Ознакомительная версия.
Поначалу этот маленький спектакль меня занимал. Но вскоре мне надоело смотреть на эту пошлую возню двух взрослых и глупых мужчин, некрасивых и неуклюжих.
Я затушил сигарету в пепельнице и хотел встать, но тут Пиджак пришел в себя и затараторил:
— Продолжим, пожалуй. Как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Максимом Вороновым?
— При загадочных, — ответил я, насмешливо глядя на то, как Свитер полирует платком мокрые колени Пиджака.
Пиджак перехватил мой взгляд и грубо оттолкнул помощника. Сверкнул на меня взглядом и резко спросил:
— Почему вы молчите, Турецкий?
Вот так так. Выходит, они поменялись ролями. Теперь Пиджак стал «злым полицейским», а Свитер… Свитер выпустил пар и окончательно сдулся, превратившись в полное ничтожество. Сидел на стуле, понурый, и разглядывал колени (на этот раз — свои).
— А ты чего сидишь? — заорал Пиджак на опозорившегося коллегу.
— А что мне, руки ему выкручивать? — угрюмо отозвался Свитер.
Пиджак взглянул на него испепеляющим взглядом. Ей-богу, будь я на его месте, от меня осталась бы лишь кучка пепла. А он ничего, даже не задымился. Мужик!
— Турецкий! — снова окликнул меня озверевший Пиджак. — Какого черта вы молчите? Кажется, я ясно спросил: когда и при каких обстоятельствах познакомились с Турецким?
— С Турецким я познакомился чуть меньше пятидесяти лет назад, — серьезно сказал я. — Впервые увидел его в зеркале. С тех пор мы неразлучны. Честно говоря, за полвека этот фрукт сильно мне надоел. Но избавиться от него не получится. Ни при каком раскладе.
Пиджак побагровел.
— Вы… я… — начал пыхтеть он.
— Да, да, я слушаю.
— Я… вы…
И тут я снова зевнул. Теперь это походило не на спектакль, а на цирк. Два клоуна — Бим и Бом, Пиджак и Свитер. Два нервных, несмешных клоуна.
— Ладно, ребята, — сказал я, вставая. — Захотите со мной поговорить еще раз — пришлите повестку. Или приходите сами. Только наручники не забудьте, потому что добровольно я с вами не пойду.
— Почему? — растерянно произнес Пиджак.
Я сдвинул брови, глянул на него самым замороженным из своих взглядов и процедил сквозь зубы, подражая герою старого вестерна:
— Потому что вы мне не нравитесь. И не попадайтесь на моем пути, ребята, если не хотите, чтобы я надрал вам уши.
На этом наше общение кончилось. Точнее сказать, они готовы были его продолжать, но я — нет. В коридоре пара дюжих милиционеров попыталась было применить ко мне силу. Но, как говорится, это уже совсем другая история.
Вот и весь рассказ. Надеюсь, Константин Дмитриевич, он тебя позабавил? Я старался быть искренним. Кое-что, конечно, пришлось слегка приукрасить, но ведь на то мы и писатели, чтобы «художественно преломлять» действительность. Вот я и преломил.
Все, устал. Иду спать.
Спокойной ночи, милый, милый дневник! Чмоки-чмоки!»
16Мохов, развалившись в кресле, пил чай из стеклянного граненого стакана, вставленного в медный монументально-«советский» подстаканник. Пил шумно, как делал это всегда, и Андрей Долгов, примостившийся на кожаном диванчике, незаметно поморщился. Вернее, он думал, что незаметно, а он наметанного взгляда Хозяина эта гримаса не ускользнула.
— Морщишься, — насмешливо проговорил Виктор Олегович. — Ну-ну. Пора бы уже привыкнуть.
— Вам показалось, — сказал Андрей ровным, спокойным голосом.
— Тебя послушать, так мне все время что-то кажется да мерещится, — парировал Мохов недовольным голосом.
Он снова отхлебнул из стакана, причем сделал это еще громче, чем прежде. Долгов выдержал это испытание с честью. Даже бровью не повел.
— Как вы сегодня? — вежливо поинтересовался он.
Хозяин прищурил маленькие, бесцветные глаза.
— А что сегодня?
— Ну, вчера вам немного нездоровилось.
На губах Виктора Олеговича появилась кривая усмешка.
— Ох, Андрюша, когда ты уже научишься называть вещи своими именами? Вчера я был пьян. В дым, в шоколад. В задницу! А здоровье у меня железное.
Долгов покачал головой:
— Я бы так не сказал. Я звонил вашему доктору. Он очень за вас беспокоится.
— Доктора ни хрена не смыслят в жизни, — отрезал Мохов. — Поверь старику, парень.
— Они уже однажды спасли вам жизнь, — напомнил Андрей.
