Геннадий и Баз расположились справа и слева. Для меня осталось место в дальнем конце, напротив хозяина.
Я отодвинул стул с высокой спинкой и опустился на мягкое сиденье. Пока телохранитель разливал суп по тарелкам, осторожно пощупал вилку.
Пластмасса!
Ну, конечно, зачем Юрию Петровичу рисковать. Это ещё хорошо, что он не знает про Устюгино… Или всё таки, о чём-то догадывается?
– Суп из рябчика, – объявил Фомин с милой улыбкой, – Пробуйте, Иван, это вкусно.
– Спасибо.
Аромат был приятный. Среди кружочков жира плавали листочки петрушки и мелко нарезанный зелёный лук. Я зачерпнул ложкой, подул и отхлебнул бульона.
Здорово!
Живительный отвар заструился внутрь организма. Как раз то, чего ему не хватало последние два дня.
– Рябчик, – скривился Баз, – А по мне – та же курица! Не чувствую я у себя в тарелке настоящей дикой природы.
Геннадий насупил брови:
– Природа в тарелке? Звучит дико.
– Неправда, – улыбнулся очкастый, – Это яркая и удачная метафора.
– Тут ему можно верить, – кивнул Фомин, – С тех пор, как Баз стал пресс-секретарём, министерство информации изъясняется исключительно метафорами.
– Тружусь, не покладая мозгов, – вздохнул очкастый, наливая из хрустального графина, – А кто оценит?
Я осторожно глянул на его плавный профиль.
Пресс-секретарь?
Формально, не такая большая должность. А реально…
Вероятно, он не зря чувствует себя тут, как дома.
Единственное странно – почему я удостоился такой чести? Не проще было хозяину беседовать со мной наедине…
– А вы чем занимаетесь? – спросил Баз, рассматривая меня сквозь стёкла очков. Взгляд был пристальный, холодноватый. Абсолютно не вязавшийся с имиджем «рубахи-парня». Словно, пресс-секретарь и не прикладывался только что к графинчику.
Я дожевал хлеб и ответил:
– Сельским хозяйством.
В конце концов, я не очень покривил душой. Не так давно, и правда, ворочал сено и колол дрова. Уничтожение всяких уродов – это ведь не профессия, а что-то вроде хобби.
– Да, – кивнул Баз, – Хорошее дело. Растить овощи, фрукты… и злаки. Обожаю творцов – инженеров, алхимиков, пахарей… И не люблю убийц.
Он отвернулся. Зачерпнул ложку супа.
Проглотил. И опять казался подвыпившим, безобидным.
Ага.
Допрос уже идёт на всю катушку.
– Неужели сельское хозяйство – так опасно? – уточнил Фомин, добавляя в свою тарелку мелко нарезанного лука.
Я ждал этого. И рассказал свою «историю» – незамысловатую.
Чем проще, тем лучше.
Глава 7
– Значит, вас обстреляли ночью?
– Да, поздно вечером. Засветло не успел вернуться.
– Откуда ехали? – прищурился Фомин.
– Из Еленовки в Уручье.
Названия я запомнил, когда мы с Егором изучали карту.
– Сможете показать, где именно на вас напали?
– Приблизительно. Там было темно.
– И как вас занесло на мою территорию?
– Ну… виноват. Сам не пойму. Я ж тогда дороги не разбирал. Гнал так, что душа с телом прощалась…
Красиво сказано, по-деревенски. И неважно, что из «нивы» больше шестидесяти «кэмэ» не выжмешь.
– Смутные времена, – вздохнул очкастый Баз, – Смутные… Даже простой земледелец не чувствует себя в безопасности.
Не поймешь – всерьёз говорит или издевается?
– Преступность – бич нашего времени, – согласился Фомин. Укоризненно глянул на Геннадия, – Вот с чем должна бороться местная власть.
Тот дёрнул бородкой, словно его душил воротник:
– Понимаю, Юрий Петрович.
– Мне так не кажется.
Геннадий моргнул. Потянулся к воротнику, расстёгивая ещё одну пуговицу на рубашке:
– Мы делаем всё, что возможно…
– Конечно, я тебя не первый год знаю. Но люди жалуются.
Фомин отодвинул пустую тарелку. Официант тут же её забрал. Юрий Петрович откинулся на спинку стула. Покосился на «Крокодила»:
– Чего не ешь, Гена? Не вкусно?
Тот пробормотал:
– Вкусно.
Торопливо проглотил ложку супа и закашлялся.
