вместе с Котовым такие бумаги, – объясняя свою позицию, заговорил Боря, – и просил Кабул, чтобы приняли во внимание желание начальника Управления МГБ. Если от вас будут тоже такие бумаги, то это будет хорошо.
– Обязательно передадим эти просьбы, – пообещали мы.
Мохаммад Нур удовлетворённо расслабился, видно было, что именно за эту часть разговора он переживал более всего. И после того, как понял, что мы услышали точно, чего он хочет, и согласились с этим, он повеселел и заулыбался.
– Вы настоящие друзья. Скажите там, что на меня можно рассчитывать…
– Конечно-конечно. Мы всё передадим.
Закончив такой необычный обед, превратившийся из развлечения и нашего желания увидеть, как живут афганцы, в деловую беседу, мы вернулись на виллу к Борису и продолжили разговор о проблемах, которые волнуют Мохаммада Нура.
– Вот если бы во всех провинциях были бы такие люди, как этот пуштун, – говорил Боря, – можно было бы смело выводить войска, зная, что власть в надёжных руках…
– Так во многих районах – так и есть. Власть уже стоит хорошо, – поддержал его Юра. – Если извне никто не вмешается, то они устоят…
– А кто извне вмешается? – спросил я. – Ты думаешь, американцы? Так у них нет ни одного повода сегодня, чтобы официально прийти сюда… Для них? И вдруг пойти на другой конец света?
– Вот ты правильно сказал, – подмигнул мне Инчаков, – сегодня никакого повода нет. А вот завтра… Они что-нибудь придумают.
С нашим появлением и началом совместной работы Борис, уже как хозяин и командир, попросил Джангула выделить и нам хотя бы двух телохранителей. Он резонно считал, что это очень важно и целесообразно и нисколько не повредит нашему общему делу. Хотя в Айбаке и в его окрестностях мы ни на шаг не отходили от Бориса и дополнительная охрана нам как будто была не нужна, людей всё равно выделили, и теперь они следовали за нами всегда. Значение этого мы поняли гораздо позднее.
Командир Джангул понравился нам тоже сразу: своей молчаливой величественностью и авторитетом, несмотря на такой молодой возраст, человека, познавшего жизнь. Как до этого складывалась его судьба и почему он пришёл на службу в правительственные войска, Борис не знал. А мы не стали спрашивать. Мы не хотели влезать в душу человека, который и так отдаёт нам многое. Его красивое загорелое лицо с очень нежной бархатистой кожей всегда источало серьёзность и понимание.
Его большие карие глаза были, как два горных озера, потемневших перед грозой. Эти два озера – далёкие, недоступные, красивые, но очень холодные, потому что питались уже много лет ледником, который называется война.
Именно с подразделением, которым командовал Джангул, мы и начали первые свои основные занятия. Сначала мы с Юрой делали это из-за необходимости выполнения той работы, которая на нас возложена, а затем, из-за обаяния этого человека и его всё понимающего и жадного к жизни взгляда, стали обращать внимание в обучении на такие элементы, которые и отличают просто солдата от специалиста.
Джангул это понял и стал ещё более обходительным, внимательным и, нам даже показалось, – откровенным. А после того, когда Боря научил его ещё одному секрету работы с минами, и Джангул благодаря этому успешно провёл ещё одну важную операцию по уничтожению какой-то банды, он вообще стал считать Бориса своим учителем – «муалимом», как он сам его называл.
А случай был такой. Мохаммад Нур дал команду Джангулу уничтожить один из исламских оппозиционных комитетов. Джангул долго через своих людей изучал обстановку, провёл разведку, но решения, как выполнить поставленную задачу, так и не нашёл. Долго колеблясь (тогда ещё таких отношений с Борисом не было), он всё же обратился за помощью к советскому советнику:
– Рафик Борис! Мне Мохаммад Нур поручил провести операцию по уничтожению комитета Абдуллы Хакима [66]. Мне нужен ваш совет, как подобраться к нему поближе? – И Джангул стал рассказывать о результатах разведки этого укрепрайона…
Борис, кстати, тогда написал по результатам этой беседы хорошую докладную записку в Кабул, даже со схемой местности сферы влияния этого главаря. Задачи разведки и сбора информации на любом офицере КГБ лежали всегда, и Борис не упустил момента.
– Ну так в чём дело? – спросил учитель, – закладывай заряд, взрывай и атакуй из автоматов и пулемётов…
– Дело в том, – замялся Джангул, – стены с этой стороны, откуда мы можем подобраться, настолько толстые и ещё с дополнительными помещениями внутри, что взрыв результата не даст. Взорвать бы хороший большой заряд на крыше. А залезть на крышу мы не можем, там охрана…
– А-а, ты не знаешь, как закинуть мину на крышу, – обрадовался Борис и вспомнил Бориса Андреевича, преподавателя КУОСа по минной подготовке. Именно он на занятиях обращал внимание учеников на «доставки» тяжёлых снарядов до цели. – Это сделаем «по-плешкуновски»…
Видя непонимание в глазах Джангула, пояснил:
– Это мой преподаватель по минной подготовке. Замечательный человек! Я думаю, такой способ мы назовём «по-плешкуновски». Придумал, конечно, его не он, – добавил Борис, – но ему будет приятно. Его наука пригодилась на практике…
И капитан стал рисовать, как точным, выверенным взрывом забросить тяжеленную и мощную танковую мину прямо на крышу исламского комитета, ненавистного для Джангула Абдулло Хакима…
– Здесь вот огнепроводный шнур одной длины… Здесь подлиннее. Первый взрыв закидывает мину на крышу, а там…
Джангул через несколько дней выполнил эту задачу филигранно. Обрушенная миной крыша придавила в помещении большинство боевиков банды Абдулло Хакима. Ещё один исламский комитет был уничтожен. В Кабул ушла телеграмма о ликвидации главаря «непримиримых».
Со временем Борис узнал от Мохаммада Нура, что банда Хакима не раз посещала кишлак, откуда родом сам Джангул, и, оказывается, принесла роду этого парня много горя. Узбеки, которые жили на этой территории, поэтому и отрядили Джангула воевать против исламистов. А Мохаммад Нур, зная эту ситуацию, мог доверять молодому узбеку самые непростые операции. Доверил и уничтожение банды Абдулло…
Позднее, когда мы уже кое-что знали о наших телохранителях, решили как-то поговорить в непринуждённой обстановке с молодым командиром разведдиверсионной группы. Легко убедив Бориса в этом, – ему и самому приятно было общаться с этим парнем, мы пригласили его на нашу виллу.
На столе стояли нарезанные арбуз и дыня. В тарелках лежали фрукты и ягоды, а в центре нашего дастархана возвышался большой чайник зелёного ароматного чая. Здесь было всё, чем мы были богаты, правда, за счёт денег Бориса, но он был, конечно, не против… Спиртное мы специально на стол не ставили, потому что знали, что Джангул и его узбеки (это поведал нам Мамадур) относятся
