Ознакомительная версия.
Репетилов поморщился, но возражать не стал. Нужно было считаться с такой опасностью. Конечно, он часто появлялся с Евгенией в ресторанах и театрах. Многие сослуживцы знали, что Борис Семенович холост, дважды разведен и имеет подругу.
Костя Крючков, разумеется, проведал, что в номере первого заместителя министра появилась молодая женщина, которая осталась там на всю ночь. Возможно, кто-то видел Евгению вчера, когда она ждала Репетилова в холле отеля. Потом они вместе сидели в баре. Гадать было бессмысленно.
Малхаз снова позвонил, когда гости уже готовились идти к самолету. Репетилов подумал, что уехать сейчас просто невозможно. Он обидит этим не только Пермитина, но и губернатора с вице-премьером, которого просто обязан провожать лично, как положено по должности.
Борис Семенович пообещал Малхазу вернуться в отель в течение часа и терпеливо ждал, пока делегация прощалась с местным руководством и не спеша грузилась в самолет. Наконец лайнер оторвался от земли, и Репетилов бросился к своей машине.
Он попросил водителя как можно быстрее довести его до «Хилтона», где находился Малхаз. Из автомобиля Борис позвонил Евгении и попросил ее не выходить из номера, все необходимое заказывать прямо туда.
Затем Репетилов перезвонил Малхазу и поинтересовался:
– Где ты находишься?
– Снял номер и спустился в холл, чтобы дождаться твоего величества, – ответил тот. – Борис Семенович, когда ты наконец-то вернешься в отель?
– Уже еду. Я же тебе объяснил, что не стоит появляться здесь.
– Почему? Я приехал как дальний родственник погибшего Теймураза Кикнадзе. Кстати, это правда.
– Значит, твой знакомый все-таки был грузином! – понял Репетилов.
– Какая тебе разница, кто был моим родственником!.. Главное – узнать, куда делся груз, который нас интересует.
– Я могу позвонить и выяснить, где находится чемодан Кикнадзе, – предложил Борис Семенович.
– Нет, – сразу возразил Малхаз. – Ничего не нужно говорить. Это я сказал тебе, чтобы ты мог ответить, если кто поинтересуется. Хотя у тебя никто не посмеет спросить. Нужно, чтобы ты помог мне просмотреть все чемоданы и найти тот, который нужен.
– Я тебе говорил, что это невозможно, – напомнил Репетилов. – Сейчас багаж начнут проверять сотрудники полиции.
– Именно поэтому я и прилетел сюда, – неожиданно сказал Малхаз. – Они тоже ищут этот чемодан, Борис. Выиграет тот, кто быстрее его найдет.
Интерлюдия
В жизни иногда случаются чудеса. Так я подумал в тот момент, когда Пилипенко задал мне свой вопрос. Я понял, что должен сделать выбор между мучительной смертью и быстрой. Никакого другого варианта у меня просто не было. Я понимал, что он убьет меня, как только узнает настоящее имя нашего посланца. Поэтому и молчал, пытался оттянуть момент, когда подполковник начнет меня избивать.
Тут-то и произошло самое настоящее чудо. Ему кто-то позвонил.
Он мрачно выслушал, потом что-то уточнил, переспросил, подтвердил, убрал аппарат, посмотрел на меня и хмуро сказал:
– Наверное, твой Аллах тебя защищает. Меня вызывают на совещание. Но ты не радуйся. Я все равно вернусь, и мы с тобой поговорим. Если надумаешь, можешь позвать сержанта. Это мой водитель. Назовешь ему фамилию. Здесь ты не останешься. Я тебя заберу к нам. Не волнуйся. Будешь сидеть в одиночке, прямо как настоящий король. – С этими словами он покинул кабинет, не забыв напоследок пнуть меня ногой.
Потом в комнату вошел его сержант и еще двое сотрудников полиции, которые наконец-то оторвали меня от батареи. Кажется, кровь, засохшая на моем лице, их не очень смущала. Они снова надели на меня эти проклятые наручники и повели к машине. Мои вещи сержант собрал в какой-то пакет. Кроме денег, которых здесь вообще не было. Да и мой телефон подполковник забрал с собой. Очевидно, он ждал, что мне позвонит кто-то еще.
Кстати, это был новый мобильник. Я не беру в поездки старый аппарат, номер которого известен всем моим друзьям и знакомым. В Пермь мне могли позвонить Наджибулло и еще несколько самых доверенных людей. Поэтому опасаться было нечего.
Подполковник не соврал. Меня бросили в одиночку, и эти условия показались мне просто царскими. Здесь был индивидуальный туалет и раковина. Я взахлеб пил воду прямо из крана, а потом долго отдыхал на унитазе. Честное слово, мы иногда не ценим обычные человеческие радости.
