Ознакомительная версия.
– Страшно далеки вы, журналисты «кремлевского пула», от народа! – мягко улыбнулся Клим. – Кстати, видеокамеры – не единственная причина. Лицо у тебя слишком уж узнаваемое. Пассажиры с расспросами приставать начнут, автографы требовать... кто-нибудь, наверняка не согласный с нынешней информационной политикой твоей «кнопки», попробует эмоционально объяснить тебе, что ты не права... Тут даже я вряд ли смогу помочь.
– Неужели для тебя существуют невозможные вещи? – едко поинтересовалась Белкина. – Ты же само совершенство! Даже с президентскими охранниками разбираешься на «три-пятнадцать»!
– Одно дело, когда они охраняют реального президента, – загадочно улыбнулся Клим. – Тогда к ним лучше не соваться. И другое дело – если охраняют фикцию, видимость. Тогда и я герой. А вырубить назойливого политизированного пенсионера в вагоне подземки – это мне чести не сделает.
– Все-таки хочешь на такси? А если за нами вновь какая-нибудь машина с надписью «Пицца» увяжатся? – не сдавалась Белкина.
– Как увяжется, так и отвяжется.
– А кто это нас преследовал от телецентра?
Клим иронично улыбнулся.
– Можешь вернуться в депутатский гараж и поинтересоваться лично. Мне кажется, развозчики пиццы еще там.
Ветер поднимал с тротуаров обрывки газет и палые листья. Влажный асфальт блестел, будто намазанный гуталином. Ни автомобилей, ни людей почти не наблюдалось. И лишь окна окрестных домов, подкрашенные мягкой подсветкой, напоминали о домашних уюте и неге.
Белкина поежилась.
– Да не поймаем мы тут частника. Давай хотя бы на Мосфильмовскую, там машин больше.
– Успеем, нам спешить некуда, – Бондарев равнодушным взглядом проводил такси, никак не отреагировавшее на просьбу остановиться. – Нет, Тамара, негоже человеку твоего калибра давиться в подземке. Общественный транспорт, особенно московский – он всегда размалывает и заряжает чужой усталостью. Как же ты спиртным потом расслабляться будешь? Стой, стой!
Скромная «шестерка», вильнув к бордюру, притормозила, и водитель перегнулся к правой дверке.
– Коломенское, метро «Варшавское», – скомандовал Клим и, оценив утвердительный кивок шофера, бросил Белкиной: – Садись...
– А почему не к самому дому? – удивилась та.
– Прогуляемся, – загадочно молвил Бондарев. – Может, заметим что-нибудь любопытное.
Минут через сорок Клим и Тамара неторопливо шагали по тихой улице, перекошенной светом фонарей. Впрочем, ничего любопытного пока не наблюдалось. Однако целующаяся парочка неподалеку от дома невольно привлекла внимание Бондарева.
– Тамара, когда ты была помоложе – ты никогда не целовалась со своим мальчиком при такой погоде? – спросил Клим. – Влажность повышенная, кислотно-щелочной баланс во рту изменяется... Да и неудобно.
– Думаешь, я помню, где, когда и с кем целовалась! – хмыкнула Белкина и, подозрительно покосившись на спутника, уточнила: – А с чего это тебя так моя личная жизнь заинтересовала?
– Да так... Женщина ты видная и, мне кажется – с немалым жизненным опытом, – Бондарев продолжал выразительно коситься на молодых людей.
Его наметанный глаз различил в ушной раковине молодого человека наушник. Впрочем, это мог быть и наушник какого-нибудь MP3-проигрывателя...
– Что еще тебя интересует? – в сердцах продолжила тележурналистка. – Объем груди, бедер, талия...
– Да я это и без тебя знаю! – развеселился Клим. – Одной ночевки в гостиничном номере более чем достаточно! Да и на руках я тебя подержал достаточное количество раз.
– Вот молодежь пошла! – неприязненно хмыкнула Белкина, поровнявшись с целующимися. – Да я в свое время...
– Что за нравоучения! Неужели твое время уже прошло и ты ощущаешь себя старухой? – подначил Бондарев, открывая калитку. – Прошу!
Едва вставив ключ в замочную скважину, хозяин безошибочно определил: в замке наверняка ковырялись чем-то металлическим, скорее всего – отмычкой. Сигнализация была в исправности, но это ровным счетом ничего не значило. Сигнализация может отпугнуть начинающих домушников, но только не тех серьезных людей, которых заинтересовал Бондарев...
Клим скользнул взглядом по парочке, которая по-прежнему стояла неподалеку от его калитки, не меняя позы. Впрочем, было заметно, что обнимаются они не совсем естественно – будто бы не слишком уверенно играют прописанную для них роль... Все это скорее напоминало оперативное легендирование наружного наблюдения, чем страстных влюбленных.
– Похоже, нас вновь выпасают, – шепнул Бондарев и жестом показал спутнице, что войдет первым.