— Кто? Врачи-то? — Мохов презрительно выпятил губу. — Да они меня чуть в гроб не укатали своими капельницами и уколами. Насилу вырвался. Полежал бы в больнице на пару дней больше, не разговаривал бы сейчас с тобой. Хотя… скажу тебе честно, парень, разговаривать с тобой — не такое уж сказочное удовольствие. Ты по-прежнему не нашел мерзавца, который пишет и вывешивает в Сети статьи.
Андрей и этот выпад выдержал с честью.
— Если мне не изменяет память, — тихо сказал он, — злоумышленника ищет господин Турецкий. Вы для этого и выписали его из Москвы. А у меня и помимо поисков преступника много дел, связанных с предстоящими выборами.
— Да-да, извини, — неохотно отозвался Мохов. — Ты прав. На все сто процентов. Я говорил сегодня с Турецким по телефону. Он утверждает, что дело крайне запутанное и что у него есть несколько версий, которые он пока… э-э-э… не хочет озвучивать. Так он сказал.
Андрей едва заметно улыбнулся.
— Неудивительно, — тихо произнес он.
— Что? — поднял брови Мохов. — Что тебе «неудивительно»?
— Неудивительно, что Турецкий не хочет рассказать вам о своих версиях.
— Это еще почему? — насторожился Хозяин. — Ты что-то знаешь?
Андрей закинул ногу на ногу и слегка прищурил раскосые глаза.
— Не хочу показаться умником, Виктор Олегович, но, мне кажется, вы совершили большую ошибку, когда вызвали его сюда, — сказал Андрей.
— У него незапятнанная репутация, — сказал Мохов. — Он раскрывал преступления, когда ты еще пешком под стол ходил.
Долгов слегка повел плечом.
— Не спорю, — спокойно сказал он. — Возможно, когда-то он действительно был хорошим следователем. Но теперь… Турецкий слишком молод, чтобы уходить на пенсию. Почему он больше не работает в прокуратуре?
— Он ушел в отставку по ранению, — сухо сказал Виктор Олегович.
Андрей кивнул с видом человека, который услышал именно то, что хотел услышать.
— Турецкий пострадал во время взрыва, — сказал он. — Он получил контузию и теперь страдает головными болями с частичной потерей памяти.
Хозяин нахмурился.
— Ты это откуда знаешь? — глухо спросил он.
— Навел кое-какие справки, — сдержанно ответил Андрей. — Но это еще не все. У него не в порядке нервы. Вспышки немотивированной агрессии и паники, так это, кажется, называется на медицинском языке. Одним словом, Турецкий… болен.
— Одним словом, он псих, — мрачно изрек Виктор Олегович, буравя помощника взглядом. — Так?
Долгов спокойно выдержал взгляд Хозяина и сказал:
— Можно и так сказать. Да, так даже будет вернее.
Мохов откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал по столешнице толстыми, короткими пальцами. Потом покосился на Долгова.
— Намекаешь на то, что он рехнулся и ни на что не способен? И просто дурит нам голову?
— А разве это требует доказательств? — с легким оттенком иронии в голосе спросил Андрей. — Он здесь уже несколько дней. Рыщет с утра до вечера по городу, но так ничего и не нашел.
— Но ведь рыщет, — возразил Виктор Олегович. — Не сидит в гостинице.
— Рыщет, — согласился Долгов. — Только в основном по кабакам. Мне доложили, что он беседовал с барменом, с официантами. Какое это может иметь отношение к статьям, размещенным в Интернете? Да никакого! Его уже пару раз видели сильно пьяным. Пьяным «в дым», «в шоколад». И даже, извините, «в задницу». Мне, конечно, все равно, пусть хоть до белой горячки допьется, но ведь дело страдает. Я уже не говорю о том, что он пьет на ваши деньги. На те деньги, которые вы заплатили ему за работу.
— Да… — задумчиво протянул Хозяин, разглядывая край стола. — Некрасиво себя ведет.
— И это еще не все, — продолжил Андрей. — Он уже впутался в нехорошую историю.
— Что за история? — вскинул голову Виктор Олегович.
— Неприятная, — ответил Андрей. — Турецкого вызвали мы с вами, Виктор Олегович, и значит, все, что компрометирует его, компрометирует и нас.
— Да что компрометирует-то? Что он такого сделал? Говори ты толком!
— Его имя связывают с двумя убийствами, — негромко и четко произнес Андрей.
Мохов замер с открытым ртом. Лицо его вытянулось.
— С у… с убийством? — изумленно выговорил он.
Андрей кивнул:
— Именно. А это уже не шутки. Если следователи докажут, что он замешан в этом, это отбросит на вас тень, Виктор Олегович.
Мохов поморщился:
— Знаю, что отбросит. Но ты уверен, что он… Ну, что он как-то с этим связан? Может, он просто попал нашим сыскарям под горячую руку и ему нужно помочь? Сам ведь знаешь, как работают эти парни.
Ознакомительная версия.
