– Информатор наводит на меня киллеров. Мне просто трудно будет одновременно и дело делать, и защищать себя.
Последний довод больше понравился Костромину.
– Что же... Это звучит убедительно. В данном случае поставлена под угрозу жизнь нашего сотрудника. Вы меня уговорили... – он не слишком долго стучал по клавишам, меняя гриф срочности. Потом нажал клавишу «Enter» и встал. – Все. Готово. Но с такими запросами я скоро израсходую всю смету. Остальные запросы будут без грифа. Предупреждаю. Или снимаем гриф с одного, ставим другому.
– Пусть так.
Они вышли в общую комнату.
– Андрюша, мы с Александром сейчас поедем в управление, а ты проследи за компьютером. И позвони еще раз относительно машины и сопровождающего для Александры. Кредитная карточка – вот...
Он выложил на стол кредитную карточку.
– Сделаю, Стас...
– Вы кофе не допили, – сказал комиссар Басаргину.
Капитан допил стоя. Натуральный кофе очень хорошо помогает бороться с сонливостью. В буфете управления готовят натуральный только для генералов, остальным приходится удовлетворяться растворимым, который такого действия не имеет.
Они с Костроминым вышли. На улице стояла перед подъездом «Волга».
– Поехали, – Станислав Сергеевич сел на заднее сиденье и показал на место рядом с собой Александру.
Разговаривать при водителе, очевидно, не рекомендовалось. Потому они молчали. Москва уже была забита в этот ранний час транспортом, хотя и не настолько, как бывает часом позже. Все же на метро добираться до управления быстрее, решил Александр.
Дежурный у входа кивнул Басаргину и долго рассматривал временный пропуск Костромина, сверяя фотографию на паспорте «гражданина мира» с оригиналом. Такой паспорт удается увидеть не часто, и потому он всегда вызывает повышенное внимание.
– Басаргин, – пропустив уже комиссара, сказал дежурный капитану, – загляни в дежурную часть. Там для тебя кое-что было.
Дежурная часть располагается рядом. Извинившись взглядом, Александр заглянул в кабинет.
– По твоему вчерашнему запросу относительно автобусов...
– Да.
– Два автобуса задержали. Оба на одном посту. Следовали в Орехово-Зуево. Полковник Баранов в курсе. Все материалы в следственной части.
– Спасибо. Уже легче жить... – сказал Басаргин.
– Отчего легче жить? – поинтересовался Костромин.
– Может быть, теперь нет смысла покушаться на мою бренную личность. Думаю, мы освободили уже всех вьетнамцев. А покушение было вызвано именно желанием не допустить этого освобождения.
– Вы пока идите к себе. Я загляну к Баранову. Он с высшим начальством договорится, тогда мы за вами зайдем.
Александр кивнул и прошел в свой кабинет. Было немножко грустно. Обычно Александр приходил всегда первым, а Елкин традиционно опаздывал. Жаловался, что постоянно ломается транспорт. Не справляется с весом тела подполковника. Подшучивать над своим весом Елкин считал хорошим тоном. Иначе, как сам говорил, он начнет от этого веса страдать.
Как он там? С ночи едва ли есть новые данные. Интересно, во сколько в больнице обход? Надо будет позвонить сразу после обхода.
В дверь постучали.
– Войдите, – Басаргин так и не успел сесть за стол.
Вошел майор Лысцов и два опера из отдела собственной безопасности.
– Привет, – сказал Александр.
– Привет, – лицо Лысцова не предвещало ничего хорошего, глаза светились виноватостью. – Ты что такой бледный?
– Не ложился. Вторую ночь уже не сплю. Будешь тут бледным...
Лысцов некоторое время помолчал.
– Слышь, Шурик, извини... Такое дело... Сдай оружие... И сейчас оформим с тобой подписку о невыезде. От ведения всех дел ты временно отстранен.
– Что случилось, Валера? – Басаргин воспринял сообщение без возмущения и без паники, но спросил жестко, членораздельно, отчетливо отделяя слова одно от другого.
– Час назад дежурная медсестра зашла в палату и нашла подполковника Елкина с простреленной головой. Авторский выстрел. Пуля вошла посреди лба...
Басаргин думал меньше минуты.
– А при чем здесь я?
– Авторский выстрел...
– Авторский выстрел не предназначается для лежачих. Глупо было бы мне стрелять таким образом. И – зачем?..
– Шурик... Я ничего тебе не могу сейчас объяснить. Я уже передал все документы дела в отдел собственной безопасности. Тебя сейчас будут допрашивать они.
И Лысцов показал на офицеров, стоящих за его спиной.
– Баранов в курсе?