Резкий толчок двери – и из прихожей донесся вполне деревянный стук, какой происходит обычно, когда тяжелая дубовая дверь попадает в лоб человеку, подвернувшемуся некстати.
Оттолкнув Тамару, Клим бросился внутрь. Действительно – на полу, распластавшись в позе лягушки, лежал совершенно незнакомый мужчина. В узкой полоске света было видно, что его левая ладонь утирает окровавленное лицо. Пистолет с толстым наростом глушителя, зажатый в правой, явно не свидетельствовал в пользу дружелюбия неизвестного...
Бондарев никогда не дожидался милостей от природы. Схватив пистолет, он несколько раз ударил рукоятью по темечку. Неизвестный затравленно посмотрел на хозяина и что-то промычал.
– А не ходи в гости без приглашения! – приподняв незваного гостя за лацканы пиджака, Клим с размаху впечатал его в старинный ореховый гардероб в углу прихожей: с верхней полки посыпались шляпы, перчатки, шарфы и зонтики.
И тут Бондарев боковым зрением зафиксировал чью-то тень, мелькнувшую в темном коридоре...
– Тома, назад! – только и успел крикнуть он и тут же упал на пол.
Сделано это было очень вовремя. Мгновение – и на гардеробе дзинькнула, разлетевшись шрапнелью, пластиковая коробка с поплавками, грузками и леской.
Несмотря на предостережение, Белкина повела себя совершенно неправильно. Услышав выстрел, она заверещала на пол-Москвы и, присев на корточки, зажала уши.
Тем временем неизвестный, укрывшись в коридоре, выстрелил дважды. К счастью, ни одна из пуль не достигла намеченной цели. Первая вдребезги расколошматила хрустальную вазу на столе, а вторая с мягким чавком прошила огромные рыбацкие сапоги-бахилы, стоявшие в углу. Вряд ли выстрелы были слышны на улице – стрельбу надежно смазывал глушитель.
– Ложись! – драконьим шепотом объявил Клим. – Тома, граната, прячься, осколками посечет!
Схватив подвернувшуюся под руку емкость из-под шампанского, Бондарев швырнул ее в коридор. На мгновение стало тихо – если не считать характерного звука катящейся по полу бутыли... Затем пронзительно скрипнула дверь, и Бондарев успел-таки заметить, как неизвестный юркнул в туалет.
Уходить огородами было как минимум неразумно – если уж и делать где засаду, то только там. Да и какого черта?! А вот укрыться в своей комнате и попытаться на законных основаниях вызвать милицию показалось Климу самым разумным решением. Квартирное ограбление, стрельба, покушение на жизнь популярной тележурналистки... На подобные вызовы положено выезжать. А уж дальше – что будет, то будет.
Воспользовавшись моментом, он схватил за руку Тамару и силой увлек ее в свой кабинет.
– Ментов вызывай! – крикнул Бондарев и, заслышав возню в коридоре, дважды выстрелил.
Ответный выстрел прошил огромное чучело волжского сома, висевшее над камином, из дырки ручейком потекли опилки.
– Они природу родную не любят! – хмыкнул Клим, с сожалением посмотрев на испорченный рыбацкий трофей.
Следующие выстрелы последовательно пробили дверку шкафа, откололи кусок каминной плинфы и пробили в оконном стекле правильное круглое отверстие. В комнату сразу потянуло сквозняком. Бондарев поспешил укрыться за комодом. Удерживая входную дверь на прицеле, он взглянул на Тамару – по его расчетам, она давно уже должна была достать мобильник и названивать в ментуру.
Однако Белкина вновь повела себя неадекватно: усевшись в закуток между баром и камином, она жадно припала к коньячной бутыли...
Клим выстрелил на шум в темноту дверного проема, но не попал. Наступившую тишину нарушали только два звука – тяжелое дыхание неизвестного за дверью да шум ветра в кронах сада.
Внезапно звуковая палитра обогатилась тихим скрежетом дверных петель, и Бондарев понял: в дом вошел кто-то еще. И тут из коридора донеслись звук удара, крик «Ой, бля, больно!», затем еще один удар, тихое ойканье и звук падающего тела. Дверь раскрылась, и даже многоопытный Клим не мог удержаться от возгласа удивления: в проеме стоял Юрий Чудин...
– Кажется, я вовремя, – спокойно резюмировал он, разглядывая нож с окровавленным лезвием.
Клим поднялся и, пройдя в коридор, обнаружил бездыханное тело стрелка. Из косой раны под горлом натекла лужа густой крови.
– Этот сразу на меня пушку наставил. В таких случаях я долго не думаю, потому и жив до сих пор. А в прихожей – еще один клиент, так я ему шею свернул, чтобы понапрасну не дергался, – на редкость спокойно резюмировал гость. – Летальный исход, однозначно.
Ознакомительная версия.
