Но работать Игорю Илларионовичу опять не позволили. На сей раз зазвонил в кармане телефон. На душе у профессора все же было неспокойно, когда он оставил дома дочь одну, и постоянно ждал какого-нибудь тревожного сообщения, хотя пытался сам себя успокоить, убедить, что у Алины все в порядке. Но в этот раз определитель номера показал, что звонил почти гениальный профессор Торсисян. Этому если не ответишь даже среди ночи, он будет звонить без конца всю ночь, а потом невинно спросит: «Я тебя, случайно, не разбудил?»
— Слушаю тебя, Арсен Эмильевич. Только, если можно, покороче. У нас идет боевая операция. Первую задачу выполнили, теперь приступаем ко второй.
— И как первая? Генератор не подвел?
— Не подвел. Я привезу полный отчет. Познакомишься.
— Хорошо. А у меня завтра уже будет готова панель управления. Представляешь?
— Не представляю. Но, в любом случае, мы уже без нее обошлись. Сделаешь, я ее себе заберу. Ты давно обещал.
— Наверное, придется тебе отдать, поскольку ты хоть и не преднамеренно, но стал косвенным участником моего успеха.
— Я стал косвенным участником твоего успеха! Каким это образом? Может, объяснишь?
— Мне тут один человек рассказал, какой ты позавчера эксперимент проводил. Данных я, к сожалению, в твоей лаборатории не нашел…
— И не найдешь. От тебя специально спрятал, чтобы не мешался.
— А я вот помешался. Мне рассказали, что этот твой подопытный компьютерщик Лева может, и я сразу подумал, что он так же может восстановить мне панель управления. Дальше дело пошло проще. Ты ему пропуск выписывал. Я нашел данные, а мои друзья из ФСБ нашли координаты. Я позвонил, пригласил, поставил задачу. И он мне на десять дней сократил работу. И все данные с его мозга я заодно записал. Попросил у тебя в лаборатории аппаратуру и записал. Интересно получается. Большущая перспектива. Хочу заняться разработкой темы.
Это уже было ударом ниже пояса.
— Слушай, куда ты лезешь? Тебе что, своих забот не хватает? У меня тема уже разрабатывается. Как вернусь, мы с Левой продолжим работу. Имей, в конце-то концов, совесть, гений непризнанный! — взбеленился Игорь Илларионович.
— А что ты сердишься? Я не понимаю… Ты же не говорил про свою новую тему. Я сам для себя тему раскопал и сам заявку в ученый совет написал. Твоей заявки там нет. Здесь закон на моей стороне. Я просто тебя обогнал, и все.
— Короче говоря, так, уважаемый гений. Я сейчас звоню в свою лабораторию и категорически запрещаю сотрудникам всякие контакты с тобой. Если узнаю про кого-то, сразу уволю. И запрещаю давать тебе свое оборудование. Все. Разговор окончен.
— Подожди, не нервничай… — пытался вставить слово Торсисян.
— Ох, и надоел ты мне со своим нахальством… — сказал Страхов и отключился от разговора.
Капитан Чанышев внимательно смотрел на профессора.
— Неприятности, товарищ полковник?
— Производственные. Предают, как говорят, только свои… Ладно. Разберемся…
Мобильник снова зазвонил. Игорь Илларионович взглянул на дисплей. Звонил Торсисян. Разговаривать с гением Страхов не стал. Сбросил вызов и набрал номер компьютерщика Левы.
— Извините, Валерий Николаевич, — сказал он Чанышеву. — У меня минутный разговор…
Приказать Леве профессор Страхов не мог. Мог только попросить. Но Лева мог и отказаться. И никакой возможности давления на него у Игоря Илларионовича не существовало. Молодой компьютерщик вправе сам выбирать, с кем ему работать удобнее и приятнее.
— Слушаю вас, Игорь Илларионович. Увидел на дисплее номер вашего телефона, вспомнил ваши слова и заулыбался, честное слово, — проговорил Лева. — Мне сказали, что вы на Северном Кавказе.
— Да, на Кавказе. И я очень рад, что вы научились улыбаться. Так легче будет жить, поверьте мне. Но я по делу звоню, причем в разгар боевой операции по уничтожению нескольких вместе собравшихся банд боевиков. Выделите мне время?
— Я слушаю вас, Игорь Илларионович.
— Вас вчера снова вызывали в наш институт?
— Меня не просто вызывали. За мной приехали на машине с синей «сигналкой» двое сотрудников ФСБ и отвезли туда. Там передали с рук на руки профессору Торсисяну Арсену Эмильевичу. Я помог ему кое в чем. Правда, это был не компьютер, но цепи «прозвонить» я сумел и нашел много физических повреждений. Кажется, их устранили. Арсен Эмильевич сказал, что это важная для вас работа.
