– Может быть, по низу можно как-то выйти? – И Сандаль опять впал в беспамятство.
Руслан долго возился с бинтом, который никак не хотел ложиться ровно и все время сползал, обнажая рану. Тогда он стал цеплять витки бинта за осколок, и повязка больше не сползала. Вымотавшись до крайности с перевязкой, Руслан лег на гальку и долго отдыхал, набираясь сил…
С трудом приподняв тело солдата под мышки, чеченец попытался тащить его по направлению течения реки, рассудив, что река должна куда-то впадать, а значит, выведет на равнину. Он смог протащить тело с десяток метров и упал без сил…
До вечера, когда в ущелье стало сумрачно и холодный ветер засквозил по ногам, Руслан смог преодолеть каких-то двести метров, и силы покинули его.
Русский был в сознании, и Руслан спросил у него спички.
– В разгрузке есть сигареты и зажигалка, – с трудом ворочая одеревеневшим языком, сказал солдат.
Руслану пришлось возвращаться к месту, где он перевязывал русского, и уже в полной темноте искать в разгрузке зажигалку. Он нашел и сигареты, но пачка оказалась насквозь пропитанной кровью, и он выбросил ее в реку. Куртка солдата была все еще мокрой от воды, но Руслан все равно забрал ее, надеясь высушить у костра.
На обратном пути он насобирал сухих веток, сколько смог донести, намереваясь на месте насобирать еще…
Он разжег костер и от радости, что ночью они не будут мерзнуть, даже прослезился. А может, это просто дым попал в глаза…
Руслан развесил на палках куртку солдата, и скоро от нее повалил пар. Он подсел к русскому и сказал:
– Скоро твой одежда сухой будет, я тиба одену. Типло будет.
Русский промолчал. Руслан потрогал повязку на груди – не сползла ли, и поразился, насколько горячим оказалось тело солдата. Оно просто обдало его жаром. Русский тяжело дышал, с большими перерывами.
Руслан понял, что отдыхать у костра ему не придется. Если он не донесет вовремя солдата к своим, тот умрет.
Руслан обернул тело влажной еще курткой и потащил его дальше, вслед за гремящей рекой…
Он тащил русского всю ночь, делая лишь небольшие перерывы, пока желтые круги не поплыли в его глазах и ноги отказались повиноваться. Руслан рухнул лицом в галечник и отрубился.
Очнулся он, когда солнце стало припекать его остриженную наголо макушку. Он умылся в реке и напился воды, почувствовав, как от голода свело желудок…
Русский был без сознания и по-прежнему в жару. Руслан слегка смочил его куртку и попытался поднять солдата, но ноги его подкосились, и он вынужден был упасть под русского, чтобы не уронить его на камни.
Отдышавшись, Руслан решил выйти из ущелья, чтобы найти русских и привести их к солдату. Он проверил повязку, укрыл солдата курткой и разжег рядом с ним костер, чтобы русский не мерз. Затем он наполнил водой из реки его фляжку и положил ее под правую руку солдата. Постояв несколько минут рядом и убедившись, что русский дышит, Руслан пошел по течению…
Во второй половине дня за поворотом ущелья он услышал звук, показавшийся ему шумом моторов. Он, насколько мог, ускорил шаг и скоро вышел за скалы, где высота их значительно снижалась и через ущелье был перекинут мост.
По мосту, соблюдая строгий интервал, двигалась колонна русских «наливников», как они называли автозаправщики с бензином и солярой.
Руслан закричал, замахал руками, но никто его не слышал и не видел. Тогда он поднял какую-то палку и, привязав к ней свою рубашку, стал размахивать ею, надеясь так привлечь внимание солдат, сидевших на броне сопровождения колонны…
Сидевшие на борту БТРа «вованы» (на солдатском сленге – солдаты внутренних войск) увидели в глубине ущелья лысую бородатую фигуру, угрожающе размахивающую каким-то предметом, издали похожим на оружие.
– Смотри, смотри – абрек! – заорал ефрейтор Гайнутдинов, толкая в бок сержанта Кудзоева.
– Чего на него смотреть, – сквозь зубы сказал сержант и, почти не целясь, срезал «абрека» короткой очередью.
– Что там у вас? – обернувшись на звуки выстрелов, прокричал капитан Озроков.
– Чечен какой-то бешеный – оружие на нас направлял, – крикнул сержант Кудзоев.