– Это вопрос не его компетенции, – сказал один из офицеров. – Подписку о невыезде мы оформим сами. Сейчас следуйте за нами, капитан Басаргин.
– Хорошо. Валера, у меня к тебе просьба, – Александр протянул свернутые трубочкой портреты киллеров. – Передай это Баранову. Один – который красавчик, убийца Елкина, второй пытался войти в мою квартиру в мое отсутствие.
– Саня рисовала? – спросил Лысцов.
– Она.
– Я передам, как только он приедет.
– Он уже приехал. Он у себя в кабинете.
– Разве?
– Да. Передай прямо сейчас...
В казино имелась своя комната отдыха. Не дождавшись звонков от Галиахмета и Мусы, Али взял под плохое настроение бутылку молодого светлого французского вина, свой «сотовик» и ушел в эту комнату, чтобы выпить и чуть-чуть расслабиться. Это только перед Русланом он так себя показывал – дескать, день обычный, один из многих в череде дней... Это был очень необычный и насыщенный день. Сначала расстрел в гараже. Хотя всем троим не привыкать к подобным мероприятиям, осадок завис в душе комом. Не очень приятно. И даже не страх перед расплатой преследует. Нет, Али все организовал быстро и наилучшим образом – нет возможности придраться. А просто сам процесс Али не слишком нравился. Галиахмет с Мусой люди по характеру более легкие. Им проще. Они уже и не помнят о том, что сделано собственными руками. А Али помнит. Лечит от такого эйфория получения пяти миллионов баксов. Большая сумма. Наличкой столько собрать Али при всем желании не сможет. Но теперь есть возможность подумать о создании гнездышка где-нибудь в горной Испании, на крутом пиренейском склоне. Али никогда не мечтал о вилле на Лазурном берегу или на Кипре, как это модно сейчас среди людей его круга. Нет. Он хочет уютное и спокойное гнездышко высоко в горах, так похожих на горы Ичкерии, таких же лесистых, но гораздо более спокойных. Жить там постоянно, наверное, скучно. Но иногда стоит просто уехать, не взяв с собой даже «сотовик», и спокойно жить, ни о чем не думая. Хотя бы по паре недель в году. Такой отдых и нервы успокоит, и здоровье телу вернет.
Комнату отдыха для него специально приготовили. Что там делалось час назад – неизвестно. Но кто-то не пожалел дорогих пряных духов, побрызгал ими в каждом углу, убирая какой-то иной запах. Впрочем, Али мало интересовало, что здесь творилось. Лишь бы ему не мешали.
Он лег на диван, не раздеваясь, хотя постель ему постелили. Лежа приложился к бутылке. Али не понимал разницы между французским вином и обыкновенным грузинским, или молдавским, или даже болгарским. Вино как вино. Такая же кислятина. Единственно, престижно такое пить. Но вино на него, малопьющего, хорошо подействовало. Стало спокойнее, возникла некоторая невозмутимость. Будь что будет, но нет причины, чтобы расстраиваться и терять здоровье из-за любых накладок, что случаются. Сможет ли Галиахмет исправить свой промах? Сможет ли Муса достать капитана? А не все ли равно. Ну, не смогут... Ну и пусть... Не все же и у всех получается... У того же Султана телохранитель – призер Олимпиады и чемпион мира. А попробовал боксировать среди профессионалов, его сломали на первых минутах первого же боя. И кто сломал? Какой-то мальчишка, имеющий в активе только несколько боев. Против каждого удара можно найти защиту. На каждого сильного бойца найдется более сильный боец. Капитан уже подстрелил одного киллера. Если Муса останется жив, это уже хорошо. Если «сделает» капитана, еще лучше.
С такими мыслями Али не то чтобы полностью уснул, но задремал. Ему снился крутой лесистый склон горы и жалкая хижина на каменистой площадке этого склона. Из хижины торчит асбоцементная труба, а из трубы тоненькой струйкой вьется дымок. Али смотрит на эту полуразвалившуюся хижину и не понимает. Он знает, что это Пиренеи, он знает, что заплатил за этот дом пять миллионов баксов. Но это же ведь хижина нищего. Не может она столько стоить...
Али стоит и смотрит, а из хижины раздается какой-то звук...
Он проснулся.
Звонил «сотовик», положенный на ковер рядом с диваном. Али сначала сделал большой глоток из бутылки, потом взял трубку.
– Я слушаю.
– Али, это Галиахмет. Я все сделал. Через подвал в больницу пролез, там как раз трубы меняют и окна для меня раскрыты, нашел своего друга. Точно в лоб. Наглушняк!
– Хорошо. Который час?
– Пять минут шестого.
– Не знаешь, как у Мусы дела?
– Не знаю. Сейчас позвоню ему.
– Он сразу не справился. Помоги, если надо.
