— Послушайте меня, сэр, — почтительно проговорил он. — Я не могу этого допустить. И не думайте, что я сую свой нос в ваши дела. — Он отпустил руку сенатора, полез во внутренний карман и вытащил грязную, истрепанную, сложенную в несколько раз бумажку. — Вот приказ, подписанный в прошлом месяце о моем назначении специальным следователем прокуратуры. — Он протянул бумажку сенатору. — Насколько мне известно, этот приказ не был отменен, так что… — он пожал плечами, — я не могу допустить, чтобы вы совершили убийство.
— Вы пытаетесь спасти жизнь этого убийцы, потому что он ваш друг, — проговорил сенатор, даже не взглянув в сторону Неда.
— Вы отлично знаете, что это не так.
— Хватит с меня, — произнес сенатор, поворачивая ручку двери.
— Если вы выйдете на улицу с пистолетом в кармане, я арестую вас.
— Папочка, не надо, — простонала Дженет.
Сенатор и Нед, тяжело дыша, сверлили друг друга глазами.
Сенатор заговорил первым.
— Не оставишь ли ты нас на несколько минут, моя дорогая? — обратился он к дочери. — Мне необходимо поговорить с мистером Бомонтом.
Дженет вопросительно взглянула на Неда. Тот кивнул.
— Хорошо, — сказала она, — если только ты пообещаешь, что не уйдешь до моего возвращения.
— Не уйду, — улыбнулся сенатор.
Мужчины проводили ее взглядом. У двери в комнату Дженет на мгновение оглянулась на них и вышла.
— Боюсь, что вы скверно влияете на мою дочь, — с горечью сказал сенатор. — Обычно она не бывает такой… упрямой.
Нед виновато улыбнулся, но промолчал.
— И как давно это продолжается? — спросил сенатор.
— Наше расследование? Я занимаюсь им только второй день. А ваша дочь — с самого начала. Она все время считала Поля убийцей своего брата.
— Что?! — Сенатор так и остался стоять с разинутым ртом.
— Она с самого начала считала Поля убийцей Тейлора. Она ненавидит Поля и всегда ненавидела его. Разве вы не знали об этом?
— Ненавидит его? — Сенатор задохнулся от изумления. — Неужели? О Боже!
— Вы и вправду этого не знали? — с любопытством спросил Нед.
Сенатор с шумом выдохнул воздух.
— Пройдемте сюда, — сказал он и первым вошел в полутемную комнату, где перед этим прятались Дженет с Недом. Он зажег свет, а Нед тем временем прикрыл за собой дверь. Затем они повернулись лицом друг к другу.
— Я хочу поговорить с вами как мужчина с мужчиной, мистер Бомонт. Думаю, что на время мы можем забыть о вашем официальном положении. — Произнося последние слова, он слегка улыбнулся.
— Ладно, — кивнул Нед, — тем более что Фарр, наверное, тоже забыл о нем.
— Вот именно. А теперь послушайте меня, мистер Бомонт, я не кровожадный человек, но мне невыносима мысль о том, что убийца моего сына безнаказанно бродит на свободе, в то время как…
— Я уверен, что его арестуют. У них нет другого выхода. Улики свидетельствуют против него, и это всем известно.
— Поговорим как политик с политиком, — холодно усмехнулся сенатор. — Неужели вы думаете, что я поверю, будто Полю что-нибудь грозит в нашем городе, что бы он там ни совершил?
— Да, Полю Мэдвигу крышка. Его все предали. Вся его свора. Единственное, что их пока удерживает, — это привычка вытягиваться в струнку, стоит ему только щелкнуть бичом. Но подождите, они живо наберутся смелости.
Улыбнувшись, сенатор Генри покачал головой.
— Позвольте мне не согласиться с вами. Не забывайте, что вас еще не было на свете, когда я начал заниматься политикой.
— Не спорю.
— Так поверьте мне: они никогда не наберутся смелости, и ждать этого бесполезно. Поль их хозяин, и, сколько бы они ни огрызались на него, он все равно останется их хозяином.
— Я держусь другого мнения. Поль — конченый человек. А теперь вернемся к вашему пистолету. Ни к чему это. Лучше отдайте его, — он протянул руку.
Сенатор сунул правую руку в карман. Нед быстро шагнул к нему и левой рукой сжал ему запястье.
— Лучше отдайте, — повторил он.
Сенатор свирепо посмотрел на него.
— Ну что ж, другого выхода у меня нет, — сказал Нед и после непродолжительной борьбы, во время которой был опрокинут стул, отнял у сенатора старинный никелированный револьвер. Когда он засовывал его в карман брюк, отворилась дверь и на пороге появилась Дженет с побледневшим лицом и широко раскрытыми глазами.
— Что случилось? — вскричала она.
— Ваш отец не хочет слушать доводов рассудка, — проворчал Нед. — Пришлось силой отобрать у него револьвер.
— Вон из моего дома! — взревел сенатор; лицо его дергалось, он тяжело дышал.
— И не подумаю, — отчеканил Нед. Его усики начали слегка подрагивать, глаза загорелись гневом. Он протянул руку и грубо втянул Дженет в комнату. — Садитесь и слушайте меня. Вы этого хотели, так получайте же. — Он повернулся к сенатору. — Я буду говорить долго, так что вам тоже лучше присесть.
Но Дженет и ее отец остались стоять. Лица их были одинаково бледными, только у Дженет на лице было выражение панического ужаса, а у ее отца — холодной настороженности.