Озроков мельком взглянул на распростертое далеко внизу тело, и БТР медленно съехал с моста на пыльную, засыпанную каменной крошкой дорогу…
…Мишка ненадолго пришел в себя глубокой ночью. Он нащупал около правой руки фляжку, но поднять ее не хватило сил. Он смотрел в огромное звездное небо и видел столько звезд, сколько никогда не видел у себя на родине в Рязанской области. Прямо над ним раскинул широкую звездную дорогу Млечный Путь. Слева маняще сверкал ковш Большой Медведицы… Призывно подмигивала Венера…
С запозданием Мишка по прозвищу Сандаль подумал, что даже не спросил имя чеченца, который пытался спасти ему жизнь.
Это был первый выход Саида на работу, поэтому его сопровождал инструктор-араб, которого все в лагере называли Французом. Наверно, за то, что он приехал из Франции. Говорили, что араб был лучшим снайпером в Иностранном легионе, и Саид безмерно гордился тем, что Француз был его наставником…
Еще затемно вышли к крайним надгробным камням на кладбище, и Француз придирчиво смотрел, как Саид готовит себе «лежку», как укладывает ствол СВД-У (снайперская винтовка Драгунова укороченная, оборудованная съемным прибором бесшумной беспламенной стрельбы) на мешочек с песком.
Потом было ожидание…
В 8.00 к блокпосту подъехал, скрипя и визжа тормозами, «уазик» в милицейской раскраске, из которого дюжие мужики в камуфляже стали выгружать армейские термосы с пищей для личного состава блокпоста. Саид вопросительно взглянул на Француза, но тот лишь отрицательно качнул курчавой головой и снова вперился в линзы бинокля.
Около 10.00 из-за бруствера окопа, который нависал над блокпостом, прикрывая его, показался солдатик – пацан-срочник. Он легко перемахнул через бруствер и пошел не спеша в лесок, подковой окружавший блокпост. Некоторое время его не было видно за деревьями, но вдруг он появился в объективе оптического прицела… Саид сперва не мог сообразить, что он делает – солдатик, сняв с головы армейское кепи, прыгал по высокой траве, хлопая кепи о землю. И тут Саид понял и засмеялся – солдатик ловил кузнечика! Это было так нелепо на войне, что рот Саида непроизвольно размазался в широкой усмешке…
И в этот момент Француз толкнул его локтем в бок. Саид от неожиданности дернулся и обернулся к инструктору. Тот молча кивнул головой на пацана. Саид отрицательно замотал головой, но Француз вдруг посмотрел на него с такой ненавистью, что Саиду стало не по себе.
Он улегся поудобней и прильнул к прицелу. Ему не хотелось убивать этого солдатика, но он знал, что неповиновение инструктору означает для него только одно – смерть. Саид решил обмануть инструктора и не убивать солдата, а только ранить его в надежде на то, что раненый убежит в окоп. А в движущуюся мишень попасть из винтовки с оптикой невозможно…
Солдатик в это время уселся под дерево, рассматривая добычу – пойманного им кузнечика. Саид прицелился солдатику в плечо, положил палец на спуск и начал плавно выбирать свободный ход спускового крючка…
Кузнечик изловчился и выпрыгнул из кепи. Солдатик резко рванулся к земле в надежде поймать сорванца…
Пуля, выпущенная в плечо солдата, за какие-то доли секунды преодолела расстояние в пятьсот метров и попала точно в то место, где мгновение назад находилось это плечо. Но попала в висок… Солдатик, отброшенный ударом пули, завалился на бок.
В глазах Саида застыл ужас. Он не хотел убивать этого пацаненка, который наверняка не представлял никакой угрозы для его Родины… И вдруг он понял жестокий, бесчеловечный расчет Француза. Ему нужно сделать из него, Саида, бездушную, лишенную каких-либо человеческих эмоций машину для убийства! Только и всего!
Саид с ненавистью взглянул на Француза, но наткнулся на холодный, полный жгучего презрения ответный взгляд.
– Ти стрылал вы плечо, шакал! – злобно прошипел Француз. – Сабак-урус сам сиба на пула надела!
Саид, чувствуя, что еще немного, и сорвется, вдруг вскочил на ноги и, бросив винтовку, пошел прочь от своего напарника. Он не хотел быть больше снайпером. Вмиг рассеялась вся юношеская романтика этого почетного в среде боевиков искусства, и до слез стало жаль только что убитого им солдата – его ровесника.
Француз спокойно поднял винтовку Саида и, почти не целясь, выстрелил ему в спину. Потом, не торопясь, собрал в вещмешок прорезиненный коврик, мешочек с песком для укладки винтовки, фляжку с водой, разровнял примятую траву и, забросив «сидор» и СВД на плечо, пошел в низину, поросшую густым подлеском. На труп своего вчерашнего ученика Француз даже не взглянул…
Саид был сиротой – все его родственники погибли под бомбами в Грозном. Его готовили в шахиды-смертники, чтобы использовать в одном месте, один раз…
