– Какие? – Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.
– Ну, например, я никак не могу ответить на ваш вопрос. И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.
– Логично, хотя… – собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека:
– Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…
– На разведку. Руки развяжите, а то совсем невмоготу!
– Потерпишь. Не так уж долго осталось.
Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:
– Что ты должен узнать?
– Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не «кинут». И что это не полицейская ловушка.
– Интере-есно! Каким же образом?
– Я профессионал. Я умею.
– Да ну? Профессионал… – хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора:
– Что же ты, профи, так влип?
– Расслабился.
– Быва-а-ает! Японцы говорят – и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?
– Пока нет. Не хочу.
– А придется…
– Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались – их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!
– За что же?
– За подставу.
– А никто ничего не докажет!
– А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? – Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:
– Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…
«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.
– Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?
Владимир Александрович ответил не раздумывая:
– Дам тебе в морду!
– Хм-м… А потом?
– Потом – посмотрим.
Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.
По Цельсию, разумеется…
– Как ты будешь докладывать результаты?
– Вернусь – доложу…
– Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?
– Допустим.
Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?
– Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.
– Возможно.
– Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!
– Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!
– Еще добавить?
– Сволочь… – едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. – Вот на такой случай мы и подстраховались!
– Неужели?
– Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!
– Зато я вас, продажных ментов, так люблю! – ощерился непрошеный посетитель. – Ну?
– Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.
– Кто?
– Он меня знает, а я его нет.
– Пароль? Сигналы опасности?
– Брось, это ничего никому не даст. Повторяю – человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…
Телевизор неожиданно замолчал – видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.
– Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…
– Подожди, дай подумать! – уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему нелегко принять решение:
– Без глупостей?
Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу – значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…
Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление – вдруг, кто услышит из коридора!
Однако, обошлось без эксцессов.
– Наверное, потом буду жалеть, но… – совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». – Считай, что я почти поверил!
Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку – такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…
– Ну, ты с-сука… – первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. – Бля-а!
– Не, следов никаких не останется, – успокоил его человек напротив.
– Обещаешь?
– Обещаю! С таким рассчетом и делалось.
– Ну, тогда и я свое слово сдержу. Лови… – майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой:
– Х-хак!
Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И ещё пару раз – теперь уже только по печени и по почкам.
После такой обработки господин Юргенс запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.
– Смотри-ка ты…
Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов – только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».
Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось в рукопашную сделать с «немцем», скорее следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.
Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».
За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке – лежит себе тело и каши не просит.
Однако, нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему – так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.
– Мы-ым-м…
– С добрым утром, господин Юргенс!
– О-о-о…ах!
– Не придуривайся, – тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя. Соответствующие навыки приходят с опытом – а уж этого-то у майора имелось в достатке:
– Как, очухался?
– Падла ментовская! За что?
Владимир Александрович даже опешил:
– Еще и спрашиваешь? Убью!
– Ну и зря, – человек на полу сплюнул кровь, с удивлением посмотрел на свои ничем не связанные руки и попытался встать с ковра:
– Теперь, пожалуй, верю, что не «подстава».
Виноградов ногой придавил его обратно:
– Да ты с самого начала не сомневался, кто я и что! Бил ведь так, чтобы следов утром не осталось – верно?
– Верно! – кивнул собеседник.
– А стрелять даже и не думал…
– Всегда лучше перестраховаться. А лишняя проверочка в нашем деле не помешает!
– Ну, ты сволочь! – Виноградова передернуло от одного воспоминания о пережитых только что волнах боли и унижения. – Проверочка? Я тебя, бля, сейчас…
– Ладно! Ладно… Чего ты? – «немец» отшатнулся к противоположной стене, потом убрал руку от паха и потрогал челюсть:
– Поквитался же! В расчете?
Чужая наглость часто действовала на майора обезоруживающе. Почувствовав это, собеседник воспрял духом:
– Я ведь не со зла, какие могут быть обиды?
Владимир Александрович в ответ только выругался – грязно и нецензурно.
– Да брось ты! Водки налей, а?
– Может, ещё задницу подставить?
Препираясь по инерции, Виноградов, однако, уже доставал из бара плоскую бутылку:
– Виски есть, водки нету.
– Давай! Что же делать…
Выпили. Посидели, уставясь на неработающий телевизор.
– Ладно. Утро скоро… Бумажник вернешь? И ключи!