— Это вы убили вашего сына, — сказал Нед, обращаясь к сенатору.
Тот не шелохнулся. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Несколько секунд Дженет тоже стояла неподвижно, затем ее лицо исказилось, и она медленно опустилась на пол. Она не упала, нет, просто у нее подогнулись колени, и она осталась сидеть на полу, опершись о него рукой и испуганно переводя взгляд с Неда на отца.
Мужчины даже не посмотрели в ее сторону.
— Вы сейчас собирались застрелить Поля, — продолжал Нед, — только затем, чтобы он не смог рассказать, как вы убили своего сына. Вы отлично понимаете, что это сойдет вам с рук. Как же! Праведный гнев джентльмена старой закалки и все такое прочее. Вы перед всем миром собирались сыграть эту роль, которую только что прорепетировали перед нами.
Сенатор молчал.
— Вы прекрасно знаете, что, как только Поля арестуют, он перестанет вас покрывать. Он никогда не позволит, чтобы Дженет считала его убийцей своего брата. — Нед горько рассмеялся. — Подумать только, какая ирония судьбы. — Он замолчал и пригладил волосы. — На самом же деле произошло следующее, — снова заговорил он, — когда Тейлор услышал, что Поль поцеловал Дженет, он бросился за ним, схватив трость и надев шляпу. Впрочем, эти детали несущественны. Когда вы подумали, что их ссора может зачеркнуть ваши надежды на переизбрание…
— Это абсурд, — хриплым голосом прервал его сенатор. — Я не позволю, чтобы в присутствии моей дочери…
— Конечно же, это абсурд, — криво усмехнулся Нед. — Это так же абсурдно, как и то, что вы принесли обратно трость, которой убили вашего сына, и вернулись в его шляпе, потому что впопыхах забыли надеть свою, но этот абсурд выдает вас с головой.
— А как же быть с признанием Поля? — язвительно спросил сенатор.
— Да очень просто, — ответил Нед. — Мы сделаем вот что. Дженет, будьте добры, позвоните ему и попросите его немедленно прийти сюда. Когда он придет, мы расскажем ему, как ваш отец собирался его застрелить, и послушаем, что он на это скажет.
Дженет вздрогнула, но не двинулась с места. Ее глаза смотрели пустым, невидящим взглядом.
— Это просто нелепо, — возмутился сенатор, — разумеется, мы не сделаем ничего подобного.
— Позвоните ему, Дженет, — повелительно повторил Нед.
Девушка поднялась и все с тем же невидящим взглядом направилась к двери, не обратив внимания на резкий окрик отца.
Тогда сенатор переменил тон.
— Подожди, моя дорогая, — сказал он и обратился к Неду: — Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.
— Хорошо, — согласился Нед и посмотрел на Дженет, нерешительно остановившуюся на пороге.
Но Дженет опередила его.
— Я никуда не уйду. Я должна все знать! — упрямо воскликнула она.
Нед кивнул и снова повернулся к ее отцу.
— Она права.
— Дженет, родная моя, — заговорил сенатор, — я ведь хочу пощадить тебя…
— А я не хочу, чтобы меня щадили. Я хочу знать правду.
— Тогда я ничего не скажу! — воскликнул сенатор, картинно всплеснув руками.
— Позвоните Полю, Дженет.
— Не надо, — остановил ее сенатор, прежде чем она успела сдвинуться с места. — Я не заслужил, чтобы со мной поступали так жестоко, но… — он вытащил из кармана платок и вытер им вспотевшие ладони. — Ладно. Я расскажу вам все, как было, и за это попрошу вас об одолжении, в котором вы не сможете мне отказать. — Он бросил взгляд в сторону дочери. — Раз ты так настаиваешь, входи и закрой дверь.
Дженет закрыла дверь и присела на стул, напряженно выпрямившись.
Сенатор заложил руки за спину. Во взгляде, который он бросил на Неда, не было неприязни.
— В тот вечер я бросился вслед за Тейлором, потому что я не хотел рисковать дружбой Поля из-за дурацкой вспыльчивости моего сына. Я догнал их на Китайской улице. Поль уже вырвал у Тейлора трость. Между ними происходило бурное объяснение. Я попросил Поля оставить нас одних и предоставить мне самому управиться с сыном. Поль послушал меня и, передав мне трость, пошел прочь. Но тут Тейлор заговорил со мной в таком оскорбительном тоне, в каком ни один сын не имеет права разговаривать с отцом. Он даже оттолкнул меня, пытаясь броситься вдогонку за Полем. Я до сих пор не знаю толком, как это вышло, но я ударил его тростью, — он упал и разбил голову о тротуар. Поль сразу же вернулся — он еще не успел далеко отойти, — и мы обнаружили, что Тейлор мертв. Тогда Поль настоял, чтобы мы оставили его там, на улице, и скрыли происшедшее. Он заявил, что скандал испортит нам всю избирательную кампанию, и я… в общем я дал себя уговорить. Это он подобрал шляпу Тейлора и надел ее на меня: я выскочил из дому с непокрытой головой. Он заверил меня, что всегда сможет прекратить полицейское расследование, если на кого-нибудь из нас падет подозрение. Потом, точнее говоря, на прошлой неделе, когда по городу начали ходить слухи, будто Поль убил Тейлора, я встревожился и отправился к нему. Я сказал, что во всем признаюсь, но он высмеял меня и заявил, что вполне в состоянии позаботиться о себе сам. — Сенатор вытащил из-за спины руку с носовым платком и вытер лицо. — Вот, собственно, и все.