— Для меня эта работа уже не важная. Она была бы важной в том случае, если была бы завершена до моего отъезда. А так мне пришлось самому ехать на Северный Кавказ и самому принимать участие в боевых действиях, о чем я, впрочем, не жалею. Я со многими прекрасными людьми здесь познакомился. Это тоже полезно. Но у меня к вам, Лева, большая просьба. Профессор Торсисян приглашал вас к себе снова?
— Да, он хочет провести исследование электрических потоков моего мозга в момент ремонта компьютера, как он сказал, «втемную».
— Извините, Лева, но я уже начал работать над этой темой, а профессор Торсисян пытается у меня эту тему перехватить, основываясь на том, что я из-за командировки не успел подать заявку на разработку в ученый совет института. По моему мнению, Арсен Эмильевич ведет себя крайне непорядочно.
— Да, он мне тоже не показался скромным человеком, — неожиданно сказал Лева. — И со мной разговаривал так, словно я обязан стать его подопытным кроликом. Мне это было не слишком приятно.
— Лева, я не имею права вами командовать, но я хотел бы попросить вас не сотрудничать больше с Торсисяном. Вы можете мне что-то на это сказать?
— Я могу сказать вам спасибо за ваш совет про улыбку. С улыбкой легче даже Торсисяна воспринимать. Правда, тогда улыбка перерастает в ухмылку. Но я обещаю вам, что дождусь вашего возвращения и буду сотрудничать только с вами. Это мое последнее слово.
— Спасибо, Лева. Я надеялся на вас. Побольше улыбайтесь. Всего хорошего. Я прощаюсь, меня ждут. У нас сложная обстановка.
Лева первым отключился от разговора.
Профессор посмотрел на командира роты и показал на мобильник.
— Звоните, звоните, товарищ полковник. Мы подождем. Бандиты проживут на несколько минут дольше и будут вам за это благодарны.
Игорь Илларионович набрал номер телефона заместителя генерального директора по научной работе Лукина. Тот ответил сразу вопросом:
— Как успехи, Игорь Илларионович?
— Спасибо. Вашими молитвами, Иосиф Викторович. Первую часть операции провели успешно. Работа прибора с моей стороны оценивается на «отлично». Думаю, и спецназ меня в этой оценке поддержит. Готовимся начать второй этап. Но мне тут, как всегда не вовремя, позвонили…
— Всегда не вовремя у нас звонит только профессор Торсисян. Что он сообщил?
— Сообщил, что вчера подал заявку на новую тему.
— Подал. При мне это было.
— Дело в том, что это моя тема, я уже собираю материалы и провел первый эксперимент. Заявку же не успел подать только из-за срочной командировки и всей той запарки последних дней. А человек, которого Торсисян исследовал, — мой клиент. Я только что с ним разговаривал, объяснил ситуацию, и он твердо пообещал мне, что работать с Торсисяном не будет.
— Понятно. А что от меня требуется?
— Чтобы до моего возвращения не рассматривали заявку Торсисяна.
— Это в моих силах. Когда думаете вернуться?
— Как мне говорили, сегодня первая операция. А всего планируется три операции в течение двух недель. Вероятно, через две недели и вернусь.
— Ну, вы же знаете, некоторые заявки у нас по два, если не по три месяца лежат. Не переживайте, работайте. Главное, чтобы привезли с собой хороший отзыв о приборе. До встречи. Удачи вам, Игорь Илларионович.
— Спасибо. До встречи…
Проблема разрешилась как-то удивительно легко. Но легко решаются проблемы, как знал Игорь Илларионович, которые уже имеют тенденцию к решению помимо нас и наших аргументов. Обычно это называется «попасть в струю». Каким образом он сам попал в струю, профессор Страхов не знал. Но пока это его и не волновало, и отвлекаться от работы с генератором на гипотетические ответы на несформированные из-за недостатка фактов вопросы не стоило. Сам генератор и дело были важнее этих ответов.
— Валерий Николаевич, будем начинать?
Капитан Чанышев кивнул:
— Пора. Кстати, товарищ полковник, на какое максимально близкое расстояние солдаты могут безопасно подойти к ущелью?
— Думаю, метров на сорок — пятьдесят. Только лучше с двух сторон, но не против самого выхода. Хотя, конечно, здесь обратного удара ожидать не следует, тем не менее.
— Я хотел бы первым войти в ущелье. Впереди солдат. Вы справитесь здесь без меня?
— Думаю, да.
— Какое время продолжится работа генератора?
— Пять минут максимум. Этого будет достаточно. Да, я так таймер и выставлю на пять минут. Даже на семь, на всякий случай.
