-ш-ш-ш-ш!.. —
Шелестел тихонько листьями клен за окном.
– Фр-р-р-и-и, фр-р-р-и-и, фр-р-р-и-и! —
Допевали свои ночные песни последние цикады.
И ничего бы в этом не было странного, обычная, каких бывает много, летняя ночь на Французской Ривьере, но... Андрей замер в каком-то оцепенении и смотрел, не отрываясь, на подоконник открытого настежь окна. Он даже затаил дыхание, потому что боялся спугнуть то, что увидел... Увидел ли?.. Явью ли это было, сном пророческим ли, видением или попросту галлюцинацией, о том не знал никто! И не знает до сего дня!.. Да и сам Андрей, порой возвращаясь в своих воспоминаниях в то утро, до сего дня не знает ответа на этот вопрос, что же это все-таки было... Но тогда... Тогда он не сомневался ни на миг! Он просто смотрел «во все глаза»... А на подоконнике...
На подоконнике сидел крупный и, по всему видать, молодой и очень мощный... Филин!..
Да-да! Филин!..
Маленькие совы типа клуш здесь водились и не были большой редкостью. При желании этих сов можно было увидеть даже днем, если потревожить покой на каком-нибудь чердаке или сеновале. Но филин!..
Что делал здесь и сейчас этот грозный ночной хозяин леса в как минимум пятидесяти километрах от своей родной чащобы, было просто непонятно. И еще более странно было то, как он вообще сюда попал и откуда!..
Птица была красива! И было видно невооруженным глазом, что это был именно самец – слишком уж крупным был этот филин для самки. И молодой! Зелено-коричневые перья покрывали его тело одно к одному, да так гладко, словно он только что вышел из своей птичьей парикмахерской после укладки. Перья... Они переливались и блестели в неверном лунном свете!.. Птица сидела даже не на подоконнике, а на высокой спинке придвинутого к самому окну дивана, вцепившись в нее, как в ветку, огромными, трехсантиметровыми когтями – своим главным оружием. И когти те тоже поблескивали, как поблескивают, а такое тоже бывает, вороненой сталью ножи в ночной темени... И только два перышка, которые так похожи на ушки, едва заметно шевелились от дуновения ветерка на большой голове птицы...
Филин сидел на спинке дивана, на котором спала сном праведницы Мари, как изваяние, и смотрел прямо на Андрея... А он смотрел на птицу...
– Здравствуй, ангел-хранитель...
Андрей даже не шептал. Он только двигал губами, которые сейчас не издавали ни единого звука.
Но... Птица услышала!.. Или это ему тогда только показалось?.. Но филин как-то даже смешно несколько раз переступил с лапы на лапу, как будто «перемялся» с ноги на ногу, «сказал» негромко:
– Ух-х...
И завертел своей большой головой во все стороны. Влево, потом вправо... Андрей никогда не знал, на сколько градусов могут поворачивать свою голову совы и филины, не зоолог, чай, но тогда ему показалось, что эта удивительная птица вертела головой на все 360 градусов...
– Ты за мной?
На этот вопрос филин «отвечать» не стал...
Птица вдруг расправила одно левое крыло, которое в размахе было не меньше метра, и, сунув голову под мышку, что-то там поправила себе своим загнутым клювом среди перьев. А потом сложила крыло обратно. Только не сразу, а с третьего захода, словно мешало ей что-то, и она взмахивала, укладываясь поудобнее...
И опять большая красивая птица уставилась своими глазами-плошками на Андрея. Словно изучала своего «тезку», а может, жертву?..
Только вот Андрей все понимал по-своему, потому что верил в то, что к нему прилетела не просто птица! Зря, что ли, он столько лет с гордостью носил это свое «второе имя»:
– Скажи, что мне делать?
В этот момент птица спрыгнула со спинки дивана на подоконник, цокнув об него когтями, сделала два прыжка, словно пингвин, и... Камнем, с протяжным гуканьем бросилась с подоконника головой вниз:
– У-уг-ху-у! У-уг-х-ху-у!
А еще через секунду в ночной тишине громко захлопали огромные крылья. Птица улетела...
И только еще один раз, и уже очень издалека, Андрей услышал напоследок:
– У-у-уг-ху-у-у!..
«...Я тебя понял, ангел-хранитель! Я понял тебя!..»