Я улегся на жесткой койке, закрыл глаза и погрузился в размышления:
«Итак, подполковник вынужден был освободить Зигманта. Это к лучшему. Если старик не дурак, то он должен выйти на связь с Геологом и попытаться как-то вытащить меня из этой тюрьмы. Но самое важное, что они должны найти чемодан раньше Пилипенко. Забрать наш товар, пока он не исчез окончательно.
Но впереди у меня очередное свидание с этим подполковником. Лучше об этом не думать. Даже страшно представить, что он может со мной сделать. Его болезненный удар в пах до сих пор отдается болью. И вообще, почему я молчу? Черт с ним. Назову ему фамилию Грищенко. Пусть сам едет в аэропорт и ищет этот проклятый чемодан. Почему я должен мучиться и умирать из-за какого-то дурацкого чемодана? Пусть он возьмет его себе и станет миллионером.
Нет!.. – подсказываю я себе. – Так ничего не выйдет. Как только он узнает настоящую фамилию нашего связного, так сразу меня и убьет. Я слишком опасный свидетель. Никаких шансов остаться в живых у меня не будет.
Кажется, мой план по привлечению Корякина и тех, кто за ним стоит, провалился. Корякина подполковник забил до полусмерти, потом привез сюда Зигманта. На подобное продолжение я не рассчитывал.
Может, Рабин мне поможет? Он произвел на меня впечатление человека достаточно мудрого, с которым можно договориться. Если Зигмант все правильно понял, то сейчас меня должен разыскивать сам Геолог. Я бы ему высказал все, что думаю о его руководстве. Мало того что меня – проверяющего! – бросили в тюрьму, избили, обобрали. Меня еще могут здесь и убить. Тогда моя кровь вызовет настоящую войну. Принимающая сторона обязана была обеспечить мою безопасность, но не сделала этого».
От всех этих мыслей и волнений у меня начала болеть голова. Я закрыл глаза и, сам не понимая как, провалился в сон. Очнулся я только через несколько часов, когда услышал, как заскрипела дверь моей камеры.
Подполковник Пилипенко заявил:
– Отдыхаешь? Молодец, правильно делаешь. Тебе силы еще понадобятся. Много!..
Я уже так устал от его угроз, что вообще не реагировал на эти слова. Хочет бить, пусть старается.
«Все равно не назову этому ублюдку фамилии нашего курьера. Ни при каких обстоятельствах!..» – твердо решил я и поднялся с кровати.
– Опять молчишь? – Кажется, ему по-прежнему весело! – Вокруг тебя такие события происходят, а ты молчишь. Ну да ничего, сегодня у нас ночь длинная. Я собираюсь отвезти тебя на дачу моего дяди, где давно никто не живет. Вот там-то ты мне все расскажешь, еще и попросишь прощения за свое не всегда адекватное поведение. Но будет уже поздно. Если ты хочешь все правильно понять, то делай это прямо сейчас.
Я молчал. Ничего другого мне не оставалось.
Он схватил меня за шиворот и буквально вытолкнул из камеры. Там уже стоял знакомый сержант, который надел на меня наручники.
Меня привели к машине, внедорожнику «Ниссан», бросили на заднее сиденье и куда-то долго везли. За рулем сидел сержант. Подполковник устроился рядом с ним. Я слышал, как они переговаривались. Потом машина остановилась, и меня буквально по полу поволокли в какой-то подвал. Со ступенек я не сошел, а скатился.
Там сержант начал меня раздевать. Нет, это слово тут совсем не подходит. Он достал нож и разрезал на мне все, вплоть до нижнего белья. Тряпки сержант отбросил в сторону.
Из всего этого я сделал верный вывод, что мне уже больше никогда не надеть никакой одежды. Подполковник Пилипенко все для себя решил. Сегодня он попытается выбить из меня фамилию курьера, а потом сержант куда-нибудь увезет мой труп.
Сержант немного поколебался, затем подошел ко мне и разрезал трусы с майкой. Я всегда неуютно чувствовал себя раздетым в присутствии других мужчин, а тут оказался не только голым, но и в наручниках. В голову лезли разные нехорошие мысли.
Помните, как пытали Джеймса Бонда в одном из фильмов, где его играл Даниэль Крейг? Плохие парни вырезали дно у венского стула и усадили на него голым Бонда. Мафиози бил его по свисающему мужскому достоинству. Представляю, как это нечеловечески больно.
Но меня никто на стул сажать не собирался. Вместо этого сержант приказал мне подняться и приковал мою левую руку к кольцу, прикрепленному к стене. Я дернулся и убедился в том, что держится оно слишком хорошо.
Через несколько минут появился сам Пилипенко. Он был одет в темную рубашку и такие же брюки. Очевидно, для того, чтобы не были видны следы крови. Этот проклятый садист опять улыбался, а я все еще не решил, как мне поступить.
Ознакомительная версия.
