— Серьезно. Конечно, это не шкаф какой-нибудь, а целая бронированная комната, и герметичная к тому же, с двойными дверями. Эти двери были замаскированы дубовыми панелями, которые автоматически отодвигались. Все, конечно, было на совесть сделано: и сигнализация, и замки. Но при взрыве что-то замкнулось накоротко и сработала система экстренного открывания. Я, видишь ли, такую поставил после того, как однажды ключ сломался. Система должна была только по определенному радиокоду включаться, а она от замыкания… И слава Иисусу, что сработала. Нас с Лусией и Эухенией, когда все падало, туда внесло, а вас, видимо, мебель не пустила.
— Постой, но ведь яхта же встала торчком, к вам вода должна была залиться! — удивился я.
— А тут другая система включилась, страховочная. Она специально была рассчитана на тот случай, если кто-то узнает радиокод экстренного открывания и попробует залезть в сейф. Двери сразу же закрываются за вошедшим. Хорошо, что нас троих внесло не по очереди, а одновременно, а то могло бы и ноги отдавить кому-то…
— Так, — уловил я, — но ведь сейчас-то двери открыты…
— Когда яхта перевернулась, опять замыкание произошло, — устало ответил Амадо. — Теперь все — кончилась электроника.
В общем, мои опасения после этого рассказа усилились еще больше. Чего я боялся? А вот чего. Носовая часть «Маркизы», судя по всему, воткнулась форштевнем в грунт, а верхней частью надстроек навалилась на кормовую часть, которая легла на дно гораздо раньше. То есть сейчас наша подводная мышеловка стояла стоймя, но могла вот-вот свалиться. И тогда пузырь воздуха выйдет наружу, а мы отдадим концы намного раньше, чем сдохнем от избытка углекислого газа…
— Большая тут у тебя кубатура? — спросил я, но Амадо не ответил.
Может, он и хотел ответить, но в это время что-то еще раз гулко бухнуло, а затем скрежетнуло. Мне вдруг пришла в голову еще одна приятная идея: а что, если сюда акулы пожаловали? Я в ихтиологии — полный нуль, не знаю, на каких глубинах эти твари охотятся, но то, что при взрыве могли быть господа, погибшие отнюдь не бескровно, вполне могу допустить. Про то, что акулы на кровь очень хорошо реагируют — слышал. Пятки наши всего сантиметрах в двадцати от воды… Мороз пошел по коже, хотя совсем недавно я Ленку, насмотревшуюся «Челюстей», успокаивал.
Нет, уж лучше, чтоб яхта перевернулась! Тут хоть не почуешь, как тебя разгрызают. А звук тем временем повторился, и был он слышен где-то заметно поближе к нам. Ухо уловило даже шелест какой-то, будто нечто плывущее задело переборку… Я попытался забраться повыше, но уперся головой в металл. Некуда. Сиди и жди, пока пятки не отхватит…
— Свет! — вдруг закричала Лусия. — Свет! Там люди! Нас найдут! Слава Спасителю!
Да, свет был, и я его тоже увидел. Он обозначился сквозь воду, правда, слабенько, и источник его располагался от нас неблизко. Тем не менее свет явно испускала не какая-нибудь рыба, а электрический фонарь.
Это подводное солнышко приближалось к нам довольно быстро. Там, внизу, сперва обрисовался серый прямоугольник, который был лишь чуть-чуть светлее окружавшей нас непроглядной тьмы. Затем он приобрел зеленоватый оттенок, и стали заметны «пылинки» планктона, отдельные детали на стенках комнаты-сейфа. Теперь мы, все четверо сидевших в воздушном пузыре, смогли кое-как разглядеть друг друга и то помещение, которое спасло наши жизни.
Пространство внутри сейфа Эктора Амадо по форме напоминало огромный спичечный коробок. В нормальном состоянии, то есть тогда, когда «Маркиза» еще не подозревала о своей печальной судьбе, этот «коробок» лежал на ребре, а теперь, то есть после того, как яхта оказалась на морском дне, был поставлен на попа. Не отвесно, а под небольшим углом к вертикали. Узкий проход между стальными стеллажами, длиной метра в четыре, шириной в метр и высотой около двух, превратился в колодец, где длина стала глубиной. На полтора метра его заполнял воздух, остальное — вода. Все мы, то есть Эктор, Эухения, Лусия и я, словно куры на насесте, сидели скорчившись под «потолком», который в мирное время был торцевой стеной сейфа. Сидели мы на стеллажах, предназначенных для размещения металлических ящиков, в которых сеньор Амадо хранил что-то ценное. То ли золотишко с бриллиантами, то ли секретные документы. Именно такими ящиками был снизу доверху заполнен стеллаж на противоположной стене, а также примерно две трети того стеллажа, на котором сидели мы. Не заполненные ящиками ячейки были достаточно просторными, чтобы мы могли втиснуть в них задницы. Конечно, комфортным наше положение не назовешь, но это было лучше, чем плавать в воде.