Ни до этого, ни после Андрей больше никогда не видел филина в дикой природе – скрытная птица, ночная. А может, он не видел его и тогда, в той больничной палате, может, это было просто видением? Кто теперь это может сказать?.. Но! Эта птица все равно сделала свое дело! Явью он был, этот филин, или сном – это было неважно – он был зна?ком! Зна?ком к действию!..
Андрей взглянул на часы, которые показывали теперь 5.02.
«...„Семерка“ в сумме. Мое счастливое число... Ладно!.. Попробуем!..»
Андрей попытался опереться рукой и... У него получилось!..
«...Ну-у, дорогие мои! Теперь вы меня не остановите! Никто!..»
«Гореть, так дотла!» – говаривали издревле мудрые люди...
Он «опробовал» вторую руку, потом обе ноги... Сел на кровати и спустил ноги к полу – это уже было победой! Но... В этот самый момент Андрею нестерпимо захотелось в туалет. Побрызгать...
«...Вот и сходим... А то эти утки уже совсем заели...»
Тапочек своих он, конечно же, не нашел, потому что их попросту не было... Вот так, босиком, он, теперь действительно как пингвин, мелкими шажочками добрел до двери палаты, повозился немного с замком – почему-то забылось, как открывается обычная дверь, и вышел в коридор. Вот тут-то и возникла огромная проблема...
«...Так... А куда теперь? Куда идти? Влево, вправо?.. Где же этот туалет?.. Где все нормальные люди отливают?»
Он пошлепал босыми ногами по паркету на удачу... Направо... И оказался прав!.. В самом конце коридора была дверь, на которой был приклеен пластмассовый барельефчик писающего в унитаз мальчика...
Самый конец коридора! Метров тридцать от силы...
Он шел это расстояние бесконечно долго... Останавливался несколько раз на «перекур», опершись о стенку стоял, отдыхая, а потом шлепал босыми ногами дальше... У Андрея была цель – поссать не как полный «калич» в больничную утку, а так, как это делают все нормальные мужики, держась за него рукой и направляя струю... Бред! Полный бред! Но... Эта идея фикс была первым, самым первым шагом к возвращению Филина к жизни! К нормальной, человеческой жизни мужика, но, ни в коем случае, не инвалида!.. Тем утром Андрей просто сходил пописать. Но сходил сам!..
Возможно, он даже и вернуться обратно сумел бы сам, но... Мари спала хоть и крепко, но очень чутко! Как спит заботливая мать рядом с маленьким ребенком. Ну, или как спит настоящий диверсант на задании...
Андрей уже кое-как выходил из туалета в коридор, когда дверь его палаты распахнулась настежь с неимоверным грохотом. Полуобнаженная лейтенант Савелофф сейчас была похожа на фурию! Андрей даже улыбнулся, увидев ее в таком необычном для нее состоянии: «Во дает девчонка!»... Мари что-то гневно крикнула на весь коридор и бросилась к нему.
Через секунду вокруг нашего Филина образовалась целая толпа. Неизвестно откуда появилась медсестра с инвалидным креслом-каталкой, тут же крутился «Колобок», что-то лопоча по-французски, и Тень, который все это переводил. В общем, гвалт в коридоре стоял такой, словно Андрей был не в госпитальном коридоре ранним утром, а среди бела дня посреди родного одесского «Привоза».
– Тебя ругают, командир, – проговорил Тень в какой-то момент.
– Да и хрен с ними! Я же не убегал! Я просто сходил поссать. И все! Ничего особенного!
– Во дает! – улыбнулся Владимир искренне. – Три недели ни рукой, ни ногой пошевелить не мог, а тут взял и просто сходил... И еще говорит, ничего особенного!..
Андрей тем временем посмотрел на Мари, а потом опять обратился к Владимиру:
– Слышь-ка, старлей... Ты сказал бы ей, чтобы «знамя зачехлила», а... Я, конечно, понимаю – девчонка без комплексов, да и показать есть что... Только она здесь всех мужиков уже засмущала...
И Тень был в их числе, надо признать! По тому, как он пытался быть джентльменом и не смотреть на обнаженную теперь уже полностью девушку, а его мужская природа заставляла поворачивать его же голову именно в ее сторону. В душе Кузнецова-младшего шла нешуточная борьба между инстинктами «самца» и порядочностью воспитанного мужчины... Точно так же вел себя и «Колобок». Да и молоденький санитар, который прибежал откуда-то. И все те, кого разбудили крики лейтенанта Савелофф...