– Расслабься, – вздохнул Фомин, – Ты среди друзей. И разговор у нас дружеский.
Баз налил Геннадию стакан минералки. Тот утёрся салфеткой и глотнул воды. Поднял глаза на Фомина:
– Я не могу отвечать за каждого уголовника. Это дело полиции.
– Точно, – согласился хозяин, – Но местная власть должна создать ей условия для работы.
– Я мало, что могу. По законам военного положения – всё решается через коменданта.
– Не надо рассказывать о законах, – поморщился Фомин.
– Если ко мне есть конкретные претензии…
– Есть, Гена, – вздохнул Юрий Петрович, – Увы. Газетка «Путь свободы» тебе подчиняется?
– Да-а…
– И что за люди там работают?
– Обыкновенные, квалифицированные, – выдавил «Крокодил». Достал носовой платок и утёр лоб.
– Ага. Молодые, энергичные. Их бы энергию – да в мирных целях.
– Я ничего такого…
– Не знаешь? Тем хуже. Кстати, там ведь трудится и твой племянник?
Геннадий побледнел и отодвинул тарелку. А Фомин глянул на меня и дружески оскалился:
– На второе у нас – бараньи отбивные и телятина с рисом. Лично я выбираю телятину.
– И то, и другое! – улыбнулся Баз.
– Телятина, – сухо озвучил я.
Лишь Геннадий промолчал. Он судорожно пил воду.
– Ему тоже телятину, – кивнул Фомин.
Официант унёс супницу и тарелки.
Воцарилась тишина.
За окном догорал закат. Кремовые глыбы облаков тонули в тёмно-фиолетовом океане.
Разгоняя сумрак, на стенах вспыхнули голограммы факелов. В их дрожащих отсветах комната и вовсе обрела готический вид. Массивная деревянная мебель, старинные гобелены – всё как в настоящем замке… У какого-нибудь Жиля де Ре. Или у Синей Бороды…
Фомин перехватил мой взгляд и с гордостью уточнил:
– Здесь только подлинники. Ручная работа – пятнадцатый век.
– Мне нравится, – кивнул Баз, – Создают атмосферу…
– А мне – нет, – вдруг нарушил молчание Геннадий.
Тёмные зрачки хозяина зажглись интересом:
– Почему, Гена?
– Это всё – декорации. А мы в России.
– В бывшей России, – уточнил Баз.
– Да, – выдавил «Крокодил», – Когда она рухнула, мы думали, что худшее позади.
– А разве не так? – моргнул пресс-секретарь, – Уничтожена коррумпированная власть, повеяло настоящей свободой…
– Оставьте лозунги для телевиденья.
– Нет, – усмехнулся Баз, – Это не лозунги. Это из программы партии, в которой ты состоишь.
Геннадий затих.
Фомин глянул на меня и покачал головой:
– Видите, как близко к сердцу он принял вашу беду. Даже память отшибло.
– Не надо, – вздохнул «Крокодил», – Юрий Петрович, вы помогли мне занять эту должность. Мы знакомы столько лет. Ещё со времён, когда Москва объявляла вас в международный розыск…
– Светлые были времена, – усмехнулся Фомин.
– Не знаю. Теперь, не знаю, где свет, а где тьма…
– Стоп, – поднял руку хозяин, – Опять тебя понесло, Гена… А вот и второе!
Появился официант с тележкой.
– Телятина – нежирная, – объявил Фомин, – Зато вымоченная в белом вине.
– Лучше бы – в коньяке, – вставил Баз.
– Смешаешь в желудке, – подмигнул хозяин. На столе возникла бутылка «камю».
Второе пришлось мне по вкусу.
Остальные тоже ели с аппетитом. Только Геннадий едва ковырял в тарелке.
– Ешь, Крокодил, – ласково заметил Баз, – Твоя свободная личность имеет полное право на хороший кусок мяса.
– Я подам в отставку, – пробормотал Геннадий.
– Из-за чего? – усмехнулся Фомин, наливая минеральную воду «швепс». Коньяк он почти не пил, – Я сделал тебе кой-какие дружеские замечания. Лучше я, чем «охранка»! Наведи порядок в собственном хозяйстве. Мне не нужны партизаны в моём районе! Тогда и карателей, кстати, не будет.
– Я не могу обеспечить законность.
– Просто не помогай бандитам! Мне плевать, что твои идиоты пишут в «сети». Главное, чтоб не печатали листовки.