Теперь все наши взоры были обращены вниз, туда, где все ярче и ярче становился свет подводного фонаря. Мы следили за ним как завороженные, безмолвно… Первым опомнился Эктор.
— Сюда! — истошно заорал он. — К нам! Мы живы! — И изо всех сил ударил пяткой по железному ящику, располагавшемуся на стеллаже ниже его, у самой поверхности воды.
Это мне показалось очень своевременным, потому что аквалангисты, полазив по гостиной, могли убедиться в том, что никого живого тут нет, и уйти наверх, так и не добравшись до нас. Поэтому я тоже начал колотить пятками по ящикам, а затем в меру своих сил нас поддержали и милые дамы. Гулкий грохот заполнил все помещение нашей мышеловки, и я даже побоялся, что он напугает водолазов. Кроме того, мне отчего-то казалось — во дурь-то нашла! — будто мы способны нарушить устойчивость многотонной яхты, вонзившейся носом в грунт…
Не услышать нас аквалангисты не могли. Свет стал еще ярче, и уже спустя минуту мы увидели внизу, в прямоугольнике бывшей двери длинный вытянутый конус-луч, а следом в проеме появились очертания человеческой фигуры. Водолаз повернул фонарь вверх, и ослепительный сноп света, пробив воду, ударил нам по глазам.
Аквалангист нас тоже заметил и, сделав легкое движение ластами, воспарил к нашему насесту. Следом за ним появился второй. Две головы в масках с шумом выплеснулись на поверхность воды.
Тот, кто поднялся первым, вынул изо рта загубник и поднял маску на лоб.
— Спокойно! Не двигаться и не паниковать! — предупредил он. — Попробуем вас вытащить…
Он говорил по-испански довольно чисто, но в том, что этот парень не хайдиец, даже я не сомневался.
— Сначала пойдет женщина, — тоном, не терпящим возражений, заявил водолаз и, передав фонарь напарнику, стал расстегивать ремни акваланга. — Прошу вас, сеньора Эухения.
— Вы меня знаете? — удивилась супергадалка. — А я вас не припоминаю…
— Наплевать! — не очень вежливо ответил подводник. — Слезайте в воду!
Эухения слезла и повисла в воде, уцепившись за ручку одного из стальных ящиков, а водолаз без особых церемоний вдел ее в акваланг, напялил на нее свою маску с загубником и ласты.
— Дышите, сеньора? — Эухения кивнула. — Тогда держитесь вон за того парня и покрепче.
Судя по всему, водолаз, который отдавал распоряжения, был начальником второго. Этот второй вернул своему шефу фонарь, взял Эухению за запястья и, перевернувшись в воде, ушел, унося супергадалку на спине. Брызги воды от двух пар ласт плеснули по стеллажам, забурлили пузырьки — и все стало тихо.
— Сеньор, — спросил Эктор, обращаясь к аквалангисту, — сколько нам ждать?
— Немного, — ответил тот, водя фонарем по стеллажу, заполненному ящиками.
— Четверть часа? Час?
— Может быть, — флегматично ответил водолаз.
Он был одет в темно-серый гидрокостюм, на ремне которого были подвешены нож и какие-то сумочки. Одна из них подозрительно напоминала пистолетную кобуру. Хотя мои мозги были заняты в основном одной, но насущной мыслью: успеют ли товарищи нашего потенциального спасителя приволочь сюда четыре акваланга до того, как наш сейф перенасытится углекислым газом, какой-то кусочек сознания пытался осмыслить и причину появления аквалангистов.
Ясно, что это были не ребята Эктора. Во-первых, они, наплевав на женщини, уж конечно, на меня, вытащили бы хозяина. А во-вторых, поскольку на охранявших «Маркизу» катерах я не видел аквалангистов, то снарядить спасательную экспедицию они просто еще не успели. Может быть, это полицейские, которые перегнали свой катер из лагуны? Тоже сомнительно… Тогда кто?
Странно, но чем дольше я размышлял, тем больше волновался по поводу того, кто же нас спасает. Тот парень, что сидел вместе с нами, был, видимо, уверен в том, что его не оставят, раз так спокойно отдал акваланг Эухении. Фактически он остался как бы заложником. Не у нас троих, а у мышеловки. Однако мне почему-то казалось, что эти ребята искали вовсе не тех, кто уцелел при катастрофе. Если бы их целью было отыскать живых в затопленном судне, они наверняка постарались бы взять с собой резервный акваланг. А они пришли сюда только с фонарем и какими-то инструментами. Значит, искали не нас, а что-то другое. К тому же появились они очень быстро, даже слишком быстро. Еще и получаса не прошло с того момента, как яхта легла на дно…
