– Зато потом, клянусь, вы первыми получите все, что захотите. Эксклюзив… и прочее. Договоренность такая с полицией имеется.
– С полицией? – полыхнула глазами Дэльфин.
– Звучит заманчиво… А нас не опередят? – ясно было, что для итальянки любовь – любовью, а дело – делом.
Справа перетекали одна в другую поросшие лесом горы, а слева за окнами автомобиля проносились чудесные бухты с рыбацкими деревеньками.
– Вы помните того англичанина? Бородатого, с рубкой?
– Помним.
– Разумеется. Он то ли критик, то ли ещё что-то…
– Под утро мне позвонили из «полициа локаль», Луарка. Сообщили, что на побережье обнаружен человек – избитый, ограбленный, без документов. Явно не из местных… Единственное, что завалялось в одном из его карманов – это книжка с остатками обеденных купонов.
Дэльфин кивнула – такие украшенные эмблемой цветные бумажки выдавались каждому участнику и гостю «Черной недели». По ним можно было бесплатно и очень здорово перекусить в нескольких «официальных» ресторанах фестиваля:
– Там же фамилия написана?
– Написана, – кивнул Виноградов. Сам он такие купонные книжки видел только издали, приехавшим на фестиваль без приглашения питание за казенный счет не полагалось.
– Да, поэтому меня и розыскали! – продолжил пресс-секретарь. – И приметы сходились…Нужно было срочно ехать, опознавать.
– А русский зачем? – ревниво подняла брови «подружка» Владимира Александровича.
– Для официального протокола им требовались двое. Я как раз пошел в номер к англичанину, чтобы проверить, действительно ли его нет, а тут – сеньор Виноградов!
– Мне не спалось, тем более – такая ситуация…
Дэльфин многозначительно посмотрела на соседа, и этот взгляд не укрылся от внимания Габриэлы:
– Ладно, ребята! Потом разберетесь. Хуанито, бедняга действительно оказался тем англичанином?
– Да, к сожалению.
– А как он попал в Луарку? Это же почти сотня километров!
– Не знаю, – вздохнул «хефе де пренса». – Когда мы приехали, он уже умер. Так и не приходя в сознание.
– Значит, ограбление…
– Нам показали фотографии, – нарушил затянувшуюся паузу Владимир Александрович. – Ужасно!
– Такое возможно в любом уголке мира! И в Москве, и в Париже…
– Да, конечно. У нас вообще разгул преступности!
Человек за рулем продолжил:
– Видимо, его заманили в машину или похитили где-нибудь в Хихоне. Потом уже вывезли за город, в безлюдное место.
– Может быть, таксисты? Или кто-то под видом таксистов?
– Полиция говорила об этой версии… Тем более, англичанин был здорово пьян – так, что мог и не сразу сообразить, что едет в другую сторону.
– Он же почти не пил! – припомнила Габриэла.
– Все мы здесь… почти не пьем. – даже намека на веселье в голосе Виноградова не звучало.
– Так вот, милые девушки… – в течении некоторого времени пресс-секретарь обьяснял пассажиркам, почему не стоит делать сенсацию из происшедшего.
– Ладно, договорились! – кивнула Дэльфин и посмотрела на сидящую впереди итальянку:
– А ты как?
– Пожалуй… Хуанито, красавчик, но тогда с тебя – обед! Это сейчас, а потом – право «первой ночи» для моей газеты и её радиостанции. Договорились?
– Нет проблем, маленькая зубастая акула! Как раз пора перекусить. – рассмеялся водитель, снижая скорость и высматривая ресторан посимпатичнее. – Выбирай!
Остьановились в какой-то деревушке – Виноградов даже не запомнил названия. Ресторанчик под открытым небом находился всего в нескольких метрах от трассы, но чтобы пройти к столикам требовалось миновать густой палисадник и выложенный тесаным известняком бассейн с неторопливо журчащим фонтанчиком. Несмотря на полуденное солнце, вода создавала иллюзию свежести, и ненавязчивый звук её без труда перекрывал шум и грохот несущихся по дороге автомобилей. Казалось, что и само течение жизни здесь не подвержено суетливым страстям и порокам.
Разумеется, они были здесь единственными посетителями… Дамы выбрали столик в тени какого-то векового растения – то ли дуба, то ли платана: Владимир Александрович никогда в деревьях не разбирался и от этого не страдал.
– «Мар Кантабрико», – придвинула ему француженка меню. И на всякий случай пояснила:
– Рыбный ресторанчик. Не возражаешь?
– Ну, у нас в России говорят: кто платит, тот и заказывает музыку!
