Теперь настала очередь мести для холуйских туш. Они быстро сориентировались, увидев, что враг оглушен разрядом тока. И набросились одновременно все на одного, нанося беспорядочные удары ногами. Закрыв руками голову, Василий попытался откатиться в сторону и одним рывком подняться на ноги, но не тут-то было. Охраннички методично и упорно втаптывали Васнецова в землю… И тут Васнецов почувствовал, что один из «швейцаров» валится прямо на него. Остальные перестали на какое-то мгновение наносить удары и громко матерились. Васнецов уклонился от рухнувшей туши, откатился вправо и увидел следующую картину. Вооружившись здоровенной корягой, Надя охаживала ею матерящихся охранничков.
– Куда лезешь, прошмандовка! – сорвался на свинячий визг старший, отпрыгивая в сторону и прикрывая лысый череп.
Массированные пинки прекратились, и этого вполне хватило Васнецову, чтобы оказаться на ногах. И первым поленом под его секиру попал «старшой». Второй успел подняться на ноги, но тут же отскочил в сторону, а третий вновь попытался использовать электрошокер. На сей раз Васнецов оказался ловчее. Электрошокер, выбитый ударом ноги, зарылся в зелень английского газона. Неизвестно, чем закончилась бы схватка, не останови ее знакомый властный голос.
– Прекратить! – У ворот стоял Родыгин. – И вы, майор Васнецов… – с сожалением проговорил шеф безопасности, – видите себя прилично.
– Я не прощаюсь, Родыгин… – проговорил Васнецов.
– Ох, Васнецов… Чувствую, лучше бы нам с тобой попрощаться.
Надя и Васнецов прошли километра три. Затем наконец вышли к железнодорожному полотну. Разглядели вдалеке станцию, направились к ней.
– Поехали к тебе, – произнесла вдруг Надя.
– Как я выгляжу? – в свою очередь, спросил Васнецов, продолжая прижимать Надин платок к разбитому лбу и левой брови.
– Впечатляюще, – только и ответила она. – Пригнись и спрячься за меня. А то милиция не так поймет.
– Мне больно! – застонала, приподняв голову, Глория.
Ландскнехт и сам почувствовал, что переборщил. Лицо красавицы было разбито в кровь, а у левого глаза отчетливо налилось синевой. Сейчас у нее не было ни породы, ни достоинства и цена ей была невелика. Не более чем вокзальной шлюхе.
– Я не работала на Семеркина, – откашлявшись, проговорила она. – Он на что-то намекал, лез в душу. Но я ничего не делала для него.
– Я готов тебе поверить, но я хочу знать, кто открыл замки в подземелье. Дистанционный регулятор я видел в твоих руках.
– Ты больше не ударишь меня? – спросила она, вставая с пола.
– Нет, – чуть помявшись, заверил красавицу Игорь.
– Да, я выпустила его. Этого парня, которого ты посадил в клетку, – произнесла она, вытирая кровь и усаживаясь напротив Ландскнехта.
– Зачем?
– Зачем? – переспросила с грустной усмешкой женщина. – Да ни за чем. Просто хотела, чтобы он жил. Ты ведь убить его хотел. Вот я и… Даже не ожидала, что прибор твой так сработает.
Ландскнехта охватило такое чувство, будто по его телу провели сильный электрический заряд, который парализовал все его конечности, а также чувства и мысли. Нет, больше ни одного вопроса, вообще ни одного слова. Он нашел в себе силы подняться с дивана, направился в коридор, к выходу.
– Игорь, ты уходишь? – точно не веря, окликнула его Глория.
Он молча остановился, медленно покачал головой.
– Лучше уходи, – произнесла она.
И тогда он обернулся. Боевой нож успел лечь в его ладонь, Ландскнехт умел незаметно доставать его из потайных ножен. Нож вошел точно под левую грудь Глории.
Глория умерла сразу же, не успев закрыть глаз, и сейчас они казались особенно большими и яркими. Ландскнехт подошел к ней, за рукоятку выдернул из груди оружие.
– Я тоже хотел, чтобы ты жила, – неожиданно вслух произнес он, – но… меня нельзя обманывать. Мне нельзя мешать… Я не прощаю этого. Никому не прощаю.
Ландскнехт аккуратно вытер оружие, вновь убрал его в потайные ножны.
– Все, Глория… – произнес он, последний раз взглянув на ее некогда такое желанное тело.
А ведь никакой Глорией она на самом деле не была. И имя ее, родителями данное, было Галина. Галька Смирнова.
«Теперь ты никому не достанешься, – мысленно произнес Ландскнехт, захлопнув дверь подъезда. – Ни Васнецову, ни Семеркину, никакой другой мрази…»
Его «охотничий сезон» только начинался. О, если только удастся, он убьет и Васнецова, и Семеркина, и Самойлова. Не пожалеет при случае и его мерзкую, избалованную девчонку. Собрать бы всех в один мешок… У Ландскнехта оставались приличная сумма денег, машина. Плюс пара тайных, одному ему известных схронов со взрывчаткой, оружием, прочим спецснаряжением, вплоть до легководолазного костюма. Он не пожалеет себя, но достанет хотя бы одного. Но лучше, конечно, всех.