– В данном случае наоборот, – хихикнула Габриэла. – Заказывать будем мы, а платить – вы!
– Не возражаю, – без малейшего намека на огорчение отмахнулся пресс-секретарь. – Все можете считать себя моими гостями.
– И я? – уточнил постепенно привыкающий к европейской конкретности Виноградов.
– Разумеется! Должен же я как-то компенсировать тебе загубленное утро…
Что-то ответить майор не успел – Хуан уже обсуждал с подошедшим дядькой в переднике выпивку и указанные в меню горячие закуски. Впрочем, много времени процесс не занял: почти сразу же единогласно остановились на фирменном блюде заведения.
– Русский, ты что будешь пить?
– А вы что?
– Мы? – удивился Хуан. – Пиво!
Потом, сообразив, что спутник почти ни слова не понял из их диалога с хозяином заведения, пояснил:
– Лучше всего запивать осьминога холодным пивом.
Оставалось только кивнуть с видом бывалого рыбоеда…
Вскоре кампания уже не торопясь прихлебывала из высоких запотевших бокалов местное бочковое пиво – светлое, потому что любимого своего темного Виноградов в Испании почему-то так и не встретил.
Одновременно с пивом появились салаты и разная сьедобная рыбная мелочь для разжигания аппетита – и только потом, торжественно, был вынесен откуда-то из кухонного чрева – сам! Огромный, фиолетово-розовый, источающий ни с чем не сравнимый запах моря и специй осьминог… Он внушал уважение даже будучи поданным на тяжелом и плоском деревянном блюде. Разрезанный так, что казался целым, посланец таинственной бездны в такт размеренной походке повара покачивал одним из будто случайно свесившихся щупалец.
Гости, не сговариваясь, зааплодировали – это была дать уважения былому могуществу жертвы и кулинарному мастерству хозяина…
Обед затянулся, но, как и все хорошее в жизни, в конце концов подошел к завершению.
– Понравилось тебе, русский? – лениво шевельнулась в плетеном кресле Габриэла.
– Великолепно! – Виноградову тоже c трудом давались движения – даже языком. Веки, и те норовили замереть в закрытом положении.
– Пиво и морепродукты очень благотворно влияют на потенцию… – пробормотал со своего края столика неугомонный Хуан.
– …но создают большие проблемы для мочевого пузыря, – подала голос француженка. – Мне нужно в туалет.
Она подтянула за ремешок упавшую рядом сумочку и с усилием оторвалась от сиденья.
– Мы будем скучать без тебя, дорогая! – Попытался сострить Владимир Александрович. Получилось не очень…
– Я, пожалуй, также вас на минутку оставлю, – импульсивный Хуан вскочил и чуть не опрокинул кресло. – Прошу прощения!
– Вы будете делать ЭТО вместе? – подняла удивленные брови его язвительная подруга.
– Нет, мне надо к машине. Там сигареты остались, а то у нас уже вон – кончаются!
Оказавшись наедине с итальянкой, Виноградов решил не утомлять ни себя, ни её разговорами, так как послеобеденный процесс требовал созерцательности. И умиротворения – чему в полной мере способствовал открывающийся из ресторанчика вид: бухта внизу, разорванное со стороны моря полукольцо скал, дорога, петляющая вдоль берега, и аккуратная темная арка тоннеля вдали.
– Хотите, скажу о чем вы сейчас думаете? – нарушила установившуюся тишину итальянка.
– Ни о чем, – пожал плечами Владимир Александрович.
– Вот и нет! Вы думаете сейчас о том, что если поставить во-он там, на господствующей высоте, несколько безоткатных орудий – можно контролировать и трассу, и прилегающие районы побережья.
– Странныее какие-то мысли, Габриэла, – моментально выскрользнул из полудремы Виноградов. – С чего вы взяли?
– Да так… О чем ещё может думать не слишком давно вернувшийся с Кавказа русский офицер?
– Скорее уж, горы здесь похожи на Боснию… – чтобы не выглядеть полным идиотом отреагировал Владимир Александрович. Интересно, ведь в газетах, тем более иностранных, не могло быть ни слова про ту операцию! Сам он не распространялся, а непосредственное начальство и продажная служба кадров информацией просто-напросто не владели. – Вы верите тому, что сказала про меня Дэльфин?
– Почему же – Дэльфин? – теперь настал черед встрепенуться итальянке. – Что она могла мне рассказать?
– Ну, мало ли о чем разговаривают между собой девушки, самолюбие которых задето поведением мужчин! – следовало спасать ситуацию, но оказалось уже, видимо, поздновато. Очаровательная собеседница прилипла намертво:
– Она знает, что вы офицер полиции?