Это ему предстояло серьезно обмозговать. Причем не одному. Ландскнехт знал, кто станет его безотказным, исполнительным союзником. Именно к нему он сейчас и держал путь.
– Ты в самом деле майор?
– Майор… А ты думала, генерал?
Надежда ничего не ответила. Прошлась по его комнате, снова оглядела ее.
– Ты живешь скромно, но сразу видно, что у тебя богатая духовная жизнь. – Надя остановилась у полки с книгами.
– По тому, как ты ведешь себя в гостях, тоже видно, что ты хорошо воспитанная дочь культурных, образованных родителей, – заметил, в свою очередь, Васнецов.
Надя не стала сообщать, кто ее родители. Она взяла с полки одну из книг, пролистала.
– Я таких книг никогда не читала, – произнесла она.
– Это жизнь и учение отца Серафима Роуза, – пояснил Васнецов. – Если хочешь, возьми почитай.
– Ты верующий, православный? У тебя столько религиозных книг. И икона…
– Это икона Спаса. Она хранит всех, кто живет в этом доме.
– Я тоже сделаю у себя в квартире святой угол. Я ведь крещеная, но как-то далека от всего этого. От философии, от церкви. Сам понимаешь, спорт, учеба.
Надя отложила в сторону книги. Уселась на диван.
– Ты расскажешь мне, что произошло? Что это за игра с каскадерами и взрывами?
Василию ничего другого не оставалось, как рассказать девушке все с самого первого эпизода. Он начал с того, как уволился из войск, чтобы добыть деньги на операцию Марте, как случайно встретил бывшего сослуживца, а затем оказался в рядах личной охраны Даши Самойловой. Закончил он, пересказав последний разговор с Самойловым и Родыгиным.
– В это трудно поверить! – всплеснула руками Надя, выслушав Васнецова.
– Да, мне тоже кажется, что это какой-то дурацкий сон… Проснуться хочется, но не получается.
– А я… тоже сон? – вдруг спросила девушка.
– Ты? Нет, ты не сон, – проговорил Васнецов и осторожно положил руки на ее плечи.
Надя ничего не ответила, прижалась к нему всем телом. Он сделал свой выбор, она тоже.
– Руки, подполковник! Открываем замок и заходим внутрь.
Голубеву ничего не оставалось, как щелкнуть замком и пропустить Ландскнехта в собственную квартиру. Игорь перехватил мента, когда тот подошел к железной двери своих апартаментов. Ландскнехт возник за его спиной внезапно, сумев подобраться незамеченным к матерому оперу.
– Жена и дочь за городом? – спросил Ландскнехт, когда они вошли в квартиру.
Голубев кивнул.
– Очень хорошо! – проговорил Игорь. – Мне надо будет некоторое время пожить у тебя, Голубев.
– Что все это значит, Игорь? – спросил Голубев. – Ты не мог просто прийти ко мне или позвонить?
– Голубев, завтра во второй половине дня меня объявят в федеральный розыск. Тебе придется с высунутым языком изображать рвение и активность на этом поприще перед своим начальством.
– За что тебя будут разыскивать? – вскинул кустистые брови подполковник.
– Завтра узнаешь. Сейчас это не так важно.
– Что дальше? – Голубев старался держаться невозмутимо, но видно было, что ему очень не по себе.
Он уже понял, что дальше произнесет Ландскнехт.
– Мне нужно временное убежище, очень ненадолго. Ну и еще кое-какая помощь. Ты, Голубев, поможешь мне. А если вздумаешь меня выдать, то… Я расскажу обо всех твоих грехах, обо всех услугах, которые ты оказывал мне и покойному Лузгинскому.
Услышав о «покойном», Голубев вновь вскинул брови.
– Да, увы, покойному, – кивнул Ландскнехт. – Поэтому теперь на него и на меня повесят много всяких грехов. А ты, Голубев, был с нами в одной упряжке. Ну что ты молчишь, отвечай: был или не был?
– Все так, Игорь, – тяжело вздохнув, отозвался подполковник.
– А если так, то я воспользуюсь твоей квартирой и машиной.
– На машину доверенность нужна, – заметил Голубев.
– Не нужна, ты в качестве шофера будешь. Ты не думай, я на оплату не поскуплюсь.
– Ладно, – кивнул Голубев.
Он старался держаться, точно ничего и не произошло. Между тем у подполковника было теперь лишь два выхода. Либо помогать во всем Ландскнехту в надежде, что тот сумеет бесследно скрыться, либо… сдать его своим коллегам, но при задержании организовать так, чтобы Ландскнехт был застрелен.
